– Ты точно не жалеешь, что мы выехали пораньше?

– Нет, все равно ведь надо было сегодня уезжать.

Пока мы с малышкой ели мюсли, глядя на мультяшных человечков по телевизору, Шарлю позвонил один из братьев. Насколько я поняла, речь шла о проекте у Сен-Лоранов: Шарль должен был ехать туда разбираться после обеда. Когда мы проезжали мимо дуплекса, я испугалась, что забыла запереть дверь.

– Как думаешь, мы можем остановиться всего на секунду, чтобы проверить?

– Ну конечно.

Мы вышли, и я постояла немного, глядя на дом.

– Красивый, правда? Как по-твоему? Ты же специалист.

Шарль улыбнулся.

– Тут и вправду есть потенциал. Между прочим, надо использовать момент и выставить на дорогу все, что на заднем дворе. Завтра будет вывоз мусора.

– Отличная идея!

После того как я проверила, заперта ли дверь, мы пошли во двор. Увиденное слегка обескураживало – переглянувшись, мы рассмеялись. Мешки были повсюду. Я бросила взгляд на часы.

– Сейчас десять минут одиннадцатого, принимаем вызов?

Шарль осмотрелся, словно оценивая объем предстоящей работы, и предложил мне сделку.

– Окей. Кто донесет больше мешков до обочины, тот выиграет право допрашивать другого по дороге в Дэмон.

– Опять?

– А что, ты меня научила, мне нравится!

– Но это же нечестно, ты сильнее.

– Зато ты меньше и быстрее.

Я протянула ему руку, чтобы он пожал ее в знак заключения пари, но в последний момент отдернула ее и крикнула:

– Начали!

Я смеялась, представляя, как соседи наблюдают за нашим забавным соревнованием. Мы уже двадцать минут мотались туда и обратно, словно в конце нас ожидал большой приз, как вдруг мешок, который я тащила, порвался и его содержимое высыпалось на гравий прямо посреди парковки.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что это наши семейные альбомы. Наклонившись, я подобрала фотографию самой себя, сидящей на желтом велосипеде. Шарль, переносивший швейную машинку, остановился как вкопанный и сказал:

– Я думал, это мусор!

Я показала ему фотографию. Он осторожно взял ее в руки и поднес к глазам.

– С ума сойти, ты нисколько не изменилась.

Его слова заставили меня рассмеяться.

– Не заливай, мне здесь всего три года!

– Да говорю тебе: одно лицо. То же самое маленькое личико.

Мы посмеялись, но мне стало неловко. Никогда не знала, как отвечать на комплименты.

– Спасибо.

Я запрокинула голову, пытаясь сообразить, в самом ли деле на лоб мне упала капля дождя. Не успела я поразмышлять об этом, как начался ливень. Наскоро собрав фотографии, мы побежали к пикапу. За каких-то несколько секунд дождь намочил нас до нитки. Смеясь, Шарль принялся вытирать лицо рубашкой, а я – промокать волосы краем футболки.

– Мы не можем все это бросить.

Я не поняла.

– Что «это»?

– Все, что мы сюда принесли. Тут половина – память о твоей матери.

Он был прав, но гроза, бушующая над Сент-Огюстом, – не лучший момент для сортировки.

– Знаю, только сейчас уже поздно.

Надев рубашку, он вышел из пикапа и побежал назад. Я хотела опустить стекло, но ключа в замке зажигания не оказалось. Открыв дверь, я крикнула:

– Шарль! Что ты делаешь?

Я закрыла дверь – шел косой дождь и угрожал намочить салон. Шарль швырял все мешки без разбору в кузов. Я со смехом наблюдала за тем, как быстро он носится. Порывшись в рюкзаке, достала пляжное полотенце, которое привезла с собой, рассчитывая, что смогу принять в дуплексе душ, и протянула ему, когда он поспешно забрался в пикап.

– Спасибо! Отвезем мешки к тебе, сможешь все рассортировать. Остальное во дворе – просто коробки из-под пиццы и бутылки, с ними разберемся потом. Я натянул тент над кузовом, так что ничего не промокнет.

Я не знала, как выразить, насколько мне приятно, что благодаря ему у меня есть шанс сохранить какие-то вещи на память.

– Спасибо большое, ты очень добр.

