Оба документа, изобличающего Милли во лжи, полетели тому в лицо.

— Наверняка у русских теперь имеется схожее фото! — продолжал неистовствовать Трамп. — И теперь они точно знают о расположении секретного ядерного хранилища на территории Норвегии. И будут знать норвежские «зеленые», которым и так не нравится регулярный заход наших подлодок в их порты.

— Пусть русские сначала докажут, что ракета была оснащена ядерным зарядом, — упрямо талдычил глуповатый Милли.

На последнюю фразу генерала Трамп даже не стал реагировать, смирившись с непроходимой тупостью своего Начальника Генштаба. Он просто плюнул в сердцах ему под ноги, сопроводив это действие словами:

— Все ваши слова не стоят одного моего плевка. А оправдываться вы будете, когда вас поволокут на заседание Сенатской Комиссии. Мне же на ваши оправдания просто по…ть!

Не сбавляя скорости, президент перешел к следующей кандидатуре на разнос. Однако применять к ней прямые оскорбительные слова все же не стал:

— Ваше назначение на пост директора ЦРУ, миссис Хассел, было лишь компромиссом с влиятельным лобби. И мне пришлось принять вас в новом качестве, хоть ваши способности годятся лишь на то, чтобы быть уборщицей в негритянском хосписе или в одной из федеральных тюрем. Если вы думаете, что ваши навыки в сексуальных извращениях, полученных в застенках Абу-Грейд или где там еще, вам смогут там понадобиться, то оставьте при себе такие надежды. Это не связанные по рукам и ногам заключенные, с которыми вы творили мерзкие непотребства. Там, куда вы попадете после вчерашнего скандала, мусульманские радикалы вам живо объяснят, насколько тонка грань между жертвой и палачом.

— Вы, господин президент, напрасно думаете, что я попаду в лапы к преступникам. А мои способности по достоинству оценят в более респектабельных местах, — окрысилась злая старушенция.

— На вашем месте я бы не был так уверен в своем будущем. Там куда вы хотите попасть со своими знаниями о «телесной человеческой слабости» очень ревностно относятся к незапятнанной репутации. Там любят тишину и секретность, а не такую скандальную публичность, которая будет вас сопровождать после того, как я поддам хорошего пинка под ваши дряблые ягодицы. Или вы наивно полагаете, что подчистив «историю» в «Facebook»¹ от когда-то опрометчиво сделанных фото, вам удалось скрыть от общественности ваши извращенные наклонности. Оставьте эти надежды при себе. В этом мире вы не единственная, кто может охотиться за компроматом на любого человека. У нас, как известно, неприкасаемых нет. И пухлый компромат на вашу особу ждет не дождется, своего бенефиса. И фото, и видео, и иные, документально зафиксированные, ваши садистские наклонности станут достоянием гласности для широкой публики. Поэтому в тех кругах закрытых от посторонних глаз, вас не примут из-за опасений быть нечаянно замаранными. Скажу даже больше. Чтобы отвести от себя всяческие подозрения за прежние контакты с вашей особой, вас постараются обвинить даже в том, в чем вы и не виноваты вовсе. Так что место уборщицы и жизнь в съемной квартирке социального жилья это еще не самый худший для вас вариант. Хуже будет, если вас действительно захотят «утопить» ваши прежние покровители, дабы бросить концы в воду. И тогда, части вашего, давно уже никого не привлекающего, тела будут случайно находить в разных концах Нью-Йорка.

— Посмотрим, — зло сощурилась, задетая за живое шпиЁнка.

— Конечно, посмотрим, — согласился с ней хозяин Овального кабинета. — Я уже распорядился запастись попкорном в ожидании кровавой развязки этого дурного спектакля. — Самое обидное для вас будет заключаться в том, что первыми кто вас предаст это будут ваши соратники по ремеслу, как вот этот, что стоит сейчас рыхлой кучей дерьма и распространяет свой отвратительный запах по всему кабинету, — кивнул Трамп в сторону продолжавшего исходить холодным потом Госсекретаря.

— Я не…, — начал блеять Помпео, покрываясь весь пунцовыми пятнами страха вперемежку с негодованием.

— Ну, что ты блеешь, как овца, которую пригнали на скотобойню?! — зло и весело обратился к своей последней жертве президент. — Ты — грязное и вонючее ничтожество, место которому в сливной системе коммунального хозяйства! Тусклая бездарность, лентяй и политический импотент, способный только жрать дармовые угощенья на светских приемах. Губошлеп, кусок студня, трясущийся от страха! Я ни за что не поверю, что в твоем курином мозгу смогла зародиться эта безумная идея с высадкой десанта, а потом и бомбардировкой русской базы!

