Один из пушкарей подошел и на ломаном французском доложил:

– Сударь, все пушки по бортам готовы к бою. Но есть еще две на корме, их тоже можно использовать.

– Это здорово. Молодец, пушкарь. Готовь и те пушки.

Пьер остановил одного матроса и спросил:

– Ты испанец? Сколько у вас тут людей?

Тот неопределенно пожал плечами и заявил, что французским не владеет. Это Пьер с трудом понял из его слов. Матрос указал на человека в довольно сносном одеянии, хотя и сильно грязном и обтрепанном.

– Сеньор, – обратился Пьер к человеку, подходя к нему, – вы говорите на французском? Скажите, сколько ваших людей тут на корабле?

– По-моему, их было восемнадцать человек, некоторые из которых ранены. Но они уже немного поправились, сеньор.

– Да французов пятнадцать, да нас двое, всего, значит, тридцать пять человек. Это уже хорошо. Вы кем были на корабле?

– Я был помощником капитана, сеньор.

– А где капитан?

– Позавчера скончался от ран, сеньор.

– Ладно. Будем вместе вести корабль. Куда, по-вашему, нам будет легче всего добраться? Подумайте сами и скажите. Вместе решим.

– Тут и решать нечего, сеньор. Гибралтар нами контролируется, так что идти надо к нему, а там уже безопасно. Во всяком случае, не так, как здесь.

– Хорошо. Провести судно сможете?

– Конечно, сеньор! Это моя профессия. Я хорошо знаю здешние воды.

– Сейчас вас должны накормить, а то, как я вижу, вы порядком отощали. И прошу вас взять командование на себя, подчиняясь, конечно, мне. Вы поняли?

– Безусловно, сеньор.

– Я еще французов опрошу. Идите и делайте все хорошо, ибо от этого зависит наша жизнь.

– Конечно, конечно, сеньор. Я все понял и выполню. Спасибо вам.

Едва пленники закончили завтрак, который был намного обильней, чем обычно, начался рассвет. Со стороны стоящей поблизости шебеки «Тень пророка» стали доноситься громкий разговор, крики. Арман заметил:

– Скорее всего, наше исчезновение теперь уже замечено.

– Они могут подумать, что мы уехали на какое-то судно в гости, – ответил Пьер. – Во всяком случае, ничего дорогостоящего не пропало, и они вряд ли сильно забеспокоятся о нас. Подождем, что будет дальше. А пока наведем на них пару орудий. Уже достаточно светло.

Подошел помощник капитана, которого звали Игнасио Капетильо.

– Сеньор, – обратился он к Пьеру, – позвольте доложить, что все задания выполнены. Люди готовы. На корабле нашли девятнадцать мушкетов и три десятка сабель и шпаг. Возможно, кое-что припрятано арабами. Надо еще у них поискать.

– Запомните, сеньор Игнасио. Людей у нас мало, и зря рисковать ими мы не можем. Потому всем укрываться и без особой надобности не высовываться. Хвастать храбростью и удалью будем после, а сейчас это нам ни к чему. Это приказ, сеньор.

– Вполне понятно, сеньор. Кстати, позвольте узнать ваше имя.

– Меня зовут Пьер, а друга – Арман.

Подошел Арман с озабоченным лицом, и Пьер вопросительно глянул на него.

– Пьер, мне сдается, что нам нечего ждать. Ветра нет, а туман если и рассеется, так только к полудню. Пока арабам ничего не известно, мы можем основательно потрепать их. Два судна стоят совсем близко. Как ты?

– Заманчиво, но честно ли это будет выглядеть?

– О какой честности можно говорить сейчас, Пьер? Опомнись! Вопрос стоит так: или они, или мы. Так почему нам не увеличить наш шанс? К тому же на других судах могут какое-то время и не понять, что тут происходит. Решай, пока не упустили время.

Пьер вопросительно посмотрел на Игнасио. Тот утвердительно кивнул.

– Ну что ж, душа не лежит на это, но другого выбора, как видно, у нас действительно нет. Сеньор Игнасио, приготовьте людей. Даем залп по флагману, он стоит по правому борту и имеет самую мощную артиллерию. Потом и по нашей славной «Тени пророка». И пусть Господь нас поддержит!

Пьер прильнул к пушке, подправил прицел, перескочил к другой и так обошел все пять бортовых. Фитили уже чадили, туман еще не разошелся, а море было на редкость тихим и спокойным.

Пьер скомандовал, махнув рукой:

– Пали!

