— Спасибо, непременно приду, — степенно ответил я. — Давеча работы было много. Очень хлопотно оказывается писать такую повесть… Я раньше и не предполагал.

— Ваши труды будут вознаграждены по заслугам, — улыбаясь, сказала Варвара.

— Да я не к тому, — смутился я. — Просто времени много требуется… А главное, я ведь зашел, чтоб мнение ваше выслушать. Это для меня важно. Марк вот цензорами меня пугает, а вы что думаете?

— Насчет цензоров не задумывайтесь, тут не к чему придраться, — задумчиво сказала она. — Пишете вы хорошо, и сюжет разворачивается динамично, и даже романтические чувства появились. Но вот тут-то и загвоздка. Молодые люди по сюжету слишком много времени проводят наедине или в узком кругу. Понимаете о чем я? После этой экспедиции кое-кого придется поженить… Сами-то вы что задумали.

— Да я, об этом не думал еще, — промямлил я. — Тут по сюжету должны быть боевые схватки с индейцами или с разбойниками… Ну и романтические отношения тоже должны разворачиваться. А свадьба состояться не может, пока нет православного священника.

— Значит, вы будете балансировать на грани приличий… — смутившись как девочка, ответила Варвара.

— Ничего неприличного не случится, уверяю вас, — заверил я ее.

Понятно, что я тут не собирался описывать никаких безобразий, иначе не только цензоры, но и читательницы начнут тыкать в меня пальцем. Ведь мне было уже известно, что именно в эти времена Наполеон Бонапарт, прочитал слишком откровенный роман маркиза де Сада «Жюстина» и, рассвирепев, от описываемых там оргий, отправил автора в тюрьму. Варваре я этого говорить не стал, поскольку этот эпизод был ей неизвестен, да и сам маркиз тоже, а его романы даже в Париже были сейчас под запретом.

— Ну, вот и прекрасно, а сейчас извольте получить гонорар, — ответила она и загремела ключом, открывая ящик старинного бюро.

«Как все просто, — с восхищением подумал я, — ни кассира, ни бухгалтера, ни ведомости…» Впрочем, насчет ведомости я ошибся, в какой-то бумаге мне пришлось расписаться.

— Это для отчета, — виновато улыбаясь, сказала Варвара, и вручили мне несколько ассигнаций.

Я не глядя на них, неловко засунул их в карман. Вот и первый заработок в этом мире. Теперь не пропаду…

— Ну, тогда до вечера Варвара Ильинична, не смею больше отрывать вас от дел, — пробурчал я, пятясь к двери.

— До вечера, Максим Петрович. Мы вас ждем! — лучезарно улыбаясь, ответила она.

Вернувшись домой, я, естественно, полюбопытствовал на свой гонорар. Он оказался не маленьким. Пятьдесят рублей по нынешним временам сумма значительная. Нам с Ольгой ее на месяц свободно хватит. Я тотчас вручил деньги Ольге на хозяйство и прочие надобности. Вообще-то, я предполагал платить ей зарплату, но пока не получалось. Вот разбогатею, тогда уж…

Вечером отправился к Денисовым и, встретив там Марка, совершенно не удивился.

— У вас тут вся редакция журнала во главе с директором, — пошутил я, — можно проводить совещание.

— Согласитесь, что это удобно, Максим Петрович, — сказала Евдокия Никитична.

— Весьма, — согласился я.

«А если все они станут родственниками, то будет удобно вдвойне», — подумал я, но вслух, конечно, ничего не сказал. Впрочем, все родственниками стать никак не могут. Если Марк женится на Варваре, то я-то все равно родственником не стану, а если я, вдруг, женюсь на Варваре, то Марк, останется при своих интересах. Тут в залу вошли Елисеевы: отец и две дочери. Полина с радостью направилась ко мне.

— Максим Петрович, — сказала она, — очень рада вас видеть.

Я, как положено, приложился к ручке и ответствовал, что тоже безумно рад повстречать мечту своих грез, красавицу Полину Ильиничну. Потом наговорил еще несколько комплиментов, столь же неуклюжих и бестолковых. Но Полина не обиделась, комплименты слушать всегда приятно.

— Полина Ильинична, — сказал я, — надеюсь, вы прочли мое последнее сочинение. Я с нетерпением и страхом жду ваш приговор…

Страха-то у меня, не было, но был очень жгучий интерес. Ведь Полина не просто читательница, она олицетворяет многих читательниц своего поколения и к ее мнению следует отнестись со всем вниманием.

