Тем временем наступили нулевые годы. Страну поразила чёрная плесень рэкета, разбоя, убийств. Изворотливые парни, потерянные суматохой перестройки, кучковались в волчьи стаи. Им нужны были мускулистые пацаны. Вступить в бригаду Коле предложил его партнёр по рингу. Тот согласился сразу – нужны были деньги, чтобы сунуть их кому надо в поисках следов любимой. Началась новая жизнь.

Далеко не слабый умом и крепкий здоровьем мастер спорта по боксу Кальян, как его стали называть в бригаде, быстро освоился в новой роли и даже стал серьёзным авторитетом среди корешей. Пил умеренно, девочками сильно не увлекался и не забывал цель свою, для чего собирал деньги. Денег же было много, очень много. Воспитанному в порядочной семье, в праведных нравах, Коле не нравилось то, чем он занимался вместе с бригадой, но уговаривал, утешал себя тем, что вот ещё чуть-чуть, ещё немного потерпеть, а там, имея уже приличные деньги в кармане, легче будет отыскать своих любимых девочек.

Не успел Кальян дать дёру за своей мечтой, повязали его вместе с ещё несколькими бойцами бригады и упекли в строгач на целых восемь лет. Он ещё легко отделался – крови на нём не было, он искренне раскаялся, рассказал, для чего ему нужны были деньги, да и спортивное прошлое его, медали на первенствах города, области подействовали на сердобольную судью пожилого возраста.

Оттянул он срок на зоне шесть лет с копейками. За хорошее поведение выпустили его по условно-досрочному. Но в Хабаровске, несмотря на уговоры бывших кентов, он не остался, объяснив честно, что не хочет больше пачкаться криминалом и что он обязан найти своих любимых девочек. Кенты поняли его, отпустили с богом, а ещё и денег добавили к его заработанной тяжким трудом на зоне сумме.

Коля не знал, куда ехать и где искать Катю, свою любимую Катерину, и дочь Иру. Рассуждал так: ну не могла же она в таком положении поехать на Север; скорее всего, она поехала в сторону материка, ближе к центру, в большой город, чтобы бросившая всё на её поиски мать не достала и не вынудила дочь лечь в больницу на аборт.

Чита встретила Колю лютым декабрьским морозом и длинными, не привычными для него ночами, а ещё – дикими метелями и сугробами, которых Коля не видел у себя во Владивостоке. Всё это не понравилась ему, и он сразу пустился в бега по роддомам и загсам – должна же быть где-то ниточка, за которую он зацепился бы.

Никаких зацепок Коля не нашёл, и через недельку тщетных поисков он поехал дальше за своей мечтой.

Через двое суток, выспавшись и отдохнув в поезде, Коля вышел из купейного вагона поезда Хабаровск – Москва, пока ещё полный надежд и желания во что бы то ни стало найти свою Катерину и дочурку Иришу. И нашёл. Только не совсем Катю, вернее, совсем не свою Катю.

Случилось это так.

В Красноярске на остановке в ожидании автобуса, недалеко от вокзала, стояла девушка.

Увидев её, Коля бросился к ней, громко крича на ходу: «Катя! Катя!» Затем подбежал, обнял её так, что девушка еле вырвалась из его рук со словами:

– Молодой человек! Мужчина! Что вы позволяете! Отпустите меня немедленно!

– Катя, ты что, не узнаёшь меня? Я же Коля! – растерянно пробормотал Коля, уставившись на неё.

– Не знаю я никакого Колю! – возмутилась девушка.

– Как? Как? Я Коля! Владивосток! – не верил он своим ушам.

– Какой Владивосток, мужчина! О чём вы?!

– Ты разве не Катя? – пробурчал Коля, теряя неожиданно вспыхнувшую надежду.

– Я Катя, но причём тут Владивосток! Я там никогда не была.

Коля опустил голову на грудь, у него отнялись руки, он отошёл, сел на скамью и зарыдал, закрыв лицо ладонями. Слёзы молодого незнакомого человека тронули девушку, она минуту постояла, затем села рядом и положила руку на плечо Коли.

– Что, так всё плохо? – спросила она участливо.

– Ты даже не представляешь себе, как мне плохо! Как тяжело! – резким вздохом выхватив воздух, пробасил Коля через рыдание.

– А кто она тебе, Катя эта?

