— Отлично отработал!

Забирал меня от рокфеллер-центра сам полпред. В его лимузине стоял переносный телевизор, на котором был включено NBC. Правда, уже без звука.

— Претензий нет?

Я уселся рядом, закрыл глаза.

— У меня нет, а как в Москве посмотрят… Анекдот был так себе, перевод Евтушенко тоже. Но лучше, чем могло бы быть. Честно сказать, ожидал какого-то скандала.

— Все скандалы впереди.

Малик внимательно на меня посмотрел, но промолчал.

— Вот черный хлебушек, ржаной. Почти не зачерствел. А это пара баночек черный икры, высший сорт — Левин выкладывал и выкладывал на стол заначки, глядя на нас грустными еврейскими глазами. В переговорной резидентуры мы сидели втроем — Авдонин, Боря-Беварасп и я. Все очень скептически смотрели на суету Луи, вяло перебирали подарки из центра. Дипломатические курьеры челночат Нью-Йорк через день — у нас не было ни в чем дефицита или отказа. Вот вообще ни в чем. Похоже у Авдонина пошли какие-то вербовки, 2-ю резидентуру (ей присвоили рабочее название «двойка») стали в Москве уважать и ценить. И смысла в визите Левина уже никто не видел. Ревизия? Ну так у нас свое начальство есть из ПГУ. А Земляне так вообще не пришей кобыле хвосты — ооновские. Хотите проверять? Запросик Малику в полпредство будьте любезны.

Это в мутной воде перестановок в Кремле — Левин мог ловить рыбку, делать гешефты, давать обещания и строить для начальства воздушные замки. А как Семичастный обратно плотно встал на Комитет — тут-то вся полезность Луи и сошла на нет. Даже о визите Шелепина в Штаты договаривался МИД. О чем нас официально уведомили — мол не лезьте не в свое дело, работают профессионалы.

Работали, они, конечно, так себе, спустя рукава. В Штаты выборы на носу — не с кем пока встречаться. Останется Линдон Джонсон в Белом доме или нет — на Смоленской, разумеется, не знали. Поэтому предпочли занять выжидательную позицию. Что для меня стало натуральным подарком. Баба с возу — кобыле легче. Занимаюсь только отрядом и готовлюсь к вербовки Синтии.

— Пришла шифрограмма, что у вас какое-то важное задание, которое требуется обсудить — Авдонин отложил подарки, уставился на Левина

— Товарищи! — пафосно начал Луи — Установлено местонахождение Анатолия Голицына. Он живет здесь, в пригороде Нью-Йорка — Саг Харборе.

Боря матерно выругался. Авдонин тоже выглядел, как-будто лимон съел.

— Может меня кто-то слегка погрузит в ситуацию? — я отломил у буханки корочку, с удовольствием ее съел. Подсохла слегка, но так даже вкуснее.

Боря вздохнул, начал рассказывать.

Анатолий Михайлович Голицын, 1926-го года рождения был советским перебежчиком. Работал «аристократ» в отделе стратегического планирования КГБ в звании майора. В 1961 году под именем «Иван Климов» был назначен в советское посольство в Хельсинки в качестве вице-советника и атташе. В декабре 1961-го года он сбежал с женой и дочерью в Штаты. Сел на поезд до Хапаранды на финско–шведской границе, откуда был доставлен црушникам в Америку через Стокгольм. Там Голицын предоставил информацию о многих известных советских агентах, включая Кима Филби, Дональда Маклина и еще куче народа.

— Ладно бы гаденыш просто сбежал, а так начал учить црушников из русского отдела, книги писать! — Авдонин пристукнул рукой по столу, баночки с икрой подпрыгнули и чуть не упали на пол. Еле поймал.

— В 62-м Семичастный утвердил план ликвидации особо опасных предателей — Боря подвинул банки к себе, тоже отломил корочку хлеба — Включая Игоря Гузенко, Николая Хохлова… Голицын в списке. Но сначала их долго не могли найти — американцы поменяли пидорасам внешность, хорошо так спрятали. Потом Владимира Ефимовича сняли. Андропов входил в курс дела, перестановки были, в том числе и убойном отделе. Ну и потерялся их след.

— Теперь нашелся — покивал Левин — Где сидит Голицын знаем точно. Потребуется слаженная работа обеих нью-йорских резидентур.

