В фельетоне вкратце перечислялись известные по старым материалам факты: убийство Ларисы, попытку выкрасть гроб, эксгумацию, беременность, убийство Белостенной-старшей и побег Крамара за границу. Последний факт якобы полностью изобличал Крамара как виновника всех убийств, а хваленый следователь проявляет медлительность и допускает ошибки, граничащие с некомпетентностью. О весьма вероятном знакомстве автора с записью или стенограммой телефонного разговора свидетельствовали две фразы.
Первая: “Разговор иногда напоминал не допрос, а светскую беседу с пассажами на метеорологическую тему”. В этой фразе Манюня подчеркнул слово “иногда”. Позже при чтении стенограмм Михаил обнаружил два места, где упоминалась погода. Они также были подчеркнуты.
Вторая: “Знаменитый следователь опустился до того, что принимал советы беглого преступника поискать в окружении жертвы настоящего виновника”. В этой фразе Манюня подчеркнул слова “настоящего виновника”. Они были во второй стенограмме.
Михаил прочитал стенограмму и понял, что заставить Крамара признаться можно было бы только здесь по горячим следам, пока он не обрел психологическое равновесие. Вероятно, родственники оплатили адвоката, и он с ним хорошо отрепетировал свою “партию”. Крамар сильно выиграл морально в глазах израильской общественности и суда, согласившись на беседу и ответив на все вопросы.
Возможно, есть хоть какие-то бреши в его обороне. Михаил стал читать еще раз.
М (Манюня): Благодарю вас за то, что вы проявили законопослушание и явились по нашему вызову на данную телефонную беседу.
К (Крамар): У меня нет повода прятаться от советского правосудия.
М: Вы остались гражданином СССР?
К: Пока да, но я попросил политического убежища.
М: Мы вам еще не предъявляем обвинение в каких-либо преступлениях. Данная беседа должна рассматриваться как предварительная. Потом, ведь речь идет о событиях, которые квалифицируются как уголовные преступления, а не политические. Своим бегством вы значительно осложнили свое положение.
К: Не думаю. В методах советских правоохранительных органов я усматриваю признаки нарушения прав человека, а это уже политический вопрос. Здесь же я могу рассчитывать на полноценную защиту своих прав. И вам не доказать мою вину за счет косвенных улик. Мне не хочется повторить судьбу Ярмака.
М: Он попал под следствие по вашему звонку, точнее по звонку с вашей подачи.
К: Я обязан был сообщить факт, который узнал. Что вы сделали, я не имею в виду вас лично, с этим фактом, характеризует систему советского правосудия.
М: Мы вернемся позже к данному эпизоду. Теперь я попрошу ответить на ряд конкретных вопросов.
К: Не могли бы вы говорить чуть громче. Вас плохо слышно.
М: У нас очень душно, собирается гроза, и мне пришлось открыть дверь кабинки. Боюсь помешать другим…
К: Мне легче. В кабинке кондиционер.
М: Была ли Лариса Белостенная вашей любовницей.
К: Да, была.
М: Когда вы сблизились? В Японии?
К: Нет раньше.
М: Нельзя ли уточнить.
К: В ноябре.
М: Где вы встречались и встречались ли где-то помимо периодов совместных поездок.
К: Встречались у нее дома.
М: У вас был ключ от ее двери.
К: Нет.
М: Вы знали, что она вам не была верна.
К: Догадывался. Если вы об убийстве из-за ревности, то это исключается. Я о ней знал все еще до нашего сближения. Могу привести факты, но не сейчас, а на суде здесь, если он состоится, в чем я сильно сомневаюсь.
М: Вы дарили ей кольцо с бриллиантом.
К: Да, подарил, когда в январе узнал, что она беременна.
М: Она сама вам сказала о беременности или были объективные данные?
К: Что вы имеете в виду?
М: Она была у врача?
К: Я водил ее к врачу, которому доверяю.
М: Вам придется назвать его фамилию и адрес.
К: Какое это имеет значение. Она ведь действительно была беременна.
М: Мы обязаны проверить ваши показания.
К: Если врач не будет возражать выступить свидетелем…
М: Он обязан. Где вы взяли кольцо?
