Между тем Полина закончила свою речь и теперь ждала моей реакции.

— Вы, совершенно правы, Полина Ильинична, — спокойно заметил я. — После ваших слов, я уж и сам вижу, где сплоховал, но надеюсь поправить дело. Ведь впереди еще немало страниц будет написано. И, если честно, надеюсь на вашу помощь.

Тут моя собеседница явно растерялась. Не рассчитывала она на такой оборот. Видно, думала, будут обиды, сопли, страдания. А я для себя уже решил, что работу доведу до конца, даже если успеха у читателей не достигну. Ну не люблю я бросать начатое, да и Марку обещал. А Полина, которая заготовила вторую половину речи, где меня будет утешать и хвалить отдельные фрагменты повести, несколько растерялась. Правда тут вклинилась в разговор ее сестра. Вот уж кого совершенно не волновал мой писательский дар, да и повесть тоже. Ее интересовал только Марк, его дела. Короче, она ждала вестей от него. Но мне-то сказать было нечего. Какие вести, ведь еще недели не прошло. Он сейчас там вертится, как белка в колесе, восстанавливает свое издательство, вернее передает его в надежные руки Евдокии Никитичны. Варвара, небось, тоже без дела не сидит.

Пока я слушал Надежду и обещал ей, как только что узнаю, непременно сообщить, пришла в голову мысль: ведь вот она, готовая мелодрама. Любовь Марка и Надежды, банкротство Марка — завязка, появление Денисовых и нежданное спасение, — очень недурное развитие сюжета, а появление Вареньки и внезапно вспыхнувшее чувство у обоих — кульминация. Хорошо, что нельзя подслушать мысли. А вот если бы это было возможно, то что бы сейчас было… Кстати, еще один сюжет, для фантастической повести. Можно такой анекдотец сочинить…

Засиделся я у Елисеевых до вечера, Надежда пела чувствительные романсы, начав с «Кавалергардов» Окуджавы. Ну как же-с! Не обещайте деве юной… Потом последовали другие романсы, а я под конец взял гитару и исполнил: «Сиреневый туман». Тоже в тему попал, судя по тому, как загрустила Полина. В свою усадьбу вернулся только к вечеру и сразу же сел за стол, за писательство. Отужинать-то пришлось тоже у Елисеевых. Русское гостеприимство. Да-с!

Вьюга над полями (продолжение)

На следующее утро четверка амазонок грузилась в экипаж. Несмотря на женские дорожные костюмы, состоявшие из приталенной кофты и широкой юбки, барышнями их назвать, язык не повернется. Слишком деловой и уверенный вид, слишком отточенные движения, а уж то, как они входили в экипаж… Этому могли позавидовать бойцы разведроты элитного полка.

«Черт знает что, — думал полковник, невольно любуясь грацией и сноровкой своих подопечных, — ну вот как из них сделать кисейных барышень? Впрочем, это не моя задача. Мое дело доставить их в столицу». О чем думал штабс-капитан, мы не знаем, он отвечал за погрузку багажа, которого оказалось немало. Ну, это по объему немало, а по весу сущие пустяки.

Лилия Рон, тоже наблюдала за своей командой и была ответственной за боеготовность своей группы. Вчерашнюю речь полковника она восприняла, как руководство к действию, и теперь у каждой девушки, кроме ножа, спрятанного на бедре, под рукой был заряженный пистолет.

Вот такой экипаж, запряженный шестеркой лошадей выехал из Ново-Алексеевска ранним августовским утром. В те времена в одиночку не ездили даже экипажи, Обязательно были попутчики и конные, и на телегах, и в карете. А все потому, что разбойничали на дорогах. В глухой тайге летом лихие люди чувствовали себя вольготно. Нападения на отдельные экипажи были не редки. Можно, конечно, нанять вооруженный конвой, но ведь это стоит денег. Многие надеялись на русский «авось», другие надеялись отбиться от ватаги не слишком умелых ширмачей.

Наш экипаж, однако, выехал без всякого сопровождения, а все потому, что полковник имел устный приказ: как можно меньше привлекать постороннего внимания к барышням, которых ему надлежало доставить. А как можно не привлечь внимания к девицам из экипажа, если они будут двигаться в сопровождении солдат или гражданских лиц? Никак невозможно. Поэтому и катил экипаж в одиночестве по дороге среди таежной глуши. И полковник, и его боевой товарищ знали, что разбойничкам наверняка сообщат о столь лакомом куске, движущемся в направлении Екатеринбурга, до которого не один день пути. Значит, к вечеру надо ждать засаду, дай бог единственную.