Я поморщился. Вот не хотелось мне лезть в это дерьмо. По отряду может легко прилететь, да и в делах всяких ликвидаций советские спецслужбы не всегда были на высшем уровне. Ну Судоплатов и его люди еще туда-сюда, неплохо отработали Троцкого, Коновальца из украинских националистов. Но уже после смерти Сталина случился провал с епископом Ромжей, потом Бандерой. Нет, последнего укокошили цианистым калием на пятерку. Но потом агент, который занимался ликвидацией — Сташинский — сбежал на Запад и выдал всю подноготную операции. Публично.

Держать мне от всего этого подальше и даже не трогать десятиметровой палкой.

— От нас что требуется? — коротко спросил Авдонин

— Пока аккуратная слежка за Голицыным — ответил Левин — Дальше Центр примет решение

Совещание продлилось еще час с небольшим, потом, Авдонин повел Левина на экскурсию по базе. Я же потянул Борю на наш пляжик.

— А тут у вас хорошо! — потянулся резидент, снял пиджак. Осеннее солнышко припекало, а с моря ни ветерка — Лежачки, зонтики… Обустроились!

Да, пляжик после шторма мы восстановили, Байбал даже натянул буйки. Непонятно зачем. Знаю, что сюда ходят купаться все спецназовцы, резвятся в воде, как дети. Прямо заводи спасателей. Это сейчас купаются только бойцы. А приедут супруги? Американцы уже выдали визы, в коттеджах начался косметический ремонт. Правда жены прибудут только через месяц — тут уже осень совсем вступит в свои права, не до купания будет.

— Меня беспокоит этот Левин. Скользкий тип — я поколебался слегко, потом все-таки продолжил — Может оказаться предателем.

— Двойным агентом? Вполне — Боря взял плоский камушек, запустил лягушкой в окена — Раз, два, три…

— И что ты планируешь делать?

С ооновским резидентом у меня установились дружеские отношения. Авдонин был резок, грубоват, Беварасп же оказался его полной противоположностью. Радушный, внимательный. Таким и должен быть разведчик — душа компании с зорким взглядом и хитрым ленинским прищуром.

— Полечу в Москву. Надо все разузнать — история дурно пахнет. Как бы нам этого Голицына не подставили специально

— Откуда стал известен его адрес?

— Какой-нибудь американский крот — не дознаешься. Такие секреты страшно берегут. Даже спрашивать ни у кого не буду. Но разузнать ситуацию надо. Запишусь на прием к Семичастному — резиденты могут докладывать ему напрямую.

Вербовка Синтии №1 состоялась в знакомом и чего уж там скрывать полюбившимся номере отеля Плаза. Я попросил Авдонина не скупиться на бюджеты и мне пошли на встречу. Самый роскошный ресторан Делминикос с итальянской кухней. Билеты на игру нью-йоркских Янкис против бостонских Рэд Сокс. И наконец, «ночь любви» в президентском номере. Ради того, чтобы за нами не увязалась наружка — Авдонин разогнал по дальним поездкам всю резидентуру. Все работали на меня.

В ресторане все прошло отлично, шампанское, устрицы, экзотические сыры… Рассказал с шутками и прибаутками об эфире у Карсона, потом сообщил, что пришло очень много корреспонденции от американцев. Вот, перед встречей забрал на почте еще пачку писем — показал сверток агенту. И сразу же переключился на еду. Про письма в голову Синтии запало, а больше мне пока и не надо.

— Прямо поражена! — призналась мне Родригес — Высокая кухня. А можно я закажу еще устриц?

— Можно — покивал я и тут же ей показал билеты в первый ряд на бейсбол. Родригес прямо засветилась от счастья — давно мечтала попасть и все никак.

— Уже пять лет в Нью-Йорке живу, друзья все уши прожужжали! Ой, первый ряд!

— Ага, поймаешь мяч от питчера — станешь богатый

Сам бейсбол оказался невероятно скучной затеей. Как положено, по газону побегал, покривлялся символ команды хозяев — синяя индейка. Потом вышли команды, начали разминаться. На игре было очень много семейных пар с детьми от самых маленьких, лежащих в детских креслах, до довольно взрослых. Те, которые совсем взрослые наливались пивом, закусывали чипсами, хот догами и прочей нездоровой едой.