Прошла неделя. Захворал барин и послал лакея за доктором. Того долгонько не было, но как пришел, барин сразу спросил.

— Ну, как? Приедет доктор?

— Не извольте беспокоиться, барин. Доктор приедет, панихиду заказал, могилу уже копают, с попом я договорился…

И эта байка прошла на ура. Марк от смеха чуть со стула не упал. Потом Марк уехал, а мне предстояло написать первые главы повести, название которой еще не придумал. Лиха беда начало. Надо вспомнить, что я про них знаю из античной истории, и что мне известно о них в предыдущем мире. Из античной истории я помнил только то, что они убивали своих мужчин после брачных игр. Это совершенно не годилось для написания, а в предыдущем мире это были очень умелые бойцы. Владели рукопашным боем, прекрасно стреляли и скакали на конях. Вот из этого и будем исходить.

С бумагой и чернилами у меня проблем не было, Прохор вел бухгалтерию, и мужик он был запасливый. С гусиными перьями тоже никаких проблем, ведь в деревне живем, и гусей вокруг хватает. А вот писать гусиным пером, удовольствие еще то… Да еще эта тутошняя грамматика.

Но деваться некуда, если назвался груздем…

Вьюга над полями

Рок

Так сложились обстоятельства. Так распорядилась судьба. Сколько раз произносились эти слова, и сколько раз они еще будут произнесены…

Семилетняя девочка выбралась из горящего дома. Несмотря на то, что она вся была перепачкана сажей и надсадно кашляла, одежда на ней была добротная и даже ботинки были надеты правильно. Думаете, ее кто-то одел и помог выбраться? Как бы не так. Мать Леры Кистеневой умерла три недели назад, не дожив нескольких часов до наступления нового года и нового девятнадцатого века, а отец, морской офицер, погиб два года назад, сражаясь с турками под командованием адмирала Ушакова. У нее теперь есть только дядька, брат матери. Впрочем, есть или был теперь, после пожара, большой вопрос. Дядька прибыл из Парижа, где успешно прокутил свое состояние, а судьба услужливо предоставило ему состояние его сестры. Конечно, он был всего лишь опекуном своей племянницы, но винному погребу было все равно, кто берет из него вино, а прислугу он разогнал. Племяннице он объяснил, что после похорон следует устроить поминки, потом девятый день, потом сороковой. В общем, он поминал свою горячо любимую сестру, начиная с первого дня, а на двадцать первый день именье сгорело. Полыхало так, что тушить даже не пытались. Еле деревню отстояли. Вот туда-то и отправилась семилетняя Валерия Кистенева, никому уже на этом свете ненужная.

Раньше, когда мать была здорова, у Леры была нянька, которая кормила ее, одевала, водила гулять, словом занималась с ребенком всеми теми делами, которые должны делать няньки для маленьких барчат. Барчата бывают маленькими до разного возраста: некоторые всю жизнь, а некоторые… Короче, Лера перестала быть маленькой в шесть лет, поскольку после приезда дядьки нянька куда-то исчезла, и девочке пришлось самой о себе заботиться. До вчерашнего дня некоторая прислуга в доме еще была и голодной она не оставалась. А в остальном ребенок был предоставлен себе, делай все, что угодно, только не приставай ни к кому.

Так судьба сложилась. Рок. Иначе не скажешь. Вот что делать семилетнему ребенку — погорельцу… Это только в сказках Маугли смог выжить, и Тарзана воспитали обезьяны. А в наших российских лесах зверушки не такие добрые, бананы на деревьях не растут, а уж про зиму и говорить нечего. Не выжили бы тут ни Маугли, ни Тарзан. Нам неизвестно, знала ли Валерия этих сказочных персонажей, но то, что надо идти в деревню к людям, она знала точно. Ночь вокруг, но тьмы кромешной не было, усадьба еще догорала. Через лес Лера не пошла, полем идти, хоть и дальше, но не так страшно. Не доходя до деревни, она увидела костер, возле которого сидели два человека: взрослый мужчина и девочка примерно ее возраста.

