— Но ты же сама, только что просила рассказать, чем я занимался таким, что задержался на работе, — немного обиделся он непонятное поведение Вероники.

Она заметила его обиженное выражение на лице, поэтому встала из-за стола, зашла к нему за спину и уже оттуда обняла его, прижимая к себе.

— Прости, Валер, я не хотела тебя обидеть. Просто я думала, что ты мне расскажешь то, что меня сейчас больше всего интересует.

— А что тебя больше всего интересует? — переспросил он, выворачивая голову назад, чтобы попробовать угадать ее мысли.

Она разомкнула свои руки, и пошла к плите, чтобы там налить, уже остывающее молоко в его стакан с какао.

— Я думала, что ты и сам помнишь о нашем вчерашнем разговоре, — раздался оттуда ее негромкий голос.

И тут его осенило! Он с размаху врезал себе по лбу пятерней.

— Ну, конечно же! Как я мог забыть?! Да-да, я разговаривал с Петей о нашем плане.

— Ну, вот! — живо обернулась она на его восклицание. — С этого и надо было начинать! А то рассказывает мне тут про всяких дурацких президентов!

— В общем, так, говорил я с Петром на эту тему, — начал докладывать Афанасьев вышестоящему командованию.

— Подожди, — оборвала она его в самом начале, подсаживаясь напротив и подперев голову рукой. — С этого момента поподробнее, пожалуйста.

Он, как мог, пересказал ей диалог с Вальрондом, присовокупив под конец со вздохом:

— Господи! Ведь кому рассказать — не поверят, что столько усилий и ухищрений приходится мне применять при разрешении банальной ситуации. А ведь я еще вчера разрабатывал планы по ведению полномасштабных войн с применением всех видов вооружений. И вот до чего докатился!

— Значит, ты полагаешь, что она позвонит? — не обратила Вероника внимания на его стенания.

— По идее, конечно, должна, а так… Кто ж ее знает? — пожал он плечами.

— Ладно, ступай. Там уже по ящику начинается твой любимый и нескончаемый политический шоу-сериал про Украину, а я со стола приберу, да почитаю, еще на всякий случай про особенности индийской кухни.

Он послушно выбрался из-за стола, не забыв, при этом, поблагодарить за превосходный ужин и косолапя по-медвежьи, побрел в комнату. Там, предварительно вынув из кармана коммуникатор и положив его на журнальный столик, плюхнулся на диван. Пошарив возле себя рукой, наощупь достал пульт от телевизора и нажал на кнопку включения. На телеканале, действительно, начиналась одна из передач, посвященных украинской тематике, которыми вдоволь пичкали последние шесть лет все российское население. Ну, да оно и понятно. Что может быть приятней для обывателя, чем лицезрение того, что где-то гораздо хуже живется, нежели у него самого. И уж вдвойне приятней, когда дела идут плохо у твоего соседа, не так давно растоптавшего нерушимую дружбу с тобой. Вероника, спустя некоторое время присоединилась к нему, забравшись на диван и поджав под себя ноги. В этой изогнутой позе женщина выглядела чертовски привлекательно, о чем, видимо, и сама догадывалась, бросая украдкой взгляды на человека, ставшего для нее с некоторых пор смыслом жизни. В руках у нее была книга Макана Четна «Вкусная Индия», которую она принесла из библиотеки СВР, так как найти в продаже раритетный экземпляр не представлялось возможным. И он, и она старательно делали вид, будто увлечены своими делами, но на самом деле оба напряженно ожидали звонка на диктаторский коммуникатор. Время шло, а звонка так и не было. Когда стрелки настенных часов показали ровно 22.00, Валерий Васильевич тяжко вздохнул и произнес:

— Видать не получилось у Пети ни черта.

— Может быть, еще немного подождем? — в голосе у женщины прорезались просительные нотки. — Время еще не слишком позднее.

— Чего еще ждать? — скривился Афанасьев. — И так, все ясно.

Только он успел произнести последнюю фразу, как коммуникатор оживился, оглашая комнату саундтреком из фильма «Белорусский вокзал». Оба подскочили, как ужаленные. Афанасьев, не веря своим ушам, не решался протянуть к нему руку, пока более решительная Вероника сама не сунула ему мобильник в руки. Пока телефон продолжал надрываться насчет «десятого десантного батальона», он мельком взглянул на экран, где светилась надпись «Настенька».

