– Какого черта ты творишь, Вик?!
– Молчи. Просто, блть, молчи!
Смотрит на меня, как на маньяка, будто ситуацию оценивает. В невинность играет. Знает ведь, что если не захочет, и пальцем не трону. Сдохну, но не трону!
Оглядывается и в салон заползает. Я за ней на заднее забираюсь и дверь закрываю. Сигналкой блокирую, чтобы никто не помешал, и пальто из пальчиков ее вырываю. На переднее откидываю вместе с сумочкой, туда же, куда и моя куртка летит. Потом. Все потом!
– Не взд… о-ох!
Ошалевшую козу за талию ловлю и на колени к себе усаживаю. Снова в губы впиваюсь жадно. Мы целуемся. Как ненормальные, дикие, первобытные, сражаясь губами друг с другом бесконечно долго и ожесточенно. Я веду ими по ее щеке, по ямочке на подбородке, она голову запрокидывает, доступ к шее открывая, губы свои кусая. Они у нее полноватые, вкусные, как шоколад. Горький, с перцем. М-м, пробовал такой разочек – башню сносит от контраста! Он обжигает, до самого нутра пробирает, делает “больно”, но при этом тебе хочется еще и еще. С Кулагиной так же: убивает, но только усиливает тягу. Это гребаный мазохизм в чистом виде!
– Волков… безумие… тормозим… слышишь?
Набор слов. Она пытается протестовать, руками упирается. Отталкивать словно для вида пытается, а сама тут же льнет. Пальцами в водолазку цепляясь, в шею, в затылок. Ближе. Еще ближе прижимается, шепчет сумбурно и сбивчиво:
– Это неправильно... Мы не должны… Ты это знаешь… Остановись… Вик...
– Плевать.
Платье ее задираю до талии. Попку ее щупаю: упругая, горячая, податливая! На ощупь еще лучше, чем на вид! Сминаю ягодицы ладонями. Губы кусаю, язык ее посасываю, не даю возможности отступить. Поздно, конфетка. Надо было быстрее убегать из ресторана, чтобы даже шанса догнать не оставалось.
– Я не готова…
– Забей…
– Я не планировала… Нельзя, Вик! Слышишь?
Не слышу. Ничего не слышу. Ладонью по внутренней стороне ее бедра веду. Добираюсь. Между ног кладу и надавливаю, поглаживаю, ласкаю. Кулагина стонет громко, задыхаясь. В спине прогибаясь, руками в потолок упирается. Движение делает такое, что ее промежность о мой пах трется, меня взрывает еще и еще раз микроинсультами, а она еще и двигаться начинает. М-м-мать его, я уже готов зафиналиться в штаны!
А говорит, что не готова, ага…
Движения суетливые, торопливые, нетерпеливые. Стягиваю с ее плеч платье, лифчика нет. Идеально! Темно-розовые соски набухли и дыбом стоят на ее полноватой, аккуратной груди. Пальцами ловлю и сжимаю. Каждое плечо зацеловываю. Платье ее на талии повисает. Я языком веду по ключицам, что выпирают, рукой между ног ее продолжая ласкать. Тони жалобно стонет:
– Господи… что ты за… мужлан! Невыносимый…
– Заткнись, Тони! Просто заткнись и стони!
Положение меняю, под себя подминаю, на сиденье укладывая спиной. Неудобно, на хрен! Узко, места мало, надо было микроавтобус покупать! Не развернуться, не разогнаться. Последний раз я с кем-то трахался в машине вечность назад! Но мне по хрен. И Кулагиной тоже плевать. Она всегда поддерживала мои авантюры, даже самые похабные. Всегда дерзко и откровенно отвечала на мои откровения – смелая девочка.
Я обхватываю губами темную горошину соска и языком с ним играю. Ладонь ей между ног кладу и пальцем ее нижнее белье отодвигаю. Мля-я-я-ять! Как влажно и горячо.
Кулагина ртом воздух истошно хватает, пальцами в мой затылок впиваясь.
Губы ее нахожу, языком проникаю, одновременно пальцами в нее входя. Узкая и возбужденная. Действую руками и языком так, что самого сейчас на атомы разнесет, в щепки разорвет! Вот-вот закоротит! Член ширинку рвет, на каждый ее стон отзываясь, дергаясь, в молнию больно впиваясь. Едва не рычу от удовольствия, когда ладонь Кулагиной его касается. Сдавливает и начинает двигаться с моей ладонью в унисон, поглаживая прямо через грубую джинсу. Хорошо. Невероятно.
