Литмир - Электронная Библиотека

Венеру называют «утренней» или «вечерней звездой». Мы считаем ее «утренней», потому что «стартуем» к ней всегда утром… Морозная январская ночь. Последние предстартовые часы. Бабакин возбужден, деятелен, подвижен. Не может присесть ни на минуту. Он всегда там, где проводятся самые важные в данный момент операции. Начинается заправка — он на нулевой отметке. Раскручиваются гироскопы системы управления — он в бункере, наблюдает за индикаторами…

* * *

В Георгий Николаевиче удивительно гармонично сочетались такие черты характера, как мягкость, доброта со смелостью, решительностью, быстродействием. Как техническому руководителю пуска и полета на его долю выпадали весьма нелегкие моменты.

Французский писатель и педагог Ф. Фенелон, современник Петра I, мудро заметил: «Не столь опасно принять плохое решение, как не решиться ни на что или решиться слишком поздно». Такому совету обязан всегда следовать Технический руководитель пуска и полета с одним лишь существенным дополнением: он не имеет права на неверное решение.

…Последние минуты «живет» «Венера-5» на Земле. Заканчивается заправка топливом последней ступени ракеты. И вдруг доклад: «Отказали датчики замера уровня!». Все же не виданный до селе мороз сделал свое дело — прихватил, заморозил измерители. Как же понять, сколько заправлено топлива? Если не долить, его не хватит для разгона станции к Венере. Если перелить, возрастет масса, и ракета не сможет вывести станцию на расчетную орбиту.

— Заправщиков ко мне! — требует Георгий Николаевич.

— Расходомеры в порядке? — В порядке. — Время начала и конца заправки? — Так… — Расчеты? — Блок должен быть заправлен правильно!

— Пуск разрешаю.

Пять дней, что оставались до запуска следующей «Венеры», для нас оказались более спокойными: работали со значительным опережением графика, и поэтому было время интересоваться, как идут дела у соседей, на технической позиции, ведь готовился необычный эксперимент, стыковка на орбите космических кораблей «Союз-4» — «Союз-5» и переход двух космонавтов из одного корабля в другой.

* * *

Май 1969 года захлестнул настолько, что ни на что другое, кроме работы с «Лунами», не оставалось ни сил, ни времени. Да, вернувшись с «Венер», узнал, что вновь назначен заместителем к Алексею Григорьевичу — техническому руководителю испытаний новых «Лун», тех самых, что высадили луноход, а также доставили на Землю лунный грунт. Если следовать хронологии, то самый момент приступить к рассказу о них. Но хочется все же прежде завершить рассказ о «Венерах». И вот когда «Венера-5 и -6» одна за другой пошли на посадку, выбрался на несколько часов в Центр связи.

Победа была полной, безоговорочной. Двойное зондирование атмосферы удалось на славу.

Преодолев в космосе расстояние в триста пятьдесят миллионов километров, сохранив полную работоспособность, выдержав температуру в одиннадцать тысяч градусов (в два раза больше, чем температура на поверхности Солнца, — когда твердая теплоизоляция не горит, а испаряется), преодолев перегрузки свыше четырехсот единиц, станции в трехстах километрах друг от друга провели исследования «воздушного» океана планеты, четко привязанные по высоте над поверхностью планеты. Газовые анализаторы уточнили состав атмосферы. Фотоэлектрические датчики не зарегистрировали энергетической освещенности атмосферы на ночной стороне выше порогового значения — полватта на квадратный метр. Однако несколько насторожило одно показание — 25 ватт на квадратный метр, — возникшее за четыре минуты до прекращения радиосвязи с «Венерой-5». (Давайте отметим это обстоятельство).

Газеты писали в те дни: «Финиш за финишем!», «На Венере — красные звезды!» Действительно, как говорят спортсмены, был завоеван золотой космический дубль.