— Слушаю! — необычно писклявым от волнения голосом произнес он в трубку.

Керженцева, находясь рядом, как собака наклонила голову набок, чтобы попытаться услышать важный для нее разговор.

— Ало, пап! — донеслось с того конца. — Я уж хотела положить трубку. Думала, что вы уже спите.

— Да нет, какое там?! Время-то еще совсем детское, — возразил он, краснея от волнения. — А вы чего еще не спите?

— Ой, нам тоже не до сна! — вздохнула дочь.

— А чего так? — сделал он вид, будто ни о чем не догадывается.

— Да Петя тут такого понарассказывал… Прямо не знаю, что и делать! — голос у дочери был растерянным и слегка подрагивающим.

— Чем же это он так тебя напугал? — продолжал прикидываться «незнайкой» отец.

— Ты что, пап, забыл?! К нам ведь послезавтра приезжает этот индус, как его…?

— Норендра Моди — премьер-министр Индии, — подсказал он ей.

— Вот-вот! — подхватила она. — И я абсолютно не представляю, что делать?

— То есть? — сделал Афанасьев вид, будто не понимает в чем проблема.

— Ну, как же?! — изумилась Настя в ответ. — Петя говорит, что он приедет на два дня и остановится именно у нас, потому, что визит называется «дружеский и неофициальный».

— Так точно, — подтвердил Валерий Васильевич, мысленно потирая ладоши от тог, что пока беседа проходит в нужном для него ключе. — И что из этого? Дом большой, разместимся как-нибудь. В чем проблема-то?

— О, Господи! — голос на том конце становился все заполошней. — Я же всё понимаю! Не дурочка! И без подсказок догадываюсь, насколько этот визит важен для страны, для нас, для тебя самого, в конце концов.

— В общем, да, — не стал он возражать своей любимице.

— Петя мне сказал, что такая форма визита подразумевает под собой организацию и прием гостей исключительно силами своих домочадцев. Якобы готовить еду и угощать гостей должны ближайшие родственники главы принимающей стороны! То есть готовить еду, подавать на стол и все такое прочее, должна буду я! — в ее голосе уже сквозили панические нотки.

— Боишься не управиться? — вовсю наслаждался Афанасьев отчаянием дочурки.

Он беззастенчиво улыбался, и его улыбка передалась Веронике, которая растопырила свои уши на манер РЛС «Красуха-4», разве, что не шевелила ими для лучшей настройки.

— Какое, там боишься?! — взяла Настя верхнюю октаву. — Я вообще не представляю, что и как делать! Ты это понимаешь или нет?! Я даже простую-то пищу не умею готовить, как следует, не то, что там всяческие восточные изыски! — продолжала она голосить.

— И чего ты кричишь? — продолжал отец тонко издеваться над любимой дочуркой. — Дело, конечно, приобретает скверный оборот. У тебя есть какие-либо дельные предложения, помимо истерических воплей?

— Даже не знаю, — призналась она в своей беспомощности. — Я ходила к дяде Саше — нашему местному шеф-повару, но он только руками разводит. Говорит, что, во-первых, сам не силен в рецептуре восточных яств.

— А во-вторых? — перебил Афанасьев ее не слишком ласково.

— А во-вторых, все равно всё я должна делать своими руками, иначе обида будет неимоверная. К тому же надо соблюдать еще определенный этикет, о котором я понятия не имею. Они с Петей об этом в один голос твердят! Папа, я, правда, не знаю, что делать! Может быть, ты сумеешь как-то выкрутиться?! Посоветуй, а?!

— Ну-у, как сказать? — начал он протяжно. — Имеется тут один вариант, правда, не знаю, как он тебе подойдет…

— Я согласна! — без запинки выпалила она. Говори, что надо делать?

— Есть у меня один специалист в этом деле.

— Кто? Давай его немедленно пригласим, хотя бы для консультаций!

— Вероника мне как-то говорила, что восточная кухня и связанный с ней этикет — её конек. Она вроде бы даже диплом защищала именно по индийской кухне, подвел Афанасьев диалог с дочерью к моменту кульминации.