Вопрос застал его врасплох. Он поднял голову, вытер слёзы, посмотрел на неё и задумался: в самом деле, кто она ему? Кто они ему – Катя и маленькая Иринка, дочь её? И мало ли людей, которые имеют детей где-то далеко, не видят их или даже не знают об их существовании. И как это описать? Но Коля нашёл объяснения. Он нашёл слова, с помощью которых попытался объяснить ей, но прежде всего объяснить себе, свои чувства и мысли:

– Мне было шестнадцать лет, а ей – всего пятнадцать, когда мы стали неразлучным единым организмом, единой идеей жизни, единой философией. Мы одинаково хорошо учились, одинаково смеялись, думали одинаково, любили одинаково. Любовь эта была не физическая, не физиологическая, вернее не только физиологическая, но, прежде всего, духовная. Мы не могли друг без друга ни одного дня. Мы были две половины одного целого, неразрывного.

– О боже мой, я сейчас расплачусь. Разве такое бывает?!

– Ну вот, бывает. Мы были и, надеюсь, есть и сейчас.

– И что же могло вам помешать? Почему расстались?

– Мама её… Да и я тоже… И она убежала. Одна, беременная. Исчезла. А я попал в историю. На целых шесть лет.

– О боже, ещё и беременная.

– Маленькая хрупкая девочка. Моя Катя. И вот теперь ищу их, Катю и дочь мою маленькую, Ирину. Я им нужен. Очень нужен. Они одни в этом чужом для них мире, их некому любить, защищать. Я нужен им. А ты похожа на неё очень. Поэтому… Обрадовался сильно, потерял контроль.

– Да ничего, ничего. А где ты будешь их искать?

– Роддома, загсы…

– А где ты остановился, Коля?

– Пока нигде. Только приехал.

– Вот что, Коля. Поехали со мной. Вон, автобус уже едет.

– Куда поехали?

– Ко мне домой. Новый год на носу, всё кругом закрыто, не до тебя будет. Поживёшь у меня несколько дней, вместе и праздник отметим, а после я помогу тебе. Будем вместе искать.

– Домой? А удобно?

– Я живу с мамой. Она поймёт меня. У меня очень хорошая мама.

Коля долго и пристально смотрел на неё, потом слегка улыбнулся, взял её руку и сказал:

– Ладно, поехали. Ты очень похожа на неё. И тоже Катя.

После праздников Катя на целый месяц распрощалась с родной библиотекой, объяснив коллегам ситуацию, и они вдвоём с Колей обошли, объехали все учреждения города, где только можно было искать хоть какую весть о пропавших девочках. Но всё было тщетно. С каждым разом Коля всё больше впадал в уныние, опускал руки, не помогали даже утешения Кати, ставшей уже близким для Коли человеком, и он засобирался в дорогу. – Может, останешься? – тихо спросила Катя, сама не веря, что Коля может остаться.

– Катя, ты очень хорошая. Ты славная. Я очень благодарен тебе, но… Там дочь моя. Я нужен ей. Я должен её найти. Пойми меня, Катя.

Катя поняла его и пошла провожать на вокзал. Шли молча. Каждый думал о своём. В глубоком раздумье о том, что и куда дальше, Коля забыл, что он не один, что рядом с ним идёт Катя, пошёл через дорогу на красный свет, не услышал крики Кати и попал под машину. Лихой таксист не смог остановиться на скользкой январской дороге и на полном ходу врезался в нарушителя правил. Скорая, милиция, протоколы, переломы, операция, гипс… Катя всё это время была рядом, навещала его в больнице, а после хромающего, прыгающего на костылях забрала к себе. Так на целых полгода Коля притормозил в Красноярске у Кати, пусть даже не той, которую он ищет, но очень на неё похожей и уже ставшей для него родной, близкой и даже немножечко любимой.

Мать Кати, опытный педагог, находила тактичный подход к ситуации, находила возможность не вмешиваться в дела и поведение взрослой дочери, хвалила Колю за преданность своей любимой, за желание найти дочь, но в последнее время уже стала осторожно намекать, что была бы не против нянчить внуков, ведь скоро ей на пенсию. Коля при этом чувствовал себя немного виноватым, терялся, не зная, что ответить, краснел и молчал. Катя в такие минуты безуспешно пыталась прочитать в его глазах мысли. Но в голове у Коли была только одна мысль, и это было свято для Кати и её матери. Как люди воспитанные, интеллигентные, они не могли относиться неуважительно к чувствам безнадёжно влюблённого Ромео. Понимали его безудержную решительность искать иголку в стоге сена, его настрой ехать и дальше за своей мечтой. И он поехал.