Я ускоряю движения пальцев, лаская ее там. Входя и выходя. Тони стонет, выгибается, подстраивается. Гибкая, стройная, крышесносная, податливая…
– Вик…
– Да, конфетка…
– Еще…
Пальцами ее клитор ласкаю. Круги вывожу.
– Так, конфетка?...
– Да… да, Вик!
Чувствую, что она уже на пределе. В нее хочу! Водолазку стягиваю и отстраняюсь, за ширинку хватаясь. Собаку расстегиваю и, приспустив джинсы с боксерами, даю свободу эрегированному члену. Делаю движение вверх-вниз ладонью и в ее глаза затуманенные желанием смотрю. Она каждое мое движение ловит, за рукой наблюдает, губы пересохшие облизывает. Представляю, как она в тот вечер смотрела видео, и готов взорваться уже сейчас. Головкой по ее промежности провожу, коза улыбается дерзко:
– У-у-ф! Мы два очень плохих человека, Волков.
– Плевать.
– Ты сегодня скажешь что-то еще кроме “плевать”?
– Хочу тебя до звезд в глазах. Пойдет?
Мы смеемся. Целуемся. Снова и снова. Я к себе ее за бедра ближе двигаю, так, чтобы входить было удобней. Сверху наваливаюсь, рукой себя направляю, бедрами вперед подаюсь и резко проникаю. М-м-м…
В мозгу щелкает, в глазах искрит, в ушах звенит. Я оглушен, ослеплен, я отупел. Моя! Каждой клеточкой чувствую – моя. Идеальная, ненасытная, таких больше нет! Я был ее первым, и я все еще помню, как нужно двигаться, чтобы ей было хорошо. Я открывал ей этот развратный мир и помню каждую ее “точку”, от которой Тони готова достать до пика почти мгновенно. Помню как она “любит” и что ей “нравится”. Помню… все.
Двигаться начинаю. То медленно, лаская одной рукой ее влажные складочки. То выходя и тут же вонзаясь до предела. Меняю ритм, беру разгон.
Тони одной рукой за плечи мои цепляется и ноготками царапает – это самая приятная в мире боль! Вторую ладонь в дверцу уперла, чтобы головой не биться. Часто, часто дышит и стонет, уже не сдерживая себя, как и обещала – громко. Двигается подо мной, под ритм подстраиваясь, ногами обвивает и пятками в поясницу толкает. Ближе. К себе. Еще ближе.
Я почти уже растворился в ней, и мне все еще мало! В шею целую. За ушком. Не удержавшись, засос на груди ставлю, продолжая вонзаться на пределе возможностей. Сам рукой в стекло холодное уперся, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью! Уносит Выносит. От кайфа душа от тела отлетает! Кровь выкипела, ее не осталась, только похоть и желание, смешанные с пороком, готовым вот-вот рвануть! Удовольствие по вискам пульсирует. Чувствую, как ее мышцы начинают сокращаться. Тони шепчет хрипло и протяжно:
– Вик… о боже…да… я сейчас. Уже. Ви-и-ик!
Выгибается в спине и кончает, сжимая мой член внутри себя. Я тоже чувствую, как с ее оргазмом быстрей подступает моя разрядка. “Прерваться” надо! Не хочу.
Замедляюсь, пока тело Кулагиной сотрясают сладкие конвульсии. Ягодицы ее мну, почти нежно поглаживаю. Грудь трогаю, изучаю, ласкаю. Вспоминаю. А потом снова скорость набираю. Продолжаю ее брать уже грубо. Жестко. Резко. Доводя себя до сладкой развязки, которая все ходит по грани. По позвоночнику прокатывается ударами тока. В паху тянет. Остатками мозга понимаю, что так нельзя, и хриплю ей в губы:
– В тебя хочу… можно?
Кивает, глаз затуманенных с меня не спускает, к себе прижимает. Морщится, с очередным толчком и после серии яростных ударов мое тело, наконец, содрогается. Вжимаюсь в нее и кончаю с грудным стоном, улетевшим прямо Кулагиной в приоткрытые на выдохе губы.
Пздц, как хорошо! Это не описать ни одними словами. Разве что неприлично матерными и громкими…
На нее наваливаюсь и к себе прижимаю. Не выхожу. Мне так кайфово. Мир перед глазами плывет. Ничего не вижу, только глаза ее ярко-зеленые, осоловелые, довольные. Чувствую, как горячая сперма, смешиваясь, по нашим ногам на сиденье течет. У меня в бардачке презервативы, но с ней использовать резину – кощунство! Остро хотелось ощущать ее всю и везде. Я здоров. Я постоянно проверяюсь. Да и со всеми исключительно в “защите”.
Только с ней…
Только так…
С ней одной.
