— И что вы предлагаете? — спросил полковник.

— Мне кажется, — сказала Валерия, — вариант только один. Надо войти к нему в доверие, в круг его друзей, так мы вернее узнаем то, что нам нужно.

— Он назначил вам встречу? — продолжил полковник.

— Нет, к сожалению. Как партнер по покеру, я ему больше не интересна, а как женщина, очевидно, не в его вкусе.

— Пока я не знаю, что мы можем предпринять, кроме захвата Клобукова в плен, — задумчиво сказал полковник.

— А почему бы просто, не явиться к нему с визитом и не задать все вопросы напрямую? — сказал мичман.

— Так он нам и скажет, — вступил в разговор гусар. — Мне кажется, что моя обожаемая Валерия несколько идеализирует этого пройдоху. А как еще его назвать? Его товарищи служат России в суровых северных краях, а он гуляет по Парижу. Нет, господа и дамы, тут прямо смердит криминалом. На прямые вопросы он нам не ответит, а вот если ему прищемить одно место…

— Не забывайтесь, господин поручик, здесь дамы! — рявкнул кавалергард.

— Короче, дамы и господа, — резюмировал полковник, — поступило три предложения: просто встретиться и спросить прямым текстом «Почему дезертировали, господин Клобуков? Где ваши сотоварищи? И откуда у вас денежки на богемную жизнь в Париже». Второе предложение, захватить господина Клобукова и допросить с пристрастием без присутствия дам, чтоб получить ответы на те же вопросы. И третий вариант, внедриться в его окружение, чтоб ненавязчиво выведать то же самое. Будут еще варианты?

Поскольку других вариантов не последовало, полковник подвел итог.

— Итак, дамы и господа, наше собрание окончено, о принятом решении я вам сообщу позже.

Все разошлись по своим комнатам. Полковник, как командир группы, имел отдельный кабинет. Туда он и пригласил Лилию, с которой хотел обсудить сложившуюся ситуацию. Ибо внедрение в окружение Клобукова подразумевало участие девушек. Собственно, даже не подразумевало, а прямо указывало на это.

— Я бы хотел обсудить с вами текущую ситуацию, — начал полковник. — Собственно, решение я уже принял. Будем осуществлять внедрение к Клобукову нашего человека, остальные два предложения, это крайний случай. Их можно использовать, если внедриться не удастся. Как вы сами понимаете, Лилия, внедрять придется одну из ваших девушек. Валерию и Фаину уже нельзя использовать, поскольку Клобуков их знает, то остаетесь только вы и Лена.

— Это я уже поняла, — ответила девушка, — осталось только придумать, как это сделать. Насколько я поняла, женской прислуги у господина Клобукова нет. Дом у него большой, да и народу немало. Женщина в доме ему явно нужна, поскольку для уборки и готовки пищи мужчины мало приспособлены…

— Попробуем такой вариант, — сказал полковник. — Остался пустяк, убедить Клобукова, что ему нужна прислуга. Только вряд ли между ним и прислугой могут возникнуть доверительные отношения…

— Пожалуй, вы правы, — задумчиво ответила Лилия. — Ну не в любовницы же к нему набиваться… Мы для таких дел не годимся.

— И это верно, — сказал полковник. — Думайте Лилия, я тоже попытаюсь, что-либо сообразить…

Пока командиры совещались, гусар и кавалергард отправились в питейное заведение, как закадычные друзья. За последние сутки они поняли, что оба не добились благосклонности Валерии, к которой питали самые возвышенные чувства. Объединяло их то, что счастливого соперника не наблюдалось и сердце их дамы оставалось свободно, а значит враждовать смысла нет, наоборот, надо дружить. Да и, действительно, с кем им соперничать? У мичмана своя пассия — Лилия, а полковнику Валерия в дочери годилась, правда, это завзятых ловеласов не останавливало, но Михаил Юрьевич был явно не из их числа.

Вот так, мирно беседуя, оба поручика вошли в здание, которое по-русски именуется трактир, а по-французски бог знает как. Дело ведь не в названии. Они сели за стол, заказали две бутылки вина и немудреную закуску. Успели выпить только по стакану вина, как к ним подсел невысокий толстячок и заговорил на русском языке.

