Борода тоже отмер и подёргал меня за рукав. Когда я посмотрел на него, он взглядом указал сперва на своё левое плечо, потом на витраж. Ну да, почему бы и нет. Восьмиконечная звезда. У него на левом плече, да. Само собой. А я забылся, прибывая в эйфории от победы и даже не глянул, когда переобувался. Ещё и отвлекали все кому не лень, да поторапливали… а что витраж? Ну что ты шикаешь на меня? Что? ЧТО?! Ладно, теперь точно… полный.
Тот бравый рыцарь, что с таким же клинком, как и у меня да на коне. Оказалось, Борода мне всё на него кивал. Я опять упускаю детали. В отличии от мастеров, этот витраж создавших. Те были внимательны, опять признаю. На левом плече рыцаря, направленном ко входу, красовалась серебряная восьмилучевая звезда. Такая же.
Герцог воспринял нашу оторопь как благоговение перед сложнейшим арт-объектом и сразу включил экскурсовода:
— О да, господа, я вас понимаю. Он прекрасен! По легендам, этому витражу многие века, даже тысячи зим! И он предсказал пришествие великого воина. Я не склонен верить легенде. Думаю, его сотворили наши предки — не без помощи Э′льминских магов, разумеется — всего-то полтора века назад, когда и явился этот славный воитель, великий Крэмдэс. Да-да, так его звали, этого юношу. Он был непревзойдённым мастером во всём. Невероятный стратег, мастер боя и магии, обучавшийся у лучших учителей, в том числе и у враждовавших меж собой мастеров, обладавший несравненной харизмой, он смог объединить Королевство Северян, Римзасское герцогство, ракушечников, и нас, Иншадаррцев, под единое знамя, создав Триединую Империю, что существует и поныне, и направил её против орд Могильщиков. Могильщики долгое время не нападали на нас, восстанавливая силы после той битвы… ну, вы скоро и сами во всём разберётесь. Собственно, на втором витраже как раз бой у стен Ини′диала, утраченной жемчужины. Её герб на его щите и… И теперь это герб Триединой. Увы, добить их тогда не удалось — у них и поныне хватает последователей. Но император лично поразил многих, этим самым клинком, что так поразительно похож на Ваше оружие, Игорь. Однако это не возможно, разумеется, иначе… кхм. А сам император, увы, пал в том бою. Предполагают, что от рук их предводителя. Магистра, как они его величают. Но наш правитель оставил наследников, что не может не радовать. Не так ли, господа капитаны? Капитаны? Ах, да, ваши комнаты. Уверен, вы хотите отдохнуть… после всего пережитого.
Он споро развернулся к дверке справа и направился по столь знакомому мне маршруту. К той кровавой резне нас ведёт, зараза.
Тяжело вздохнув, я поплёлся за ним, хватая за рукав и увлекая следом за нами и Бороду, который отвесил чавку у витражей и начисто завис.
И твою же мать! Мы повторили весь мой ночной путь, шаг в шаг! С каждым шагом мне становилось всё хуже и неприятнее. Я постепенно осознавал, НАСКОЛЬКО всё плохо. Глубину кроличьей норы. Хорошо хоть герцог наконец замолк на остаток пути. А, нет…
Оказавшись у развилки, где сходились лестница со второго этажа и длинный коридор, мы встретили того самого офицера, совсем недавно желавшего вздёрнуть нас на городской площади, и герцог сразу кинулся к нему:
— А, граф Алэнд! Как чудесно, что мы вас здесь застали. Вы ведь уже слышали весть? Нам удалось найти сразу двух! капитанов, что примут дозор вашего брата, да примет его Квануптри в свои тёплые объятья. Уверен, эти бравые молодцы с честью продолжат доблестный путь, начатый им. Да, господа капитаны?
Граф был мрачен, но спокоен. Сдаётся мне, он смирился со смертью брата прежде, чем узнал о ней. И нас-то уже заочно похоронили. Но он порядком оживился, приметив кристалл на рукояти моего меча. Или я не хочу знать, что так привлекло его у моего пояса, пусть оставит всё это при себе.
— Капитаны, — кивнул наконец он, поприветствовав нас.
— Их покои подготовлены, граф? — уточнил герцог.
— Да, ваша светлость, можете сами убедится. Я за всем проследил, работы почти завершены. Прошу Вас, — он поднял руку в приглашающем жесте, указав на лестницу. — Капитаны.
