Как таковой беды не предвещало ничего. Но...

– Я на тебя очень сильно зол, Кулагина, – именно с такой фразой сегодня поздним вечером Виктор переступил порог дома. Уголки моих губ упали. Да что уж там, упало все! Рука с телефоном опустилась. Радость от покупки билетов на самолет до Москвы испарилась, как пшик.

– За что?

Мой вопрос оставили без ответа. Волков швырнул связку ключей на тумбу, скинул кроссовки и… ушел. Больше не говоря ни слова, скрылся на втором этаже.

Мы с Ру растерянно переглянулись, откровенно ошалев от подобной выходки нашего мужчины. Приготовленный нами ужин уныло стыл на столе, уже не так приветливо благоухая аппетитными ароматами. А мой желудок, который еще десять минут назад был готов вместить слона – сжался от пустоты. К горлу подкатил тошнотворный ком.

Что происходит?

Ладно, я лукавила, когда говорила, что беды не ждала. Потому что началось все еще утром. Тревожные звоночки пошли с самого начала дня. Когда мы с Русланой проснулись, Вик уже ходил сам не свой. Толком не позавтракав, дерганно и нервно начал скидывать походные вещи в багажник, сметая все, как электровеник. Я промолчала. Поторапливал все время. Решила, значит, так надо. Потом топил по трассе под двести, высадил нас с Русланой у дома и умчался “по делам”. Молча. Окей, проглотила и не подавилась. А теперь вот. Приехали! Главное – меня рядом с ним не было целый день, и я снова, оказывается, где-то напортачила! И что это вообще за фишка – кинуть фразу, как кость собаке, и свинтить, ничего не объяснив? Нет, товарищ оперуполномоченный, так не пойдет.

– Ру, оставайся в гостиной, пожалуйста. Я сейчас. Можешь не ждать нас и кушать.

– Угу. Вы только там это… не убейте друг друга, лады?

– Лады.

По крайней мере, я очень постараюсь держать свои руки при себе.

Разворачиваюсь и, намеренно громко топая босыми ногами, иду за Волковым следом. Перескакивая через ступеньку, нагоняю его только в нашей спальне. Предусмотрительно закрываю дверь и подпирая ее пятой точкой, немым укором провожаю каждое телодвижение Волкова взглядом.

Этот индюк делает вид, что меня здесь попросту нет. Полный игнор. Стягивает футболку, швыряет в бельевую корзину. Роется в комоде, вытаскивает полотенце и боксеры. Задвигает ящик с таким грохотом, что чудо, как он вообще не развалился от удара. На меня по-прежнему ноль внимания. Сегодня я, видать, котируюсь тут только как предмет интерьера. Замечательно! А самое обидно, что я даже понятия не имею, “за что”! И только, когда Волков разворачивается ко мне своей широкой спиной и демонстративно и идет в ванную, я не выдерживаю:

– Может быть, ты объяснишь, что происходит?

Стараюсь говорить предельно вежливо и мягко, дабы не будить еще большего зверя. Зато в ответ мне прилетает, особо чувств моих не щадя:

– Не разговаривай со мной. В идеале вообще мне сегодня не попадайся на глаза, Кулагина, если не хочешь услышать что-нибудь грубое и обидное, – и говорит он это, все даже не потрудившись обернуться. – Из дома ни ногой.

– “Из дома ни ногой”, но при этом “не попадайся мне на глаза”? Нет, я, конечно, могу прикинуться шкафом или вешалкой, но проблему это не решит. А она явно есть.

– Ты моя проблема.

Вот все, чем меня удостоили, захлопнув прямо перед моим носом дверь в ванную комнату, которую он, на минуточку, никогда не закрывает. То есть понимаем, да, уровень его бешенства? Хорошо, что сегодня я излишней гордостью не страдаю. Зато упрямства, хоть занимай! Дергаю ручку и беспардонно вваливаюсь за ним следом, удостоившись убийственного взгляда, но смело заявляю:

– Я не отстану, пока ты мне все не объяснишь.

– Тони, выйди вон.

– Нет. Я тебе не собака. На команды “место” и “к ноге” не реагирую. Ты уже с утра какой-то не такой, что происходит? На что ты опять злишься? Что опять я такого сделала, что ты даже видеть меня не хочешь? Я не понимаю, и мне это не нравится, Вик!

– Правда не понимаешь? – вырубает воду в кране, дернув барашек, Волков.

– Правда!

– А если хорошенько подумать?

Уж лучше, чем подумала я, подумать в принципе невозможно!