Мы снова выехали на трассу. Я наблюдала за движением дворников. Звук напоминал ритм песни. Мысленно ее напевая, я поочередно напрягала мышцы ног, следуя ритму, а пальцы мои постукивали по бедрам, как по клавишам пианино. Я была погружена в свои мысли, как вдруг Шарль убавил звук радио и спросил:

– Я выиграл?

– Думаю, да!

– Хорошо!

Несколько минут мы помолчали. Я теребила кольца на пальцах, гадая, какие вопросы он станет задавать.

– Как тебе Лора?

– Прелесть! Она такая очаровательная, я бы играла с ней весь день.

– Когда она зовет меня Шарли, мне кажется, я и сам становлюсь маленьким! Меня так дедушка называл. Ты приехала сюда в первый раз?

– Да! Этьен дал мне сесть за руль в пятницу днем, и последний час машину вела я. Это было немного опасно – река меня завораживает. Мне все время хочется смотреть на нее, она притягивает. Несмотря на это, у меня такое ощущение, что за все выходные я так и не побывала на берегу.

– Ты не в последний раз сюда приехала, у тебя будет еще уйма времени наверстать. Какие планы на лето?

– Я работаю в Доме «Тропинка» и готовлю свою выставку в лесу.

– Круто! Это когда?

– Десятого, одиннадцатого и двенадцатого августа.

– На мой день рождения!

– Да ладно!

Он собирался спросить у меня еще о чем-то, но в салоне раздался звонок его телефона. Он извинился и принял вызов по громкой связи. Сразу послышался голос Антуана.

– Привет, ты забыл джемпер, футболку с Патриком Уотсоном, а еще Лора просит тебе передать, что ты забыл обнять ее перед отъездом. У тебя что, голова другим занята, братец?

Я искоса наблюдала за Шарлем. Он прокашлялся.

– Насчет одежды – нестрашно, но не надевай ее, а то растянешь!

У обоих был одинаковый смех.

– А насчет объятий – мы с Лорой обнялись тысячу раз, но я ее, конечно, понимаю, я бы тоже хотел еще раз с ней обняться!

– А что насчет твоей головы?

– Мы в пикапе, ты на громкой.

– Я в курсе. Привет, Фабьена!

– Привет, Антуан!

– Ладно, кладу трубку, из-за грозы плохо слышно.

– Да, конечно. Пока, ребята, аккуратно там.

Шарль нажал на кнопку, чтобы завершить звонок. На щеках его выступил румянец.

– Похоже, братик уже соскучился. Ладно, на чем я остановился на допросе?

Я со смехом уселась поглубже на сиденье.

– За этим ты сам должен следить!

– Ты не против, если я задам несколько вопросов о твоем аутизме?

– Да нет…

Меня трогало, что он этим интересовался, но в то же время причиняло боль. Фред никогда не пытался выяснять никаких подробностей, но при этом повторял, что, живя со мной, знает об этом гораздо больше, чем кто-либо другой.

– Как ты отреагировала, когда узнала?

– О боже…

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и ответить.

– Я. Рассказала. Об этом. Всем. Удивительно, что ты не услышал меня там на западе, – я кричала об этом на каждом углу. Я всегда говорю, что это было лучшее время моей жизни, понимаешь? Наконец я получила ответ, который искала много лет, – ответ на вопрос, почему я всегда чувствовала себя не такой, как все.

– Не хочу сделать тебе больно или оскорбить, но это незаметно. Я плохо представляю себе, что это такое.

– Понимаю тебя, это непросто увидеть. Я научилась играть роль, когда бываю среди людей. Представь, что тебя без твоего ведома забросили на другую планету с инопланетянами, которые имеют человеческий облик. Ты сразу поймешь, что не такой, как они, – по манере себя вести, говорить, реагировать, думать, и у тебя не останется выбора – придется найти то, что поможет выжить в обществе. И однажды ты понимаешь, что у этой твоей особенности есть имя, и у тебя наконец появляется доказательство, что ты не псих. Это такое облегчение! Я, например, всегда считала, что это я инопланетянка среди вас.

Когда я закончила фразу, Шарль затормозил так резко, что я вскрикнула. Он тут же положил руку мне на плечо.

– Все в порядке?

– Да, да… но что случилось?