Местные были волевыми, находчивыми и сообразительными крестьянами из Антьокии, которые называли себя «пайса» – «земляки». Внешне скромные, на поверку они оказывались агрессивными, амбициозными и упрямыми людьми, которые жаждали денег и власти. Любой житель Медельина – богатый или бедный – мог завоевать авторитет, если у него хватало решительности, мозгов и идей, как добиться успеха.
Под испанцами Медельин был изолированным убогим городишком. Он не интересовал колонистов из Боготы и других мест, которые предпочитали более богатую и изысканную жизнь. «Пайса» отличались от остальных колумбийцев более светлой кожей. Для всех они были жадным и болтливым мужичьем. Жители Боготы вообще считали «пайса» быдлом. Их своеобразная манера говорить с проглатыванием слов становилась объектом насмешек. К середине XX века над этим стала посмеиваться и вся Колумбия.
К бизнесу «пайса» подходили творчески. Они умели рисковать и не страшились авантюр и переездов. Родители поощряли сыновей покидать дом в раннем возрасте. «Разбогатеешь – шли деньги», – гласит старая местная поговорка. Было и продолжение: «Все спустишь – домой не возвращайся». И такая мотивация сбоев не давала.
В колониальные времена толчок к развитию Медельина дали золотые прииски. В XIX веке к ним добавился кофе. В XX веке Медельин стал промышленным центром Колумбии. К 1979 году это уже был довольно богатый и привлекательный город, а его жители – высокомерными. Тогда «пайса» почти всерьез заявляли, что им стоит отделиться от Колумбии и создать собственную страну. Если богатые интеллектуальные традиции Боготы снискали ей славу «Афин Южной Америки», то Медельин был ее Спартой – местом, которое нужно не только уважать, но и опасаться.
Медельин расцвел не только из-за приисков, кофе и промышленности – с XIX века он заработал репутацию центра контрабанды всевозможных товаров, которой промышляли «пайса», а добытое они продавали горожанам и жителям пригородов. К середине XX века список товаров расширился, методы перевозки изменились, но в целом суть занятия осталась прежней. Уважаемые и не очень граждане зарабатывали на жизнь контрабандой алкоголя и сигарет с американских кораблей и доставляли самолетами телевизоры, стереосистемы и Caracól-приемники из беспошлинных портов зоны Панамского канала.
В прежнем контрабандном опыте и таятся корни колумбийской торговли кокаином. Южноамериканские индейцы, обитающие в Андах, две тысячи лет жевали листья коки для тонуса, но только во второй половине XIX века предприимчивые химики из Европы начали обрабатывать листья, чтобы синтезировать первый кокаин. До 1973 года это был мелкий кустарный бизнес, которым в основном промышляли в Чили. Его контролировали несколько переработчиков, которые покупали листья и пасту из коки в Перу и Боливии. В чилийских лабораториях их превращали в кокаин, а затем отправляли на север, в США, часто привлекая колумбийских контрабандистов в качестве посредников. Спрос в США был невелик – горстка богатых и искушенных людей, которые искали чего-то более забористого, чем трава, но без неприятных побочных эффектов, как у героина. Чилийцы весьма неплохо зарабатывали на кокаине, но в целом рынок был относительно мал.
Все изменилось в сентябре 1973 года, когда генерал чилийской армии Аугусто Пиночет Угарте сверг избранного президента-марксиста Сальвадора Альенде Госсенса. Полиция сажала в тюрьму или депортировала наркоторговцев пачками. В конце первого года правления Пиночета более семидесяти дельцов оказались в чилийских тюрьмах, а двадцать – выслали в США. С торговлей кокаином в Чили было быстро покончено.
Наркобизнес переместился в Колумбию, с ее опытом и отлаженными процессами в контрабанде и где, как в Чили, был легкий доступ к листьям из Перу и Боливии. Чилийцы попытались перевезти технологию на север, но вскоре исчезли без следа. За два года колумбийцы вытеснили практически всех конкурентов. Через несколько лет они будут следовать той же философии уже в Майами.