— Это и правда не моя идея, господин президент, — глотая слезы, пролепетал Помпео, которого сейчас действительно била дрожь от страха за свое будущее (все-таки он не был лишен воображения).

— Опа! — подхватил Трамп слова трусливого Госсекретаря. — Ну, что я тебе говорил, Джина?! Не прошло еще и минуты, как он уже готов сдать тебя с потрохами! Ну и соратничков же ты себе приобрела! — хохотнул он, наблюдая за ее реакцией.

«Кровавая Джина» метнула в сторону Помпео уничижающий взгляд, а затем процедила сквозь зубы:

— Я работала с тем материалом, который был в моем распоряжении. С другими исполнителями операция бы удалась, и мне не пришлось бы выслушивать в свой адрес незаслуженные оскорбления от «хромой утки», — не преминула она пустить напоследок отравленную стрелу в адрес президента.

Но ее злой сарказм не достигнул желаемой цели. Трамп только ухмыльнулся:

— Поверьте мне, миссис Хассел, что лучше быть «хромой уткой», чем уткой «по-пекински», которой вы вскорости все непременно станете.

Эти последние слова, сказанные президентом уже без особой злобы, еще больше расстроили незадачливую троицу, повесившую носы.

— Вы можете быть свободны, господа. Совсем свободны. Но напоследок я не откажу себе в напутственном слове. Вчерашняя ваша авантюра ни для кого из нас не пройдет даром. Я лишусь даже призрачных шансов вновь занять этот кабинет, к которому уже немного привык. Увы. Меня, впрочем, как и вас, ждет Сенатская Комиссия, которая изрядно потреплет мои и без того расшатанные нервы. Но можете поверить мне на слово, что я, в конце концов, сумею выкрутиться из создавшегося положения, ибо нет никаких свидетельств того, что я был в курсе ваших затей. И у меня хватит денег для найма кучи адвокатов, которые избавят меня от судебного преследования. Во всяком случае, им это до сих пор отлично удавалось. А вот хватит ли у вас средств для того, чтобы избежать больших тюремных сроков, то в этом я крупно сомневаюсь. На этом я с вами прощаюсь и выражаю искреннюю надежду на то, что больше никогда не увижу ваших мерзких физиономий рядом с собой. Фрэнки! — позвал он личного секретаря, трухнув в колокольчик, стоящий на столе. — Проводи бывших государственных служащих до крыльца и не смей их больше никогда пускать на порог этого дома.

Все трое, как по команде развернулись и понуро побрели к выходу, сопровождаемые бдительным оком Фрэнка Палмера. Когда за ними закрылась дверь, президент бессильно рухнул в кресло. Этот разговор отнял у него слишком много сил и нервов. Сейчас 45-му Президенту нужен был тот, с кем можно было бы обсудить свое незавидное положение. Но того, кому можно было бы довериться без опасений, в его окружении не было. Он был один. Впрочем, как и всегда. И даже Меланья, которую он любил по-настоящему, со всей пылкостью уже далеко не молодого возраста, постепенно отдалялась от него с самого начала его президентства. Может зря он тогда пошел на поводу своего неутолимого тщеславия, толкнувшего его баллотироваться на этот, в прямом смысле, «расстрельный пост»? Сидел бы сейчас в своем родовом имении, на берегу лучезарной Флориды, в окружении близких и любящих людей. Время от времени устраивал бы феерические шоу со звездами кинематографа и эстрады, до которых он был большой охотник, а для своих домашних — теплые и милые вечеринки. Еще в том далеком 87-м, когда рядом с ним была Ивана — не менее красивая, чем Меланья, но более любящая и домашняя, ему не следовало прислушиваться к совету Председателя КГБ Крючкова, настоятельно рекомендовавшего всерьез заняться политикой. Скольких неприятностей он избежал бы тогда? Но нет ведь, согласился. Паче того, принял, буквально из рук того, материальную помощь в виде сверхвыгодного контракта на строительство в Москве одного из фешенебельных отелей. Этот злополучный контракт до сих пор ему аукается при каждом случае, когда демократы хотят укусить его за мягкие чресла. Хотя надо признать, русские вели с ним бизнес честно и ни разу не воспользовались возможностью шантажировать его за опрометчиво сделанные шаги в молодости, чего он всегда ждал и опасался.