– Антонина Васильевна, вы знаете этого человека? – Михаил показал фотографию Совы.

– Нет! – ее лицо окаменело сразу же по приходу Михаила и теперь он не мог ничего в нем прочитать.

– Может быть, видели?

– Нет!

– Жильцы дома, где жила ваша тетя, показали, что он у нее бывал.

– Я сказала, нет. У тети была своя жизнь. У меня своя.

– Вы готовы подтвердить это письменно?

– Зачем мне что-то подписывать?

– Как у нас в прокуратуре говорят: “Слова к делу не подошьешь”. Мне нужно отчитаться перед начальством о том, что я спросил, и что вы ответили. Иначе придется вести вас к начальству в Управление.

– Хорошо, я подпишу!

– Договорились!

В дверь заглянула уже знакомая девушка, исполняющая обязанности “денщика” при заведующей:

– К вам бухгалтер-контролер КРУ.

Ее голова исчезла за дверью, дверь широко распахнулась и в кабинет вошла, тяжело ступая, невысокая толстая женщина средних лет. На ней топорщились куртка и юбка из красноватой турецкой кожи. Непроницаемое широкое лицо, низкая круглая шляпка, не гармонирующая с верхней одеждой. “Носорог” – окрестил ее Михаил и встал для приветствия.

Контролер оправдала свою кличку в первые минуты. Она проявила безаппеляционность и напор даже в отношении Михаила, почему-то решив, что он приставлен к ней в качестве мальчика на побегушках.

– Мы пригласили вас в качестве эксперта по учетной документации для выполнения нашей конкретной задачи. Потом, когда мы закончим, можете делать проверку по своему плану.

– У меня есть предписание, и я его буду выполнять.

– Можно на него взглянуть?

– Это мой документ, и я не обязана вам его показывать.

– Тогда мне нужно связаться с моим начальством. Можете заниматься своим планом.

На переговоры с Фесенко, потом Фесенко с руководством КРУ ушло больше часа. Наконец, начальник “носорога” позвонил сюда, в кабинет заведующей аптекой. Контролер с полной уверенностью в своей правоте отчитала своего начальника за неточное задание, пожаловалась на невежливость Михаила и уселась напротив него за приставным столиком к большому письменному столу заведующей аптекой.

– Я вас слушаю! – сказала она, сверкая золотом в ушах, на шее и пальцах обоих рук.

Заведующая аптекой все это время безучастно сидела за своим столом и работала с бумагами. Возможно, делала вид, что работает.

“Зачем столько золота в рабочий день? Как витрина богатого магазина – смотрите, сколько я стою”, – подумал Михаил о контролере.

– Вот список лекарств и нам нужно, чтобы вы провели их инвентаризацию в настоящее время и сверили приход-расход на соответствие учетной документации. Обращаю ваше внимание, что эти лекарства выдаются по особым рецептам. Главный вопрос – соответствие фактического расхода с расходом по рецептам. Потом вы сверите приход с расходом базы Управления аптек.

– Молодой человек, не учите меня, как работать. Мне все было ясно, как только вы открыли рот.

– Прекрасно! Одно удовольствие работать со специалистом своего дела.

– Но вы не сказали главного! За какой период вам нужен оборот? Год? … Квартал? … Месяц?

– Нас устроит с начала текущего года. Вот теперь я готов вам помочь.

– Занимайтесь своими делами…

– Если я действительно не нужен, встретимся здесь завтра утром.

До встречи с Тризной оставалось много времени. Михаил захотел походить по городу днем, побывать в оживленных местах. В больницу к Манюне сегодня было идти не с чем.

Как много людей на улицах. Он вспомнил объяснение Манюни, еще тогда, во время практики. Круглосуточная работа заводов и соответственно многосменный режим приводил к тому, что у многих дневное время было свободным.