— Узнаю соотечественников, господа. И мне почему-то кажется, что вы не только соотечественники, но и люди служивые. Я прав?

— Ну, допустим, — хмуро ответил кавалергард, которому это соседство не понравилось.

— Не хмурьтесь, господа, — не смутившись, ответил их неожиданный собеседник, — сейчас в Париже осталось совсем не много наших соотечественников.

Он махнул рукой, подзывая гарсона, и знаком потребовал еще две бутылки вина.

— Позвольте представиться, — бесцеремонно продолжил он, — Петр Рыжов, негоциант, а по нашему просто купец. Торгую дамским товаром: платья, шляпки, всякие другие женские товары, о которых вы, господа военные имеете весьма смутное представление. Предлагаю выпить за встречу соотечественников. Война не за горами, и я даже не знаю, как потом будут получать свой товар столичные модницы. Тот груз, который я загрузил в свой дилижанс, надеюсь еще смогу доставить по назначению…

Гусар с интересом слушал негоцианта, а кавалергард с раздражением думал, как избавиться он навязчивого соседа. Тем не менее, Петр продолжил свою мысль.

— Я ведь не просто так к вам подсел, не буду перед вами делать тайну. Ищу попутчиков возвращающихся на родину, Товара у меня много, а на дорогах неспокойно. Вокруг войска разных армий. Конечно, солдатам мой товар совершенно не нужен, но вед из озорства могут все испортить…

— Ну, мы-то пока на родину не собираемся, — усмехнулся кавалергард.

— Ваше слово, пока, звучит многообещающе, — нимало не смутившись, ответил Петр. — Скажите мне, что вас тут держит и, возможно, я смогу вам помочь в ваших делах. Что-то мне подсказывает, что вы не прочь ускорить свой отъезд.

— И рады бы в рай, да грехи не пускают, — хмыкнул гусар. — Дела у нас, господин купец, и вы уж точно не сможете нам помочь.

Тут, в питейном заведении появился еще один персонаж и негоциант проводил его взглядом.

— Вот еще один наш соотечественник, Джон Руткерс, — сказал он. — А выдает себя за американца. Только он такой же американец, как я папа римский. Темная личность, между прочим. Вот его-то я в попутчики, ни за что бы не пригласил.

— И чем же он плох? — настороженно спросил гусар.

— А вот тем! — запальчиво ответил купец. — Не нравятся мне люди, которые скрывают свою личность. Его настоящее имя Клобуков Иван Трофимович. Это мне верный человек сказывал. А еще он золотишко продает и по всему видать, что много у него этого золотишка.

— Монеты? — быстро спросил кавалергард.

— Нет! — тут негоциант сделал эффектную паузу. — Самородки продает ювелирам. И немало у него этих самородков, да золотого песка… Ну да пес с ним!

— Многих вы, как видно, знаете, господин негоциант, — задумчиво сказал гусар. — Весьма обширны ваши знания о жизни в Париже.

— Что касается коммерции и коммерсантов, то да, мои познания велики, — ответил он, — зато в военных делах я полный профан.

С купцом, Петром Рыжовым, наши офицеры расстались через пару часов, когда он уже лыка не вязал. Оставив его на попечение хозяина заведения, они отправились домой, где поделились добытыми сведениями с полковником.

В этот раз полковник не стремился поделиться информацией с Лилией, ведь в конечном итоге решение оставалось за ним. Теперь источник богатства Клобукова — Руткерса просматривался явственнее. Аляска — Париж — самородки, это говорило о многом. Клобуков нашел богатые залежи самородного золота на Аляске и сумел тайно от всех обогатиться. При этом исчезли два его товарища, но тут не обязательно замешан криминал. Возможно, они выправили другие документы, купили имения, где-нибудь в Рязанской губернии и живут себе припеваючи, не выпячивая свое богатство на показ. Возможен и другой вариант: их останки лежат засыпанные снегом в холодном северном краю. Но вопрос остается прежним: надо найти это место на Аляске, ведь это не маленькое пространство, поболее Европы будет.