Я приподнял бровь, глядя на него.

– А как ты это сделал?

– Я, наверное, не самый лучший пример, но я люблю Жанну.

– Ты это знаешь сейчас. Вы двое еще даже не думали влюбляться, когда ты ее обрюхатил, – напомнил я ему.

– Это не совсем так. В ней всегда было что–то большее. Тогда я никак не мог толком понять, в чем дело, меня просто тянуло к ней. Словно нас связала какая–то космическая сила. Я не смог бросить ее, как только ее добился, и продолжал снова и снова возвращаться за добавкой, – сказал он с усмешкой.

– И тринадцать лет спустя, и спустя три с половиной ребенка, тебя все еще тянет к ней, верно? – сухо уточнил я.

Он кивнул в знак согласия.

– С каждым днем все сильнее. Тебе стоит попробовать. Я думаю, ты поймешь, что любовь и брак – это хорошо. Это дает цель. Все в жизни приобретает немного больше смысла. Ты стараешься быть лучше, стремишься делать больше для своей семьи.

Я демонстративно оглядел зал, прежде чем снова посмотреть на него.

– Я что, подписался на какие–то курсы по взаимопомощи, сам того не ведая?

– Прекрати. Я пытаюсь сказать тебе, что не обязательно оставаться холостяком. Поверь мне, жизнь становится лучше, когда ты можешь разделить ее с тем, кого любишь.

– Мне кажется, что я родился таким. В моей ДНК пропущена часть, которая отвечает за стремление к созданию семьи, – вполне серьезно сказал я.

Он рассмеялся.

– Нет, ты просто слишком упрям, чтобы признать, что ты одинок.

– Я определенно не одинок. Я сам себе хозяин. Я прихожу и ухожу, когда мне заблагорассудится. Я ем по настроению и смотрю по телевизору все, что, черт возьми, захочу. Мне никто не говорит, что делать и когда это делать.

Он покачал головой.

– И тебе никогда не удастся вернуться домой после долгого дня, обнять жену, забраться в постель и рассказывать ей о своем дне, зная, что она тебя слушает. Ты не просыпаешься утром, чтобы увидеть рядом с собой человека, которого любишь. Ты не можешь быть самим собой, в своем самом базовом, самом уязвимом «я».

Я закатил глаза.

– Вот теперь ты действительно преувеличиваешь. Я не ищу этого. Мне нравится моя жизнь. Мне нравится делать то, что я хочу и с кем я хочу. Я могу прямо сейчас попросить у этой официантки номер ее телефона, и в этом нет абсолютно ничего плохого. Ты не можешь похвастаться тем же самым.

Он обернулся, чтобы посмотреть через плечо на официантку.

– Да я и не хочу делать то же самое. Я хочу пойти домой к жене и положить руку ей на живот, где растет наш малыш.

– Я рад за тебя. Супружеская жизнь тебя устраивает, но я не думаю, что сам создан для этого. Это не по мне.

Он улыбнулся:

– Ты не узнаешь наверняка, пока не попробуешь. Я тоже не думал, что это для меня, а потом так оно и стало.

– Итак, как продвигается бизнес? – спросил я, быстро меняя тему.

Он усмехнулся, затем кивнул, следуя моему примеру.

– Хорошо. Только что появилась наша первая крупная реклама, и я думаю, что она выделит нас среди других.

– Хорошо! Это потрясающе. Так держать, – сказал я, искренне радуясь за него и его новый бизнес.

Я залпом выпил остатки виски в бокале и быстро заказал еще один. Я был по–настоящему рад за друга, но не мог принять его убеждений в отношении к браку – в этом мы были очень разными. Он добровольно связал свою жизнь с Жанной, я же боялся, что потеряю себя, если мне придется разделить с кем–то свою жизнь. Он сказал, что отдал ей частичку своей души. Я предпочитал сохранять свою душу целой и невредимой. Ни одна женщина не получала от меня ни кусочка. Ну, один кусочек я с удовольствием даю попробовать, но он всегда остается при мне.

Я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мой финансовый менеджер позвонил тем утром и сказал мне быть готовой. Срочная встреча с инвесторами, и я опаздывала.

