— Мы просто охотники, — внушал он им, — у нас на севере есть свой домик, где мы будем жить, добывая пушного зверя, а осенью вернемся обратно.
Зима — это время добычи пушного зверя. И все охотники форта этим и занимались. Собственно именно этот вид заработка и являлся тем двигателем, который толкал сюда европейцев. Высоко ценились в старом и новом свете шубки из норки и песца, шапки и разнообразная одежда, в основном женская. Зимой жители форта промышляли охотой, а весной являлись негоцианты и скупали все. Конечно, довольно дешево скупали, но можно было и самим охотникам везти товар в города, там цена в разы выше, только кто ж из охотников будет этим заниматься. Вот и богатела Гудзонская промысловая компания.
Полковник тоже решил не отставать от местных и вышел на охоту, вслед за ним последовала и его команда: сначала мужчины, а потом и девушки встали на лыжи. А чем еще можно заниматься долгими зимними месяцами? Да ведь и форму поддерживать надо. Привыкли они к постоянным тренировкам еще в монастыре, снега вокруг им тоже не в новинку. Но, надо сказать, что из местных жительниц тоже не было дам избалованных, каждая умела стрелять и ходить на лыжах, так что наши амазонки никакого удивления не вызывали. Дамы, привыкшие к комфорту, на север материка не ездят.
На охоту ходили парами, какие это были пары — понятно. Полковник с «женой», Михаил с Еленой, Олег с Валерией, а вот мичман частенько оставался без пары и ходил на охоту один или оставался в форте, потому что Фаина откровенно флиртовала с местным сержантом и охотилась с ним, или за ним, но осуждать ее не будем. По восемнадцать лет исполнилось девушкам — это тот еще возраст.
Когда началась весна, комната полковника и Лилии превратилась в штаб. В Новоархангельск, конечно, никто не собирался. Диспозиция повторяла ситуацию при выезде из Бостона: Клобуков ведет свою группу к цели, а полковник со своей командой идет по следу… Представители торговой компании скупили все охотничьи трофеи и в конце весны Клобуков отдал команду на выдвижение. Теперь у него никто не оспаривал права командовать, ведь экспедиция вступала в завершающую фазу. Дальнейшее путешествие на Юкон продолжалось водным путем. Да, отправились на плоту по реке.
Плот сделали большой: четыре метра в длину и два в ширину, в середине помост, на котором натянута палатка и сложены продукты. Река не широкая, но извилистая. Путешествие на плоту, к сожалению, не означает отдых и любование природой. Два человека с длинными шестами стояли впереди и сзади. Они управляли движением, чтоб не занесло на мель или не вынесло на берег. Работа не трудная, но требует внимания, поэтому рулевых меняли через два часа. Остальные занимались ловлей рыбы или хозяйственными делами. Плыть по реке, где нет порогов и течение не быстрое, легче, чем идти пешком. Беда только в том, что течение не всегда совпадает с маршрутом следования, да и скорость продвижения не столь велика, как могло показаться вначале.
Клобуков, прокладывая маршрут, рассчитывал пройти триста миль, потом двигаться пешком, тоже не малый кусок маршрута, и выйти к реке Юкон. Там снова соорудить плот, на котором можно уже добраться до Аляски. Сколько двигаться по территории Аляски и в каком направлении он никому не говорил. Правда, его никто и не спрашивал.
Не смотря на то, что река была спокойная, с наступлением темноты причаливали к берегу и ночевали у костра на суше. Если Клобуков в этом плавании был капитаном, то Андрей, безусловно, боцманом, а Фаина была у него подручным матросом, а точнее, юнгой. Неизвестно как она сама оценивала свою должность, но команды боцмана исполняла справно. Погода не баловала путешественников, ведь в начале мая и на суше-то холодно. А на воде еще и влажность, но до простуды дело не дошло. В экстремальных условиях у человека иммунитет повышается.
