— Мария… ради бога, — забормотал он.

На мгновение это заставило ее подняться. Она подняла глаза к небу. Мельница была уже где-то позади, правда, еще недалеко, но уже позади. Это успокоило обоих мужчин.

И как раз в этот момент где-то за спиной затрещал автомат. Далеко или близко? Туман глушил всякий звук. Рис нагнулся, словно пули летели над его головой. Проводник все звал их дальше. Рис оглянулся и увидел только тьму и туман. Отдаленное эхо выстрелов донеслось до него. И когда он вновь бросил усталый взгляд на тропинку перед собой, Марии на ней уже не было.

Где-то в стороне, совсем не там, где она должна была быть, раздалось чавканье в трясине от ее шагов. Он понял, что она убегает, что бежит по бездонному болоту, где только он и Король знали тонкую ниточку одной-единственной тропы. Хотел броситься за ней, но разум удержал его. Проводник впереди еще ничего не знает. Только когда Рис охрипшим голосом произнес ее имя, проводник остановился.

Мария не оглянулась. Лишь белый платок на голове выдал ее. Рис все-таки бросился бежать за ней, охваченный страхом. Он боялся провалиться, но, несмотря на это, бежал и вполголоса умолял ее:

— Мария… слышишь? Стой! Мария!

Она слышала его. Он бежал по ее следам, как научился у Короля, а раньше у Килиана, в те долгие часы, когда вокруг них расстилалась сплошная трясина. Он не мог остановить ее. Та тень впереди бежала навстречу смерти. Это была его жена, а он все еще по-своему любил ее. По-своему. Никто не был так дорог ему. Мария была для него ближе других. Он догонял ее. Она чувствовала это, и страх перед ним придавал ей силы. Она словно летела над болотом, клокочущим и пенящимся от каждого ее шага, между мертвыми обглоданными ветками низкорослых сосен, туда, к дороге. Хотела увидеть Карела еще раз.

— Ради бога, прошу тебя… Мария!

Он был уже совсем близко.

И тут Мария провалилась.

Вначале она как будто погрузилась только по колено, но почва под ней разошлась, и трясина быстро затянула ее. Еще раз приподнялась. Перед ней маячили в тумане фигуры. Пограничники! Она тянулась к ним. Но почва под ее ногами исчезла, она почувствовала что-то мягкое, холодное, липкое и больше ничего.

— Карел! — крикнула Мария. Она увидела его. Или ей показалось?

Ее еще раз позвал муж, но Мария уже не слышала.

— Карел, — произнесла она в последний раз, задыхаясь, когда трясина подбиралась уже к лицу. Она скрылась в трясине, только руки, словно крылья, затрепетали над головой и пропали.

Группа пограничников с автоматами в руках стояла с одной стороны, Павел Рис — с другой. Он безвольно опустил пистолет. Ближе всех к нему находился Земан. Павел не знал его. Переводил равнодушно взгляд с одного на другого и стоял неподвижно, как дерево. Первым очнулся Кот.

— Бросьте оружие! — приказал он.

Рис будто не слышал.

— Бросьте оружие! — повторил командир.

Если бы Павел бросил пистолет и в этой тьме пополз по грязи, как червь, невзирая на выстрелы, возможно, он спасся бы. Пограничники были только впереди. Они не могли двигаться дальше, даже медленно. Бездна болота отделяла их от него. А позади, молчаливый, невидимый, как будто его и не было, стоял Король. Он мог прикрыть отход Павла стрельбой. Но Павел Рис уже ничего не хотел. В этот момент, наверное, послушался бы и приказа ребенка. Поэтому он бросил пистолет и сделал первый шаг к пограничникам. Сделать второй шаг не успел.

В нескольких метрах за его спиной поднялась тупая, короткая головка автомата и изрыгнула несколько пуль в сторону Риса. Четыре из них оказались для прежнего торговца из Хамр Павла Риса смертельными. Он умер прежде, чем к нему добрался первый из пограничников. Кот и члены его группы открыли стрельбу в сторону стрелявшего. Выстрелы шести автоматов слились в грохот. Но Король ускользнул от пограничников.

