Валя из Крыма и в самом деле улыбнулся, широко и открыто, Ромео же стало не до улыбок. Путешествие в незнакомый город в такой компании, как Гурзуф, не показалось ему заманчивым делом. Впрочем, Жираф не спрашивал его мнения, он ставил перед фактом и не ждал никаких возражений.

– Ты найдешь Жан-Жака, – сказал Жираф, – я убежден. Ты умный парень и умеешь работать, я достаточно долго наблюдал за тобой, чтобы быть в этом уверенным. А Валя возьмет на себя все остальное. Тебе ни о чем не надо будет заботиться.

Ромео глубоко вздохнул. От предложения Жирафа он был не в восторге – он четко осознавал, что тот подразумевает под словами «возьмет на себя все остальное». И это ему ужасно не нравилось. Он был вор. Профессиональный, прожженный, высшего класса вор, и становиться соучастником убийства не горел желанием. Но выбора Жираф ему не оставил. Придется соглашаться. А потом можно что-то придумать…

– Хорошо, Жираф, я согласен, – сказал Ромео. – Когда начнем?

Город Поляна-на-Озере действительно располагался на большом острове и был из тех городов, что на карте обозначаются кружочком с точкой внутри – от пятидесяти до ста тысяч жителей. Поляна-на-Озере занимал собой практически весь остров, окраины со всех сторон спускались почти до самого берега, а кое-где дома стояли прямо в воде, на бревенчатых сваях. Лишь с севера город отделяла от озера узкая лесная полоска. А на юге, там, где остров от остального мира был изолирован всего лишь километровой полоской воды, находился местный дебаркадер. Само здание было кирпичное, вновь отстроенное, но на стене уже кто-то успел написать черной краской: «Поляна – столица мира!» Вокруг располагался стихийно организованный «зеленый базар», торчали пестрые зонты и дымились мангалы. Пахло зеленью, рыбой и шашлыком. Причал выдавался далеко в воду, он был деревянный, огороженный высокими перилами и обшитый поверх досок металлическими листами; листы были иззубрены, чтобы не дай бог кто-нибудь не поскользнулся и не ухнул с трехметровой высоты в воду, где покачивались на волнах поросшие водорослями старые сваи. Паром курсировал между берегом и островом один раз в сутки, выплескивая из своих недр толпы народа и автомобильный транспорт, который, взрыкивая, съезжал на причал по широкой аппарели…

Когда двигатели смолкли и паром, двигаясь по инерции, мягко ткнулся в причал, Гурзуф шлепнул Ромео по плечу. Несильно шлепнул, но рука у него была, что те сваи, которые качались под причалом, и Ромео едва не кувыркнулся за борт – лишь чудом удержался. Морщась, потер ушибленное плечо и с ненавистью покосился на Гурзуфа.

– Шевелись, – невозмутимо сказал человек- гора. – Надо спешить.

– Ты читать умеешь? – спросил Ромео.

– Умею. А что?

– Нет, ничего… – Ромео постучал пальцем по табличке на борту: «Просьба пассажирам оставаться на месте до полного спуска аппарели».

Но Гурзуф только хмыкнул и снова подтолкнул Ромео вперед. Повсюду почти одновременно запыхтели автомобильные двигатели, загудели сигналы, нетерпеливый инкассаторский броневик, желтый с продольной зеленой полосой, тронулся с места и, непрерывно визжа клаксоном, попер вперед, несмотря на то что дорогу ему преграждал старенький «Москвич». В «Москвиче» заматерились, яростно вращая руль. Не желая угодить под колеса броневика, Ромео прижался к борту. Гурзуф тоже.

Когда сошли на причал, Ромео отошел под один из пестрых зонтов, где продавали холодный лимонад, и подозвал Гурзуфа. Перебросив через плечо свой огромный пиджак, тот подошел, не переставая ухмыляться.

– Я вижу, нам надо договориться раз и навсегда, – сказал Ромео, потыкав Гурзуфа пальцем в грудь. Но поскольку грудь того находилась почти на уровне лба Ромео, жест этот получился не очень убедительным. – Жираф приставил тебя ко мне только затем, чтобы я не сбежал в решающую минуту. Но он пообещал мне столько, что сбегать теперь для меня нет никакого смысла. Поэтому и твое присутствие рядом со мной совершенно не обязательно. Твое дело начнется, когда я закончу свое, понял? Поэтому договоримся так: я сейчас отправляюсь заниматься своим делом, а ты займись поисками гостиницы – нам надо будет где-то переночевать… Почему ты ухмыляешься, Гурзуф?