Экипаж бодро катил по накатанному тракту, внутри было вполне комфортно и девушки дремали, откинувшись на подушки. Действительно, сколько можно глазеть в окно, все равно пейзаж один и тот же. Тайга-с. Штабс-капитан тоже стал клевать носом, только полковника не отпускало предчувствие неприятности, если вполне ожидаемое нападение разбойников можно назвать неприятностью.

Снаружи послышалось ржание и цокот копыт, экипаж остановился. Штабс-капитан выхватил пистолет и двинулся к выходу, но полковник жестом остановил его, сам открыл дверцу и вышел держа пистолет в руке. Возле экипажа гарцевал гусарский офицер, чуть в отдалении были еще двое верховых в солдатской форме. Оружия в руках не было и на нападение это никак не походило. Полковник тоже убрал пистолет. Офицер приложил два пальца к козырьку.

— Поручик Корсаков, — представился он, — прибыл по приказу его превосходительства, сопровождать экипаж.

— Полковник Потоцкий, — несколько удивленно ответил полковник. — Тогда почему мы стоим…

— Прошу прощения, господин полковник, — улыбаясь во весь рот, ответил поручик, — но здесь в двух верстах есть постоялый двор. Рекомендую заночевать там. Дело идет к вечеру, да и лошадям требуется отдых.

Поручик был прав, и постоялый двор сейчас был бы очень кстати. Только вот не ожидал он здесь встретить жилье. И в городе, когда он выезжал по этой дороге, комендант говорил ему, что до ближайшего поселка около ста верст, а это значит, что прибудут они только к ночи. Но поручик и сопровождавшие его всадники выглядели вполне дружелюбно, во всяком случае, на разбойников с большой дороги не походили.

Поручик спешился и помог кучеру развернуть экипаж на дорогу, отходившую от основного тракта. Погода была по-летнему теплой и девушки, воспользовавшись заминкой, вышли из экипажа. Поручик просто расцвел, и, не скрывая восторга, приложился к ручке каждой из дам. Экипаж развернули, и барышни снова вернулись на свои места. Лилия с сомнением посмотрела на полковника, словно спрашивая, все ли в порядке. Полковник и сам был в недоумении, но воевать с тремя гусарами, которые даже не пытались прикоснуться к оружию, было глупо. Некоторое время ехали молча.

— От поручика пахнет костром, — вдруг сказала Валерия.

Тут полковника осенило.

— К оружию! — крикнул он. — Это ловушка!

Но экипаж уже остановился. Полковник выскочил первым, Лидия не спешила выходить и не давала амазонкам команды на выход. В окна экипажа было видно, что стоит он на небольшой поляне, а вокруг со всех сторон лес и возле деревьев около двух десятков вооруженных ружьями и пистолетами мужиков, а к поясу каждого подвешена сабля или длинный нож. Вот такая диспозиция. Весь экипаж представлял из себя одну сплошную мишень.

— Всем на выход, пистолеты не брать! — скомандовала она.

Впереди всех стоял здоровенный бородатый мужик, гусарского поручика и кучера вокруг не наблюдалось, два мужика сноровисто выпрягали лошадей из экипажа.

— Господин хороший, — спокойно сказал бородач, — ты пистолетик-то брось и товарищу своему скажи, чтоб не шалил. Тогда, может, и поживете еще. А то ведь начнут палить мои ребята и тебя угробят, и в девках лишних дырок наделают. Тебе ведь это не надо?

Полковник плюнул, но пистолет бросил. Стрельбу сейчас устраивать бесполезно, перестреляют. Позиция проигрышная, хорошо, что амазонки вышли без оружия. Вернее их оружие надежно спрятано.

— Ну вот, так-то лучше, — спокойно сказал атаман. — Девкам твоим мы работу найдем, а вот насчет вас, подумать надо. Бежать не советую, нас тут две дюжины, враз поймаем, тогда уж не обессудь, сразу кончим. Да и куда тут бежать? Зверья в лесу много…