Он бродил без особого плана и цели. Принимал только меры для обнаружения слежки. По всем признакам ее пока не было. Пообедал в попутно встреченной столовке. Когда появились первые признаки усталости, решил отправиться в гостиницу и почитать лежа перед вечерним обходом. Но сначала не мешало выпить чашечку кофе. Как раз по пути встретилось кафе “Мотылек”. Нарисованная прямо на оконном стекле большая чашка дымящегося кофе в руках длинноногой блондинки, сидящей за столиком на ажурном табурете, подсказывала, что он не ошибется в своих ожиданиях.

Он спустился вниз на три ступеньки и толкнул кованую дверь, открывающуюся внутрь вопреки всем правилам пожарной безопасности. Михаил едва не расхохотался. В маленькой комнатушке, буквально два на три метра стоял только один стол. За столом на единственном пластмассовом, не очень ажурном стуле сидела не очень длинноногая блондинка и пила черный кофе с не очень большой чашки.

Слева одна треть комнаты была отделена стойкой бара с проходом посередине. За проходом в стене была такая же кованая дверь. Она была закрыта. В проходе на табурете сидел дюжий молодец с голыми бицепсами и в кожаной жилетке. За стойкой, облокотившись на нее и подперев рукой подбородок, со скучающим лицом стояла еще одна девица. Небольшая витрина за ее спиной сверкала стеклом импортных вин и обертками турецкого шоколада.

Все трое молча уставились на Михаила. Видя, что он не уходит и молчание неприлично затянулось, молодец подал голос:

– Чего вы хотите?

– Того, что обещает ваша витрина.

Девица с кофе хихикнула.

– Точнее!

– Чашку кофе!

– У нас нет кофе! – грубо ответила девица за стойкой.

– А она что пьет? – Михаил указал кивком головы на стол.

– У нас только растворимый.

– Оксана! Дай ему кофе! – распорядился молодец.

– Растворимый будете?

В другой раз Михаил отказался бы, но ему интересно было задержаться еще на несколько минут:

– Конечно буду!

Зашумел итальянский автомат и Михаил получил чашечку прекрасного натурального кофе. Девица за стойкой произнесла спокойным тоном:

– Думала, он поломался!

В кафе вошла парочка. Молодец моментально освободил проход, и они скрылись за железной дверью. Михаил ничего не услышал. Разглядеть успел только длинный узкий коридор. Он допил кофе при полном молчании троицы, расплатился и вышел на улицу.

Странное заведение. Занимает скорее всего весь полуподвал в доме, а это раз в двадцать больше, чем эта комнатка. Он не поленился заглянуть во двор дома. Там была точно такая же металлическая дверь. Нужно будет спросить Тризну, что он знает о кафе “Мотылек”.

– Кафе, как кафе. Кухня и несколько маленьких кабинетов со столами. Молодец на входе?! Так швейцара никто не запрещает иметь. Возможно, у них постоянная клиентура и они не хотят случайных посетителей. Возможно, это дом свиданий. Возможно, фирма “Рога и копыта” для отмывки денег. Возможно, еще десять таких же возможно, – Тризна говорил раздраженным тоном, но Михаил не относил его раздражение на свой счет.

Он не ошибся, так как через некоторое время Вячеслав спохватился и объяснил причину своего раздражения.

– Наши горе-реформаторы не понимают, что нужно было сначала подготовить нас, правоохранительные органы, к свободной экономике. Раньше все городские “малины” можно было пересчитать по пальцам одного человека, а теперь не хватит пальцев всего Управления.

Еще один вечер не принес результатов. Тризна носил с собой рацию. Она была настроена на определенный канал, по которому в любой момент дежурный мог передать ему информацию. Например, о звонке из какого-нибудь заведения. Но сообщения не последовало, и в час ночи они расстались.

Утром Михаил приехал в аптеку к десяти. Контролер подала ему табличку с данными, из которой следовало, что все в порядке. Ни одна упаковка не была выдана без рецепта. В глазах заведующей Михаил прочитал тщательно скрываемое торжество. Правда, оставалась еще примерно треть позиций в списке лекарств. Но то были не самые “гвоздевые”.

Михаил попросил папку с рецептами.

– Вы мне не доверяете?! – обиженным тоном воскликнула контролерша.

– Не в этом дело. В арифметике я не сомневаюсь. Хотелось бы посмотреть на документы.