– Потому что номер в гостинице Жираф забронировал еще вчера, по телефону. Гостиница «Озерная», номер 218, можно воспользоваться в любой момент. Будут еще какие-то распоряжения?

– Черт! – Ромео бросил на столик перед продавцом мелочь и получил взамен стакан колы без соломинки.

Избавиться от такого балласта, каким был Гурзуф, в ближайшее время не представлялось возможным. А он так рассчитывал покинуть остров на этом же пароме. Похоже, однако, что придется торчать здесь целые сутки до следующего парома.

– Хорошо, – сказал Ромео. – Но предупреждаю: если ты не будешь в точности выполнять все, что я буду тебе приказывать, я немедленно звоню Жирафу. Не думаю, что ему понравится жалоба на то, что ты мешаешь мне работать. Чем быстрее и точнее ты будешь исполнять все мои приказы, тем быстрее мы покинем этот город. Мне он не нравится. А тебе?

Гурзуф пожал плечами, скривив свои толстые губы.

– Нет, наверное…

– Вот видишь. Значит, задерживаться здесь нет резона ни тебе, ни мне. А потому поторопимся…

Большим глотком Ромео выпил колу, выплеснул остатки под ноги и быстро направился к стоящему неподалеку автобусу.

– Ты куда? – тут же остановил его Гурзуф. – Возьмем такси.

Со вздохом Ромео повернулся. Упер руки в бока.

– Ты, кроме Питера, где-нибудь еще бывал? – спросил он устало.

– Бывал, – гордо ответил Гурзуф.

– Где?

– В Стокгольме.

– Ах, в Стокгольме! Ну, тогда заткни свою пасть и делай, что я говорю… Здесь тебе не Стокгольм и даже не Питер. Это маленький провинциальный город, и жизнь тут несколько отличается от той, к какой ты привык. Ты видел, что написано на стене?

– На какой стене?

Ромео взял его за челюсть и повернул голову к дебаркадеру, где поблескивала на солнце надпись: «Поляна – столица мира!» Гурзуф шепотом по слогам прочитал, а потом еще какое-то время пытался осознать смысл написанного. Вероятно, это ему так и не удалось, потому что, закончив шевелить губами, он спросил:

– А почему?

– А вот это объяснить очень сложно. Менталитет, видимо. Хотя вряд ли тебе что-то говорит это слово…

– Хорошо, менталитет так менталитет. Но я все равно не пойму, почему бы нам не взять такси…

Больше слушать его Ромео не стал. Он подошел к автобусу, где сидели, щурясь от полуденного солнца, несколько пассажиров, и ступил на нижнюю ступеньку.

– Куда идет? – весело спросил он.

– Кладбище, – лаконично отозвалась кондуктор.

Она была грузная, пожилая, но красилась ярко, словно пятнадцатилетняя девчонка, прическу имела короткую, «под мальчика», а пряди с ушей зачесывала на щеки. Одета она была в цветастый домашний халат и стоптанные домашние же тапочки, протертые на больших пальцах. Черная кондукторская сумка возлежала на ее огромном животе, как на прилавке.

Оглядевшись, Ромео опустился на сиденье напротив двери. Гурзуф, пыхтя, забрался в автобус следом за ним и сел рядом. Ромео показалось, что сиденье сразу скривилось.

– Мы в гостиницу? – спросил Гурзуф, утирая потную шею мятым носовым платком.

– Не угадал. Сейчас нам с тобой придется разделиться… Не качай головой, так надо. Не бойся, я не сбегу – через пять минут паром отходит, и деваться мне отсюда будет некуда.

– Но зачем нам разделяться? Я же понятия не имею, что представляет собой этот город. Нет уж, лучше я с тобой…

– Помолчи.

Ромео достал из внутреннего кармана пиджака блокнот, авторучку и, поднявшись, подошел к двери. Над ней, под пластинкой из оргстекла, висел начерченный карандашом схематический план. Заголовок гласил: «План движения автобусов по городу Поляна-на-Озере. Утверждено 12.02.89». Как видно, автобусы в городе уже десять лет ходили без изменения маршрутов. План был явно приблизительный, но все же кое-какое представление о городе давал. Основные улицы и площади были подписаны, стрелками было обозначено направление движения автобусов, над которыми мелкими цифрами были указаны номера маршрутов.