До поверхности планеты теперь оставалось 10–12 километров — самых трудных…

Георгий Николаевич находился в особо приподнятом настроении, был сильно возбужден, весел, много шутил, охотно отвечал на вопросы корреспондентов:

— Что представляло для нас наибольшую трудность? Пожалуй, перегрузки… Приборы превращались в черепки…

— Какую роль будут играть автоматы в освоении космического пространства? Думаю, — решающую. Может быть, я пристрастен, но я не знаю, чего не могут автоматы.

— Какие качества больше всего цените в сотрудниках? Обязательное качество для космического конструктора — одержимость. К чести нашего коллектива — это качество присуще сотрудникам предприятия. И здорово помогает нам.

* * *

Следующее астрономическое окно к планете открывалось в августе 1970 года. И было решено на этот раз во что бы то ни стало прорваться к поверхности Венеры.

Иногда появлялась жутковатая мысль, что какая-то давно исчезнувшая цивилизация либо прилетавшие инопланетяне знали, что за условия царят на планете: уж больно совпадало понятие ада с венерианской «жизнью».

Если продолжить кривые температур и давлений, построенные по измерениям станций «Венера-5» и «Венера-6», только что завершивших полет, и считать, что и дальше изменения будут соответствовать адиабатическому закону, то у поверхности планеты можно было ожидать давление порядка 100 атмосфер и температуру около 500 °C. Итак, температура в полтыщи градусов, когда плавятся цинк, олово, а давление, как на километровой глубине океана. Чем не ад? И такой ад предстояло покорить.

Несмотря на полученную достоверную информацию о планете, никто не мог поручиться, что для глубинных слоев и у самой поверхности принятая модель строения атмосферы верна. А чтобы получить ответ на принципиальные вопросы: какова природа атмосферы планеты, ее эволюция, отчего возник столь необычный тепловой режим, почему удивительно различны структуры атмосферы Земли и Венеры, — необходимо было проникнуть на саму поверхность. Ну, а чтобы дойти до поверхности, работать на ней и иметь при этом определенный запас прочности, решено было создать новый спускаемый аппарат, способный выдержать внешнее давление до 180 атмосфер — почти в 7 раз (!) больше, чем мог выдержать предыдущий шар — и температуру до +530 °C — соответственно в 1,7 раза выше.

Первая же прикидка показала, что для нового аппарата абсолютно необходимо изыскать массу на сто килограммов. Но как это сделать, когда при разработке предыдущих станций уже выжали казалось бы невозможное. Отработанную серийную ракету-носитель трогать нельзя. Можно взяться лишь за четвертую ступень — ракетный блок, выводящий станцию с околоземной орбиты на траекторию к планете, — за орбитальную часть станции и, наконец, пересмотреть всю компоновку самого «шарика». Один из журналистов, наблюдая на предприятии за нашей работой, остроумно заметил: «Говорят, Хемингуэй всегда работал стоя. Это помогало ему избавляться от лишних слов. Мне кажется, что вы с радостью стояли бы даже на головах, если бы это помогло сбросить лишние граммы с конструкций».

На досках объявлений появился приказ: «В целях привлечения изобретателей и рационализаторов к решению первоочередной задачи — уменьшению массы конструкции станции при сохранении надежности, качества и технологичности изделия — Приказываю: Объявить конкурс по снижению массы…»

В этот острый момент решающую роль сыграл опять-таки Георгий Николаевич. Он пошел на риск, правда, технически обоснованный. Прежде всего он решил снять телеметрическую и траекторно-измерительную аппаратуру с четвертой ступени, что дало уже немалый выигрыш. Он рассуждал так: ступень отработана неплохо. Если откажет, то, допустим, по телеметрии установим причину, но нам от этого легче уже не будет. А траекторию?.. Ее построим по данным самой межпланетной станции. Таким образом, несколько десятков килограммов уже есть. Затем добрались до орбитальной части, той, что доставляет спускаемый аппарат к атмосфере планеты. Несколько килограммов выжали и из нее: к этому времени научились точнее проводить выведение, ориентацию и коррекции, а следовательно, можно было пойти на уменьшение запасов топлива и рабочего тела. А потом взялись за спускаемый аппарат…

24
{"b":"890542","o":1}