С самого начала производство колумбийского кокаина было сосредоточено в треугольнике, ограниченном тремя крупными андскими городами: Боготой, Кали и Медельином, однако последний почти сразу же стал доминировать. Хотя сначала этого никто не заметил. Правоохранительные органы как в Колумбии, так и в США занимались в первую очередь многотонными грузами колумбийской марихуаны, которые отправляли из карибских портов Барранкильи, Санта-Марты и Риоачи. Прибрежные контрабандисты марихуаны почти не занимались кокаином, а сам наркотик не выглядел особо опасным. Агенты УБН изредка совершали вылазки в Медельин, но преимущественно чтобы в очередной раз попытаться арестовать Грисельду Бланко.
Реальность ошарашила их только 22 ноября 1975 года. В аэропорту Кали полиция остановила и захватила небольшой самолет, который пытался проскользнуть на посадку в помехах радара коммерческого рейса авиакомпании «Авианка». На тот момент шестьсот килограммов кокаина, обнаруженные в грузовом отсеке самолета, стали крупнейшей изъятой партией в истории. Тогда и стало ясно, что примитивные фабрики, унаследованные Колумбией от Чили, уже далеко не скромный кустарный промысел.
Полиция арестовала пилотов самолета. Конфискация груза спровоцировала вендетту колумбийских наркоторговцев. Это было началом кокаиновых войн, которые будут в значительно больших масштабах сотрясать страну в дальнейшем. И хотя причины мести не были понятны, результаты шокировали: за выходные было убито сорок человек. Всех удивило, что убийства совершили в Медельине, а не в Кали. Независимо от того, кому именно принадлежал конфискованный кокаин, стало очевидно, что политика решения вопросов таким образом зародилась в Медельине.
«Резня в Медельине» запятнала образ «города орхидей», который так долго и старательно создавали. Полиция сосредоточила внимание на окраинах, где жили работяги, и в новых трущобах на севере. Это была колыбель кокаиновой индустрии. Здесь люди всегда имели при себе пистолеты и ножи, да и вообще любое оружие, которое могло дать преимущество в повседневной борьбе за жизнь. К 1979 году север Медельина стал похож на многие опасные места в Латинской Америке. Сформировалась идеальная среда для взращивания жестоких и хладнокровных бандитов, которые затем будут крушить Майами. Здесь провела юность и Грисельда Бланко, которая после переезда из Картахены вначале промышляла в Медельине карманными кражами.
Бланко мечтала разбогатеть и переехать в южную часть, чтобы жить на вилле или в особняке, как местные аристократы, купить шале в андских лесах или «финку»[13], то есть поместье, для отдыха. Всего за одну ночь деньги от продажи наркотиков могут превратить мелкого воришку из северной части в уважаемого бизнесмена. В Медельине Грисельда Бланко владела двумя домами, ездила на собственном автомобиле и жила как состоятельная сеньора. Если кто-то считал ее образ жизни недостойным – это были его проблемы. А вообще, в Медельине люди занимались своими делами и не совали нос в чужие.
Кокаиновыми воротилами в середине 1970-х годов были в основном взрослые мужчины – бывшие контрабандисты, которые за счет наркотиков просто расширили бизнес. К тому времени многие из них весьма неплохо жили, были довольно состоятельными и даже респектабельными людьми.
В конце 1960-х – начале 1970-х годов их стали вытеснять дельцы помоложе, хоть для старта и не имели ничего, кроме амбиций, наглости и смекалки. Большинство молодняка к криминалу приобщило старшее поколение контрабандистов. Кто-то, однако, вообще не имел никакого незаконного опыта – начал с кокаина и занимался только им.
Когда УБН и полиция округа Дейд стали следить за Грисельдой Бланко, то многое узнали о колумбийцах, которые превращали Майами в центр кокаинового бизнеса. Но проблема была в том, что Бланко сложно было брать за образец – она так и осталась торговкой средней руки. Гораздо позже ее назовут типичной мелкой сошкой. Да, у нее было несколько лабораторий в Колумбии, дилерская сеть в США, несколько наемников в обеих странах и достаточно денег, чтобы заработать еще больше, но все же к крупным игрокам рынка наркотиков она не относилась. Сосредоточив все внимание на Бланко, полиция США упустила из виду и недооценила гораздо более крупные и опасные фигуры, о которых в то время было известно мало, а то и вовсе ничего. Среди них был молодой человек из Медельина, который к середине 1970-х незаметно стал одним из самых крупных наркоторговцев в мире.