Через три недели плаванья, Клобуков объявил, что дальнейший путь предстоит по суше вплоть до реки Юкон. Олег, которого еще в форте полковник назначил командиром их маленького отряда, уже сомневался, идут ли по следу их товарищи. Следов-то он старался оставить предостаточно: костры, срубленные кусты и ветви деревьев, хотя нужды особой в этом не было. Клобуков несколько раз пенял ему, что не надо слишком уж безобразничать в лесу. Индейцы ведь вокруг, не любят они, когда без нужды губят деревья или зверя бьют напрасно. Олег-то бы, конечно, не стал так безобразничать, но следы были нужны.
Отряд продвигался в нужном направлении, не встречая ни индейцев, ни европейцев. Индейцы, безусловно, были поблизости, Фаина несколько раз замечала внимательный взгляд из зарослей, но открыто они не выходили. Впрочем, даже если и выйдут, о чем с ними говорить? Товаров на обмен у них не было, несли только самое необходимое. Да и языка индейского никто толком не знал. Валерия немного нахваталась за время пребывания в форте. Клобуков делал вид, что разумеет кое-что, но Олег уже давно не верил ему. Шли они по азимуту, Клобуков вел, по другому в лесу нельзя. Лес кстати поредел. Давно уже появились родные российские березы, елки, пихты, сосны, идти было легче, чем у реки, но дальше через две сотни миль, снова ждала река, Юкон и до нее надо было дойти до начала июля. Иначе предстояла еще одна зимовка, это уже Клобуков объяснил. Второй раз зимовать никому не хотелось. На Аляске зимы суровые, хотя индейцы живут везде, и у них нет теплых бревенчатых домов.
Индейский вождь и его затея
Полковник со своим отрядом выдвинулся через два дня. Он, естественно, знал, что Клобуков отправился в дальнейший путь по воде, и его команда соорудила аналогичный плот. Плаванье продолжалось в том же ключе, что и сухопутный путь из Бостона. Внимательно осматривая берега реки в бинокль, находили следы ночевок, иногда записки Валерии или Фаины, которые поясняли дальнейший маршрут.
Но вот закончился путь по воде и начался путь по суше. Труднее всего приходилось полковнику, возраст давал о себе знать. Груз приходилось нести не маленький: спальные мешки, палатку и оружие, а кроме того пропитание. Охота за дичью и готовка отнимали драгоценное время, путь был очень не близкий. Хорошо, что не отклонились от маршрута Клобукова и продолжали находить следы их стоянок.
Но однажды утром случилось нечто: пропала Елена. Михаил обегал все близлежащие кусты, потом все подключились к поискам. Полковник оставался на месте ночлега, а остальные разбежались по округе, пытаясь докричаться до потеряшки. Потом на место сбора вернулся Михаил, и они с полковником обнаружили, что во время поисков пропала Лилия. Полковник решил использовать последнее средство, он достал пистолеты, и они с кавалергардом открыли пальбу в воздух.
Внезапно появились индейцы. Четверо воинов в боевой раскраске подошли к ним. Индейцы, вернее один из них кое-как говорил по-английски. Собственно особо он и не разговаривал, он просто повел их за собой в лес, дав понять, что их скво находятся там, куда их ведут. При этом оружие у них забрали. Полковник приказал Михаилу не оказывать сопротивления, тем более, что появилось еще полтора десятка воинов. Все были вооружены копьями и боевые топоры висели на поясе.
Внезапно открылась поляна, где находился еще десяток воинов. Теперь уже было понятно, что их просто захватили в плен. Полковника и Михаила посадили в центр поляны и быстро связали руки и ноги, о сопротивлении не могло быть и речи, четверо воинов держали наготове копья. Затем к ним вышел вождь, украшенный какой-то дикой татуировкой и пестрыми перьями. Он начал говорить и толмач путая английские и французские слова пытался донести пленникам смысл сказанного.
— Белые люди, — говорил он, — должны отдать своих скво, поскольку в их племени не хватает женщин. Очень не хватает, и молодые сильные воины не могут найти себе жен. Если белые люди добровольно отдадут своих скво, то сохранят свои жизни. Если они будут настолько глупы, что вздумают сопротивляться, то воины убьют их и заберут их скво, как добычу.