К: Это кольцо моей жены.
М: Вы его украли?
К: Мы совместно владеем всем нашим имуществом, этот вопрос касается только меня и моей жены.
М: Вы склоняли Ларису к аборту?
К: Рекомендовал. Ребенок помешал бы ее учебе и карьере. На кого бы она его оставила? На бабушку-алкоголичку? Но окончательное решение оставалось за ней.
М: Вы были бы скомпрометированы, то есть у вас были серьезные причины не допустить рождение ребенка.
К: Это не так. Вы прекрасно знаете, что у меня уже был внебрачный ребенок. Иметь ребенка или нет – вопрос решала Лариса и только она.
М: Но она вас шантажировала.
К: Пыталась. Возможно, со стороны это выглядело как шантаж. Деньги я давал ей, а потом ее матери исключительно из сострадания. С ее матерью нас сблизила общая потеря. Признаюсь, в то время я был сильно увлечен Ларисой.
М: Видели ли вы ее в день убийства?
К: Во время зачетного концерта. Ведь есть мои показания в первом деле. Если память мне не изменяет, я давал их вам.
М: Не изменяет. Вы показали, что остались на концерте, так как не все ваши студенты выступили. Но ведь были перерывы. Каким образом вы узнали об этих парнях? Я имею в виду Ярмака и других.
К: Мне рассказала мать Ларисы, а она узнала от какой-то соседки и попросила сообщить в милицию.
М: Теперь это невозможно, ни доказать, ни опровергнуть. Алло, алло… Я вас не слышу.
На этом месте разговор был прерван по техническим причинам. Следующий протокол датирован неделей позже:
М: Наш предыдущий разговор прервался, вероятно, из-за грозы. Сегодня погода позволяет закончить беседу без помех, если не возражаете.
К: Не возражаю. Слушаю ваш следующий вопрос…
М: Когда вы узнали о смерти Белостенной-старшей.
К: Из телепередачи. Дату не помню
М: Что вы делали в день, когда она была убита.
К: Не помню. Нужно посмотреть ежедневник, расписание занятий.
М: Вот видите! Если бы вы были здесь, на этот вопрос легче было бы ответить. И на другие тоже.
К: Отвечу сразу на все ваши вопросы: я ее не убивал.
М: У нас есть свидетельские показания, что в те дни вы побывали у нее дома, по крайней мере, дважды.
К: Она звонила и просила прийти. Я уже говорил, что время от времени помогал ей деньгами.
М: Чем мотивирована такая щедрость? Она вас шантажировала?
К: А вы слышали такие слова “благотворительность”, “сострадание”? Правда, в том обществе, которое вы построили и ревностно охраняете, им нет места.
М: Давайте без моральных категорий. Вы сами были неплохо устроены в обществе, которое критикуете сейчас.
К: Я хорошо устроюсь в любом обществе, это вопрос моих возможностей, а не моего отношения к нему.
М: Вернемся к основной теме. На деньги, полученные у вас, она наняла гробокопателей.
К: Я не имел понятия, на что она собирается их использовать. У вас есть доказательства, что это не так?
М: Вы были у нее в доме в день убийства.
К: Она опять позвонила и мне пришлось уйти с занятий. Меня заменила Александра Давыдовна только на один час. Разве она показала что-то другое?
М: В тот же день вы приглашали Александру Давыдовну в загородный ресторан. Зачем?
К: Я могу не отвечать на такой вопрос, но все же отвечу. Одно время мы были с ней близки. Мне захотелось с ней поделиться своими проблемами и посоветоваться. Слишком много фактов, хоть и косвенно, против меня. Признаюсь, сначала я несколько растерялся, но потом принял единственно правильное решение и уехал.
М: Что касается ваших проблем, то вы создали их себе сами неразборчивыми связями.
К: Моя неразборчивость не является основанием для уголовного преследования. Лучше поищите настоящего виновника убийств в окружении этой семейки.
М: Обязательно воспользуюсь вашим советом. А вы все же ответьте, что вы делали в тот день между 15:00 и 19:00
К: Добывал деньги для выезда… Валюту. Когда понадобится, укажу конкретно, у кого и где побывал.