Прошли два самых тяжелых месяца, какие когда-либо помнила погранзастава Кота. Пограничники несли службу, не успевая нормально высыпаться. Командир спал меньше других. Он осунулся еще сильнее и уже начал терять спокойствие. Дозоры постоянно возвращались с границы с задержанными. Волна нарушения границы, начало которой положил Февраль, до сих пор не спа́ла. Лучшие из пограничников имели на своем счету десятки задержанных. Трудно сказать, почему именно через этот участок проходило так много беженцев: то ли из-за того, что Хамры были конечной автобусной станцией, то ли потому, что были раньше туристским центром. Во всяком случае, на Шумаве Хамры стали одним из немногих мест, куда направлялось большинство тех, кто бежал на Запад. Весь участок Кота был отмечен точками, где были задержаны «контрабандисты» или опытные агенты, только на болоте было спокойно. Его тайна все еще не была раскрыта. Над этим трудились госбезопасность и вся хамрская застава. Но осмотры ничего не дали. Кто такой Король? Человек, превосходно знающий окрестности Хамр, как знал только Килиан. Но где он жил? Здесь? Там? Кот склонялся ко второму мнению. Ему казалось невероятным, чтобы кто-нибудь так хладнокровно мог действовать вблизи. На той стороне это было безопаснее. Здесь стоило совершить единственную, самую маленькую ошибку (а Кот не сомневался, что Король со временем ее допустит), и ничто его не могло спасти. Однако неизвестный действовал пока безошибочно. Он почти не оставлял следов: два-три отпечатка подошвы ботинка, разорванная нитка, пара отстрелянных гильз — и все. Существовало несколько теорий относительно одной тропы. Ниточка вела от закусочной в Праге. Несколько посетителей этого заведения перешли границу.

Кот, услышав о «пражской тропе», почувствовал некоторое разочарование от того, что Король — убийца сержанта Марженки и агента Риса — мог быть скоро ликвидирован. Жаль, если это произойдет где-то вне хамрской заставы. Король — это цель Кота, цель всех его пограничников, и прежде всего Земана.

В последнее время, после смерти Марин, Карел не нравился командиру. Он стал неразговорчивым, стремился уединяться, и Кот, к своему неудовольствию, видел, что Земан хочет сам расправиться с Королем Шумавы. Пограничник ходил как во сне и просился в каждый дозор, когда речь шла о службе у болота. Напряжение, в котором находился Земан, нельзя было выдерживать бесконечно. По существу, почти в таком положении находились все пограничники. Буришка перестал шутить, Жачек уже не рассказывал никаких анекдотов, музыкальная капелла ни разу не собиралась… Лишь одно событие внесло радостное оживление. Громадка и его жена ждали своих родных, и Кот нисколько теперь не злился, когда все собирались в казарме или в канцелярии заставы. И еще кое-что обрадовало Кота — Цыганек привез на несколько недель свою семью и поселил в хамрской гостинице. На других погранзаставах напряжение несколько спало, хотя никто не отменял чрезвычайного положения. Прошло уже много недель, и маленькие группы на погранзаставах были уже на грани человеческих сил, так как нужно было бесконечно выдерживать огромное напряжение. Однако Хамры держались, измотанные, но упрямые Хамры.

В это время из деревни неожиданно пропал завхоз лесопильного завода, бывший майор Вавра. Перед этим он сумел помочь нескольким представителям реакционных партий перебраться через границу. Ярости Кота не было предела. Он был готов бросить этого человека в тюрьму, но у него не было доказательств его вины — Кот располагал небольшим числом людей, а майор, наоборот, имел в своем распоряжении немцев-лесорубов, которые знали возле Хамр каждый куст. Но они должны были ходить на работу, поэтому вряд ли Вавра мог воспользоваться их помощью, чтобы переправить кого-либо на ту сторону. Всю ночь Кот ломал голову: что у Вавры общего с Королем Шумавы? Жизнь майора в Хамрах, его поведение были против него. Человек, который приходит и убивает, не стал бы привлекать к себе внимания ненормальным, распущенным образом жизни, как майор. Он, правда, перевел через границу несколько человек и сам неожиданно решил бежать вслед за ними. С тех нор он как сквозь землю провалился. Бежал и священник. Скрылся из деревни однажды в воскресенье после утренней проповеди. Он хорошо знал границу, как и многие бежавшие до него, и поэтому его не смогли задержать. Кот махнул на это рукой и спокойно смотрел на закрытый костел, из которого прежде доносились звуки органа.