— Да, следуйте за нами, конечно-конечно. Алэнд, а вы…
Твою мать. Вот почему не коридор, а? Мы прёмся в комнату. В ту самую, мать её, комнату! В ту, где балахон на моих глазах отрубил голову стражнику. В ту, где я не мог пошевелиться и сделать хоть что-то. В ту, где я реально был. И мы, мать твою, теперь сами стражники. Мы такие же капитаны, каким был тот бедняга, убитый минувшей ночью. Твою же мать…
Борода сник. Я никогда не видел его таким. Даже перед виселицей он был бодрее, пряча голову в плечи!
Уверен, я смотрелся едва ли лучше. Как там пошутил этот дурень? «Идущие на смерть»? Теперь так уж точно. На убой!
А я, главное, ещё хотел у бородача спросить: а чего нам так легко дали высокую управляющую должность? Надеялся, дурака кусок, что должность липовая, существующая лишь на бумаге. «Облом, родной, сдохнешь ты не на бумаге» — скажет мне на это Борода. И будет прав, скотина мохнатая.
Мы обречённо плелись следом за правителями, или кто уж они там. Вникать уже не хотелось. Упадок сил, явившийся вслед за дерьмовым настроением. Твою мать…
О, а вот и лучик. То есть, комната, наша в ближайшем будующем.
Обстановочка не поменялась. Да и когда бы ей? Как был разгром, так и остался. Ну, хоть кровищу замыли. Хреново, правда, но они пытались.
А, так процесс ещё идёт?
Вслед за нами в комнату с извинениями протиснулась девчушка в простеньком платьице и с ведром воды. Вот ей работёнка-то досталась, конечно, врагу не пожелаешь: убирать следы казни. Аж ведёрко пропиталось кровью не хуже дощатого пола. Впрочем, врагу как раз и стоит пожелать прибраться за собой. А то взяли моду!
Я бегло оглядел комнату и сразу заметил торчащий из-под кровати край миниатюрного щита, столь похожего на мой.
— А щит так и не убрали, — обречённо сообщил я, ни к кому не обращаясь.
— Какой щит? — поинтересовался граф, умостившийся за письменным столом и ковырявшийся в его ящиках.
— Так вон, из под кровати как торчал, так и торчит край, — буднично сообщил я.
Граф пару раз переобул лицо прежде чем поверить в услышанное. А потом самолично, не взирая на титул, полез проверять. Помрачнел ещё сперва самую малость, чисто до комплекта. Кажется, он что-то подозревает. Что, мне теперь ещё и его опасаться? Как будто Германа с его сказочной добротой и Могильщиков мне, блин, было мало…
Поднявшись, граф продемонстрировал всем кистевик с капитанской звездой. Такой же, как у меня щит, только с символом… а, так вооот что планировали доделывать на моём. А нафига, спрашивается?
— Господин герцог, ваша светлость, а можно мне этот щит вместо моего? Чтобы помнить о предшественнике, так сказать.
— Разумеется… ээ… если граф Алэнд будет не против.
— Что вы, ваша светлость. Почту за честь. Прошу вас, капитан. Свой передайте слугам, его тот же час вернут в арсенал стражи, или в кладовые кузнеца.
— Благодарю, ваша светлость, господин граф, — не зная, как правильно обратится, я попросту перечислял все обращения подряд с максимальным почтением на морде.
— Что вы, просто Алэнд. Удачного дежурства, господа.
— Да-да, — закивал герцог. — Удачного караула. Теперь мы вас покинем. Отдохните. О прочих делах мы… мы поговорим завтра.
Как интересно он замялся, а. Значит, до утра мы едва ли доживём. И он это отлично знает. И мы это знаем. Прелестно!
Виду я, разумеется, не подал, вежливо попрощавшись. Дорогу до виселицы я пока помню, повторных экскурсий мне не требуется. Отложим истерику до лучших времён.
Мы остались в комнатке наедине со служанкой, парой пятен крови и надписью, вырезанной на полу тяжёлым тесаком того маньяка. Который, балахон-то, оказался Могильщиком! Какая ж, сука, радость! Сейчас обделаюсь от счастья, блин. Ой, боги… за что ж мне столько дерьма, ещё и разом? Вроде и не гришил-то… сильно. Ну, во всяком случае, не на столько!
Чертыхнувшись и издав нервный смешок, я уселся на спинку кровати и уставился на крупные письмена. В буквы натекла кровь, въевшись в древесину намертво. Отличная напоминалка, хорошо тот психопат придумал.