Неожиданный грохот залпа прокатился над морем. Когда дым рассеялся, стало видно, что флагман остался без грот-мачты. Оттуда стали доноситься вопли, проклятья и слова команд. Пьер крикнул матросам:

– Быстро заряжай ядрами! Я к другому борту.

Он подправил прицел первого орудия. Оно грохнуло, судно вздрогнуло, а дым долго не сносило. Пьер уже колдовал над второй пушкой. В тишине, нарушаемой лишь криками арабов, которые сильно заглушались плотным туманом, выстрел прозвучал очень громко.

«Тень пророка» кренилась на нос. Корма медленно задиралась, а мачты вот-вот готовы были свалиться в море. Тихо громыхнула пушка, Пьер обернулся и тут же определил, что это ответил адмирал.

– Быстрей заряжай! Ядрами, ядрами! Шевелись, канальи! Линьков захотели?

Матросы и так спешили. Не все они были хорошими мастерами своего дела, а многие и вообще первый раз работали у пушек, но дело подвигалось. А в кормовой надстройке зияла порядочная дыра. Ядро прошило корму насквозь. Второе ядро разворотило кусок палубы у самой фок-мачты и ушло в трюм, где были заперты плененные арабы. Вопли и стоны тут же донеслись на палубу. Видно, кто-то из них пострадал, но разбираться с этим не было времени.

Пьер подскочил к первой пушке, которая была почти готова к пальбе. Он с помощью одного матроса наводил ствол на борт флагмана, целя ниже ватерлинии. Утопить именно его было особенно важно.

Он внимательно вглядывался в неясные очертания судна, прикидывал, когда оттуда грянет очередной выстрел. Но его почему-то не последовало. Лишь крики и ругань долетали до них. Его пушкари тоже все еще возились у орудий. Пьер спросил:

– Хорошо ли видны матросы на флагмане? Можно вести прицельный мушкетный огонь по судну? Арман, бегом ко мне!

– Что надо, Пьер?

– После первого же выстрела нашей пушки определи, как попали, и если будет возможность, а главное, необходимость, то открывайте огонь из мушкетов. Отбери самых метких, и палите прицельно. Берегите порох, его у нас очень мало.

– Бегу, Пьер!

Наконец Пьер смог произвести выстрел из пушки. Она отскочила, окуталась дымом, а Пьер все злился, что не может разглядеть результаты выстрела из-за дыма, висящего в неподвижном воздухе. Когда дым все же рассеялся, он увидел пробоину, неясно чернеющую у самой ватерлинии, а сзади он услышал вдруг мушкетные выстрелы.

– Что там у вас случилось? Почему стрельба?

– Шлюпка с арабами приближается! Это с тонущего корабля, сударь!

– Хорошо! Не подпускайте ее к борту. Из пистолетов их! Сколько там у них людей?

– Человек десять, сударь! Мы справимся!

Наконец оказалась готова вторая пушка. Пьер оттолкнул матроса, который собирался выстрелить, сам прильнул к стволу, поправил прицел, глянул злобно в перепуганные глаза пушкаря.

– Кто учил тебя этому делу? Или в небо решил ядро послать? Пали!

Корабль опять вздрогнул. На этот раз можно было увидеть удар ядра в борт и летящие щепки и куски дерева. Крен адмиральского судна стал быстро увеличиваться. А крики ярости, отчаяния и злобы доказывали, что выстрел и на этот раз оказался удачен.

– Вот молодчина, Пьер! – в восторге кричал Арман, подбегая к другу. – Два отличных попадания! Теперь адмирал пусть кормит крабов в море!

– С такой дистанции, а тут и ста саженей не наберется, каждый олух попасть может.

– Далеко не каждый, Пьер! Так что не подпускай без надобности никого к пушкам. Сам управляйся. А мушкеты нам сейчас не понадобятся. И так управишься.

– Ты гляди зорче, Арман. Могут появиться шлюпки с матросами. А нам никак нельзя дойти до абордажного боя. Мы его не выдержим.

– Понятное дело, Пьер! Не беспокойся, мы отобьемся.

Радостные крики бывших пленных возвестили, что «Тень пророка» ушла под воду. Лишь одна шлюпка медленно исчезала в тумане, уходя от досягаемости мушкетного огня.

– Заряжай картечью! Туман рассеивается! Шевелись, канальи! – Пьер был уже захвачен азартом удачно складывающегося боя. Но дальше могут возникнуть осложнения, если все шебеки примут участие в сражении.