– Может, перестанешь кидаться шарадами и скажешь прямо? Я мысли читать не умею, а на лице у тебя ничего не написано, увы.

– Ты мне втирала про доверие, а сама?

– Что “сама”, Вик?

Выдыхает нервно. Напрягается. Весь. Каждая мышца четко проступает на руках, когда Волков упирает их в тумбу с раковиной и сжимает пальцы во внушительные кулаки. Костяшки белеют. Челюсть выпирает, кадык дергается. От него так и фонит бешенством.

Признаю, становится жутко. Впервые рядом с ним мне не по себе. С трудом давлю желание развернуться и последовать его совету – уйти. Виктор будто сам не свой. Нет, не так. Он словно сам с собой борется! Знай я его чуточку меньше, может быть, даже испугалась бы того, что сейчас мне хорошенько прилетит. Но нет. Я знаю, что он в жизни руку на женщину не поднимет. И тем не менее держит себя из последних сил. Тем любопытней, что такого серьезного я успела “наворотить”?

– Вик, ты меня пугаешь.

– Интересно, когда я заслужил бы узнать, что к тебе на связь выходили мудаки из “Олир-групп” с угрозами? Когда в морг на опознание твоего трупа бы поехал, блть?

– Ч-что? – теряюсь окончательно. – К-какой труп, к-какой морг? О чем ты?!

– Кулагина, скройся с глаз моих! Простой уйди в гостиную и не отсвечивай.

– Никуда я не пойду! Я тебе не собака!

– Сегодня я не в настроении тебе подыгрывать. Мне ни хера не смешно! Я не просто зол, я в бешенстве! – припечатывает кулаком по тумбе, и я только сейчас замечаю сбитые костяшки. Становится жутко, к горлу подкатывает желчь. Взглядом ощупываю его лицо и тело на предмет других “повреждения”, слава богу, их нет. Целехонек.

– Вик, что с твоими руками? – рванула вперед.

Меня остановило резкое:

– О том, что у тебя проблемы, я узнаю, угадай от кого?! От Ларина, с*ка, который тебя живой приманкой решил сделать, чтобы этих гондонов засадить, классно, да?!

– Чего?!

– Я ему рожу бью, а он мне глядя в глаза говорит, что ты меня за идиота держишь! Очки втираешь, доверять просишь, а сама у меня за спиной творишь какую-то несусветную херь и ни слова мне об этом не говоришь! Как я должен себя чувствовать после этого, а? Что мне сделать, улыбнуться?!

– Ничего я не творила у тебя за спиной! Да, было. Да, в кафе столкнулась с людьми этого Шляпина. Отказала. Он попытался угрожать, я поставила его на место. Все!

– А мне ты об этом сказать что? Забыла? Испугалась? Или просто не посчитала нужным?

– Ты и так был на взводе все эти дни! – начинаю оправдываться, хватая ртом воздух. – Нервный. Уставший. Я решила, что это не настолько значительная проблема, чтобы ей тебя грузить, Волков. Ничего более! И до сих пор считаю, что вот это все про: морг и трупы – ты сильно преувеличиваешь! Я тоже не невинная пушинка и у меня есть свои рычаги давления на таких людей!

– Дай бог, чтобы, когда прижмет, ты вообще на этот рычаг “нажать” успела, потому что я становится вдовцом не планировал.

Жестко.

Мы замолкаем, буравя друг друга взглядом.

Страшные какие-то слова и мысли сегодня виснут между нами. Холодок по спине пробегает, я ежусь. Руками себя обхватываю. Нет, правда, или я такая самоуверенная наивная идиотка, или Волков сильно преувеличивает масштаб проблемы раздувая из мухи слона? Одно из двух.

– Я правда не посчитала, что это настолько серьезно, Вик. Я не собиралась тебя обманывать, а вчера даже хотела поделиться, но забыла. Клянусь!

– Забыла. Забыла, она! – фыркает, отмахиваясь. – Иногда я просто искренне тебе поражаюсь, или ты правда шикарная актриса, или ты просто охренеть, какая у меня самоуверенная, Кулагина! Фирма Шляпина повсеместно оставляет за собой трупы. Смерти такие, что не подкопаешься, Тони. И это люди, которые им попросту стали не нужны или мешают. Ларин ведет их группировку уже несколько месяцев, и это я тебе озвучил! Но даже после моих слов ты промолчала, потому что, очевидно, отпроситься в клуб с Беловой тебе было важнее, чем собственная жизнь!