— Извольте, Максим, — ответила она, если вы настаиваете, я готова высказаться.

Я, естественно, настаивал, а у Полины речь то была уже заготовлена, это было видно по ее решительному виду. Все, включая ее папеньку, собирались внимательно выслушать ее мнение. А сама она вдохновленная наличием нескольких слушателей: Варвара и ее мать, Марк, сестра и отец, слегка раскраснелась.

— Я давеча вам говорила, Максим Петрович, что в вашем произведении преобладают безобразные драки и очень мало чувств, которые всегда присутствуют у молодых девушек. Так вот в последней части все поменялось наоборот. Чувств стало слишком много, а ситуация складывается так, что о свадьбах и даже помолвках речи быть не может. Вы завели своих героинь в какую-то глухомань, у них возникли чувства к своим кавалерам, и даже образовалась пара. А до окончания экспедиции еще как минимум год. И как же вы намерены выходить из ситуации?

— Да понятия не имею, — я пожал плечами, — я же вам уже говорил, Полиночка, что мои героини живут своей жизнью, я только беру перо и записываю все, что с ними происходит…

— Так не бывает, Максим Петрович, — запальчиво ответила она.

— А вы попробуйте, Полина Ильинична, — усмехнулся я, — возьмите перо, бумагу и напишите хотя бы следующую страницу…

— Да я уже пробовала, — вздохнув, ответила Полина, — ничего не получается. Пустая трата бумаги… Не слушаются меня ваши амазонки. Пишите сами, у вас получается. Вот и папеньке моему нравится, да и мне, честно говоря, тоже. Жду следующую часть… Только вы мне скажите: откуда вам известна жизнь в новом свете. То, что там коренное население индейцы и они очень воинственны, известно давно, но про жизнь поселенцев мало кто знает.

— Это верно, — ответил я, — и об Америке и об Аляске в литературе информации мало. Приходится выдумывать, но ведь я пишу фантастическую повесть, тут выдумка элемент обязательный. Если меня будут упрекать, что я пишу то, чего на самом деле не было, и быть не могло, так ведь и амазонок-то не было. Они тоже, — выдумка, а окружающая их реальность, — это декорации, подобные тем, которые бывают в театре. А декорации не должны быть реальны, они должны иметь сходство с реальностью…

— На этом обсуждения предлагаю закончить, — вступил в разговор Илья Иванович, — А вы уж, голубчик, пишите.

Последнее относилось ко мне. Хозяйка пригласила за стол. Все расселись, и Полина оказалась возле меня, а Марк сидел между Варварой и Надеждой, причем как раз напротив меня. Эта ситуация меня порадовала, не хотел бы я оказаться на месте Марка, но он, к моему удивлению чувствовал себя как рыба в воде, и ни одна из его соседок не выглядели удрученными. Однако… Впрочем, дело не мое, я тут не частый гость. Полина, тоже казалась тоже вполне довольной жизнью. Разговор за столом больше не напоминал литературный диспут, я получил рецензии, чего еще желать? Правда, от этих рецензий практической пользы не было. Я так и не знал как вести сюжет дальше. «Надо отдохнуть от писанины пару дней, — подумал я, — потом что-нибудь придумается». Глядя на троицу, сидящую напротив, возникло желание написать мелодраму, но нет, не буду. Пусть Марк ищет других писателей…

После ужина Варвара увлекла нас с Полиной в свою мастерскую показывать наброски иллюстраций к моей повести. Иллюстрации Варвары мне нравились, причем нравились больше чем сама повесть, о чем я ей не преминул сообщить. В ответ Варвара фыркнула, как кошка и сказала, что это слишком грубая лесть. Однако, иллюстрации действительно были хороши, даже возникло желание начать писать прямо сейчас.

Остаться наедине с Полиной не получалось, хотя, если честно, не очень-то я стремился. С ее стороны тоже не было никаких намеков. Да и как можно уединяться, находясь в компании. Но, оказывается, можно. Марк с Надеждой куда-то исчезли, правда, Ильи Ивановича тоже не было. «Это правильно, — подумал я. — Надо бдеть за дочерьми. Иначе могут быть сюрпризы». Однако, сюрприз последовал от Варвары.