Увидев, внезапно появившегося из темноты ребенка, мужчина вскочил.

— Ты откуда? Ты чья? — озабочено спросил он.

— Оттуда. Ничья, — ответила Лера.

— Дети не бывают ничьи, — уже спокойнее сказал он.

— Бывают, — равнодушно ответила Лера и села к костру.

— Как звать-то тебя?

— Лера… Валерия Кистенева.

— Так. Понятно. Здешняя помещица, значит, а теперь еще полная сирота и погорелица. Ну, и что же с тобой делать?

— Не знаю.

— Послушай, Файка, — обратился он к девчушке, которая до сих пор безучастно смотрела на Леру, — может, возьмем ее с собой?

— А что она умеет делать? — спросила Файка.

— Что ты умеешь делать? — повторил вопрос мужчина.

— Все умею, — ответила Лера, глядя на котелок, висевший над костром.

— Так не бывает, — заметила Файка.

— Бывает, — повторила Лера и добавила. — Я есть хочу.

Мужчина усмехнулся.

— Ну, что Файка, накормим помещицу? Как никак, мы на ее землях сейчас. Пусть это будет арендной платой. Согласна?

— Согласна. А что такое арендная плата?

— А тебе не все равно? — спросила Файка. — Ты есть хочешь, или как?

— Хочу.

— Тогда садись.

Файка и мужчина, которого звали Иван, оказались бродячими артистами. Они ходили по большим селам и маленьким городам. Иван жонглировал деревянными шарами и другими предметами, а Фаина показывала акробатические трюки, она обладала потрясающей гибкостью и бесстрашием: могла пройти по проволоке на большой высоте. Для этого у нее были специальные тапочки. Иван не любил опасные трюки и редко дозволял ей ходить по проволоке.

Лера прибилась к этой компании, и теперь они ходили втроем. А поскольку Фаина скоро выяснила у своей новой подруги удивительный дар, — та обладала феноменальной памятью и молниеносной реакцией, — то теперь и Валерия не даром ела свой хлеб. В их представлениях появились фокусы, когда Лера с одного взгляда запоминала карту, одну из пяти и после перемешивании их на столе безошибочно находила. Как она успевала ее отследить во время перемешивания, было загадкой даже для Ивана.

Однако недолго продолжались их артистические гастроли. В одном небольшом городке, во время выступления Фаины, в толпе зрителей, Лера заметила мальчишку, который ловко запускал свою руку в карманы и корзинки мужчин и женщин, глазеющих на представление. Мальчишка был немного старше ее. Лера уже собиралась пресечь это безобразие, как вдруг поняла, что тот работает не один. В стороне стоял мужик, одетый, как приказчик из купеческой лавки, и глазами и знаками давал указания пацану. А тот уже понял, что их вот-вот разоблачат, быстро перебросил свою добычу подельнику и завопил:

— Воры! Ширмачи! Люди, вас обворовывают!

Мальчишка быстро исчез в толпе. Некоторые из зрителей быстро обнаружили пропажу своих кошельков, поднялся крик и суета. Мужик, замеченный Лерой, быстро шмыгнул в сторону и с независимым видом отправился подальше от гудящей толпы. Тут уже начался шум и гвалт, появился городовой и в результате артистов под улюлюканье толпы отвели в участок. Там их беззастенчиво обыскали, но кошельков, конечно, не нашли, да и денег было совсем немного. Гораздо меньше, чем украдено у пострадавших. Это никого не обескуражила, ведь того мальчишку отнесли к их команде, да и что можно доказать разозленным людям. Ивана посадили под замок, отдельно от девочек. В полиции, где быстро выяснили, что они сироты и бродяжки, сказали, что ждет их сиротский дом, а пока суть, да дело, придется переночевать эту ночь в участке.

Узнав, что ночевать придется в участке, Фаина совершенно успокоилась. Она и раньше не выглядела особенно взволнованной, по сравнению с Лерой, а теперь вроде даже обрадовалась.

— Кормить-то нас будут? Я есть хочу, — сказала он дежурному полицейскому.