— А еще? Она… — «убивала кого-нибудь?» — чуть не вырвалось у Артура, но он сдержался. — Она… нормально себя вела?

— Ну да, — девушка непонимающе пожала плечами. — Такая вся из себя, как ты там сказал — «леди». А сама-то, ну посмотрела я на нее — девчонка девчонкой, и сдалась тебе она? Хотя — твой выбор, нравится тебе, так пусть твоей будет.

— Жанетт, да сколько тебя ждать! — грозный голос из подсобного помещения перекрыл даже пьяный смех за соседним столиком.

— Ах, нет, ну что такое! Ни секунды отдыха, — официантка раздосадованно всплеснула руками, и под звон стаканов, чудом удержавшихся на подносе, отправилась прочь.

— Какая милая девушка. Не хотелось прерывать вашу беседу, — улыбнувшись, Мицци села напротив Артура.

Вампирша появилась бесшумно, ниоткуда, и юноша вздрогнул от неожиданности, едва услышав ее голос, который он не забудет уже никогда и не перепутает ни с каким другим.

— Что ж, ты опять заставила меня прийти против воли, скоро это станет привычкой.

— Я не заставляла, — покачал головой девушка. — И ты это знаешь, зачем обманывать себя.

— Хорошо, и что ты хочешь от меня?

— Я хочу быть с тобой. Разговаривать. Видеть тебя. Неужели это звучит так странно?

Артур посмотрел на нее с осторожным удивлением.

— Более чем. Я бы меньше удивился, скажи ты, что хочешь выпить мою кровь. Так было бы честнее.

— Я не говорила, что не хочу этого, — она улыбнулась. — Ты просто не знаешь, что это такое — жажда крови. Не можешь себе даже представить. Но я… Просто допустим, что я не хочу убивать тебя сейчас.

— Не могу, — честно сказал он, прямо глядя на сидящую перед ним вампиршу.

Она выглядела обычно — она могла казаться человеком, если того хотела. Рыжеватые волосы стянуты сзади в пучок, по вечернему открытое современное платье со множеством оборок и кружева, тоненькая золотая цепочка на шее, легкий румянец на нежной фарфоровой коже… Артур подумал, что, должно быть, она уже утолила свою жажду, и оттого ее лицу вернулся человеческий оттенок. Может быть, она не хочет убивать его сейчас, но это лишь вопрос времени.

— Я не знаю, о чем думают вампиры, когда смотрят на людей. О том, как сильно хотят крови? Или как лучше их убить, чтобы не привлечь внимания? А, может быть, они завидуют людям, вспоминают себя до того, как продали душу дьяволу, подписавшись на вечную жизнь?

— А может быть, они просто хотят жить? Жить, как все.

— Как все люди? Но вампиры-то уже давно не люди!

— Люди смертны. А я… Я просто не хотела умирать, — тихо проговорила Мицци. — У меня был выбор, и я его сделала. Вечная жизнь в обмен на то, кем я стала. Спать в гробу, скрываясь от солнечных лучей, убивать других для продления своей жизни, жить в вечном холоде и темноте — я знала цену и готова была ее заплатить.

— И что, ты довольна? Неужели это ты называешь жизнью?

— Да! — с вызовом произнесла вампирша. — Это жизнь, какой бы она ни была. В отличие от свифтовских струльдбругов я не старею, я все так же молода и прекрасна, как и век назад. Ты не можешь этого понять, ты никогда не был так близко к смерти, как я. А я видела Ее лик, чувствовала Ее дыхание позади себя… И теперь не хочу встречаться с ней как можно дольше!

— И вместо себя ты отправляешь навстречу Смерти других.

Мицци опустила свои пронзительно-изумрудные глаза, пряча взгляд.

— Я не всегда убиваю. Это не обязательно. Мы можем обходиться без убийств, выпивая не всего человека. Но это… это так сложно.

Она замолчала, не глядя больше на Артура, и он внезапно почувствовал себя очень неловко рядом с ней. Конечно, ему не было жаль кровопийцу. Он даже не мог себе представить, чтобы она могла вызвать чувство жалости в ком-либо. И тем более он никогда бы не простил ей нападение на себя, и что уж тут было говорить о тысячах убитых ею. Просто почему-то именно в этот момент он подумал: а все ли о вампирах ему рассказали охотники? И все ли они знают сами.