– Привет, – сказала я, влетая в конференц–зал. Мои длинные темно–русые волосы колыхались за спиной, когда я мчалась к свободному месту во главе продолговатого стола. Отбросив с лица прядку, я улыбнулась Эмме, моей лучшей подруге и правой руке в компании.

Никто из мужчин и женщин за столом не ответил на приветствие, что усилило мое чувство обреченности. Я села, открыла лежащий передо мной кожаный портфель, глубоко вздохнула и посмотрела на людей, сидящих за столом.

– Как у всех сегодня дела? – спросила я с дружелюбной улыбкой.

Последовал раунд «хорошо и прекрасно», прежде чем финансовый менеджер сразу приступил к делу. С каждым произнесенным им словом мое сердце сжималось.

– На волоске? – повторила я в замешательстве.

Он опустил голову, на его лице появилось выражение неловкости.

– Боюсь, что так. Мы теряем деньги.

– Теряем? – повторила я, мысли заметались, как мухи в паутине.

Финансовый менеджер кивнул:

– Из–за продолжающегося роста затрат на производство продукции и вашего нежелания повышать цены, чтобы компенсировать эти затраты, компания несет убытки.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на своих инвесторов, и встретила их полные презрения взгляды.

– Я не знала, – пробормотала я, чувствуя себя совершенно неумелой.

– Последний квартал был для нас худшим за всю историю. Я надеялся, что с запуском нового продукта с более высокой ценой мы сможем возместить наши потери. Но этого не произойдет. Я пересмотрел наши бизнес–прогнозы, в любом случае мы оказываемся в глубоком минусе. Мы не сможем пережить еще четверть потери денег, – объяснил он.

Я покачала головой.

– Я приму к сведению.

– Это серьезное дело, Анна Сергеевна. Вы должны поднять эти цены. Если вы этого не сделаете, большинство из нас здесь решили перевести свои деньги в другое место, – сказал один из моих инвесторов.

Я глубоко вздохнула, не желая показывать им свой страх. Стоит дать слабину, и они нападут. Это как дать почувствовать свой страх медведю или какому-нибудь другому зверю. Мне показалось, что, когда я взглянула на лица людей, которые доверили мне свои деньги, это было похоже на то, как если бы я смотрела на стаю диких зверей, охотящихся за свежей кровью.

– Я понимаю, вы все немного обеспокоены. Мы запустили новую кампанию, и это уже дает отличные результаты. Наши клиенты лояльны к нам, о чем свидетельствуют солидные показатели продаж, – напомнила я им.

– Они стоят на месте, а идея в том, чтобы расти. Нужно, чтобы больше людей покупали товары вашей линии косметики, если хотите удержать свою компанию на плаву. Мы инвестируем, чтобы не только не потерять деньги, но и получить прибыль. Нам нужно увидеть отдачу от наших инвестиций, – вмешалась Мария Петровна Капитонова, седовласая женщина, которая была моим главным инвестором.

– Понимаю. Однако повышение цен оттолкнет некоторых наших покупателей, – возразила я.

– У вас скоро вообще не будет компании, которой нужно беспокоиться о том, как бы не оттолкнуть клиентуру, – парировала Мария Петровна.

Я в шоке приподняла свои идеальные, благодаря моей линейке косметики, брови.

– Извините?

– Мне жаль, Анна, мне действительно жаль. Ваша линия натуральной косметики – это именно то, что нужно этому миру, и у нее есть потенциал для успеха, но вы оцениваете ее недостаточно высоко, чтобы оправдать затраты. Вам нужно либо сократить расходы, либо поднять цены, – ответила она.

В поиске поддержки я повернулась, чтобы посмотреть на Эмму. Она опустила глаза на свой планшет, отказываясь встречаться со мной взглядом. Похоже, у меня настоящие неприятности.

– Я собираюсь поставить перед собой задачу найти меры по сокращению расходов. На следующей неделе я свяжусь с некоторыми другими поставщиками и посмотрю, смогу ли я получить ингредиенты по более низкой цене.

Эмма покачала головой.

– Я думаю, поезд ушел, милая. Пришло время подумать о продаже вашей компании более крупной, которая сможет компенсировать убытки. У корпорации будет больше шансов найти поставщиков, которые согласятся договориться о расходах. Увеличение производства также является одним из вариантов и поможет поднять прибыль.