— Каково это, быть вампиром?

— Что?

— Мне интересно. Я смотрю на тебя и думаю: что скрывается за этой красотой, ради которой любой был бы готов пойти на все? Кто ты? Кто такие вампиры?

Они говорили громко, но никто не обращал на них внимания, не замечал, будто их здесь и не было. Отгороженные от тесной залы переполненного кафе вампирскими чарами, они сидели друг напротив друга, и в какой-то миг Артуру показалось, что они здесь совершенно одни, как были одни в толпе на залитой огнями Гранд-рю-де-Батиньоль.

— А кем ты хочешь меня видеть? Ведь лучше было бы, если бы все было так, как говорил Люк, правда? Я мало встречала вампиров — нас и правда совсем немного, а скоро, наверное, и того меньше станет. Не из-за таких, как Люк и Берже, нет. Просто слишком много меняется вокруг, слишком тяжело успеть за жизнью… Я же не зря вспомнила струльдбругов. Меня не покидает чувство, что я становлюсь такой же, как они. Не понимаю новой жизни, не успеваю за ней. Я стараюсь, бегу, но время быстрее меня. Странное ощущение, будто бы жизнь проходит мимо.

Она оглядела кафе равнодушным взглядом. Девушка-старушка. Артур вдруг подумал, что она жила еще задолго до его рождения. Интересно, каким она видела мир тогда и каким — сейчас?..

Мицци осторожно дотронулась до его руки своими холодными тонкими пальцами, так аккуратно и мягко, как будто боялась, что он отпрянет, вырвется, ускользнет от ее чар.

Но юноша не двигался, выжидающе глядя на вампиршу.

— Тогда все было по-другому. Мир сильно изменился, и я, я тоже старалась меняться вместе с ним.

— Ты читаешь мои мысли?

— Я не специально, — смутилась она. — Просто так получается.

— Не делай этого больше.

Артур отдернул ладонь и, скрестив руки на груди, откинулся назад на стуле.

— Я постараюсь. Ты даже не представляешь, как тяжело постоянно слышать все это в голове: шепот, крики, плач, страдания, смех — все сразу, одновременно, ты не можешь понять, что они произносят, а что думают, где заканчиваются их мысли и начинаются твои собственные! Мне хотелось закрыть уши руками и закричать, чтобы все замолчали и оставили меня в покое. Только спустя много лет я научилась не обращать на них внимания, и теперь уже не помню того времени, когда не слышала человеческие голоса.

— Я слышу один голос, и мне этого хватает. Он преследует меня уже несколько недель. Почему, Мария?

— Мне хочется, чтобы ты был рядом со мной.

— А мне хочется побыть одному хотя бы некоторое время. Я могу идти?

— Да, почему ты спрашиваешь?

— Я хотел бы надеяться, что никто не будет преследовать меня ни в темных подворотнях района Батиньоль, ни в моих снах, нигде.

— Никто не будет, — произнесла она и отвернулась.

Дверь кафе закрылась за Артуром с протяжным скрипом, и он, наконец оказавшись на улице, вздохнул полной грудью. Прохладный ночной воздух бодрил и отрезвлял, возвращая из мира грез в мир реальный. Юноша быстрым шагом направился прочь от «Планте», постоянно оборачиваясь, чтобы увидеть призрак дамы в белом, плывущий следом за ним. К сожалению, позади никого не было.

— Лорелея, скажи мне, кто ты?..

Артур смотрел через грязноватое стекло гостиничного окна на пустую улицу, на окна домов напротив, в которых давно уже погас свет, на весь Париж, который простирался перед ним. И который был ему теперь совершенно не нужен.

Ему мерещился полупрозрачный силуэт в белом платье, то появляющийся, то исчезающий и иногда лицо призрака появлялось на стекле, как в зеркале, и мягкий голос шептал совсем близко:

— Милый, не бойся меня, прошу, не бойся…

— Лорелея, куда ты меня манишь, почему?

— Ты сам идешь за мной, милый. Пусти меня, дай мне увидеть тебя вновь.

— Ах да, вампиры не могут проникнуть в дом без приглашения, разве нет? Кажется, мне что-то говорили об этом, — он нерешительно взялся за шпингалет окна, покрутил его из стороны в сторону, но все же не открыл.