Долгое время я стоял и пытался застать момент, когда душа Гаты уходит в небеса. Я ничего не увидел и так и вышел, с ненавистью глядя на врача и отца. То был последний случай, когда я плакал навзрыд.

Москва. Город-легенда, город-бессонница. Это место оказывает гипнотическое влияние на любого жителя России: его можно обожать, можно ненавидеть, но нельзя быть равнодушным к нему; кто-то стремится всеми силами попасть сюда, а иные задыхаются от ритма и суеты, которые навязывает город. Большинство же жителей страны просто раздражает богатство и роскошь столицы, вопиющее изобилие на фоне скудных доходов регионов. Истина же, как всегда, таится где-то посередине. Официально этот муравейник вмещает более 12 миллионов человек, хотя каждый москвич знает, что здесь живет гораздо больше людей.

Позвольте сообщить немного дурно пахнувших фактов. Власти утверждают, что население Москвы насчитывает 13 миллионов человек. По данным сотовых операторов, ежесуточно их услугами пользуется 25 миллионов. А вот по словам коммунальщиков, в Москве проживает уже 30 миллионов! Как это посчитано? Крайне просто – по фекалиям. Да-да, я предупреждал. Даже в центре столицы реальность не всегда пахнет розами. А московская реальность такова, что ежедневно в городскую канализацию сливается столько воды и прочих весьма любопытных стоков, что с учетом среднего расхода на одну душу можно вычислить цифру в 30 миллионов человек. А это, между прочим, уже каждый пятый житель России!

Возможно, это просто байки. Так или иначе, в один тёплый сентябрьский денёк к миллионам москвичей прибавился ещё один провинциальный парень – событие, незаметное для столицы, но решающее для конкретного человека. В Москву я прибыл третьего сентября. Кое-как отбившись от назойливых зазывал, я спустился под землю.

Первую ночь в столице предстояло провести на съемных апартаментах, которые я нашел где-то в интернет-объявлениях. Уже через день меня ждала квартира, которую подыскала Мария, но пока хозяйка отсутствовала, доступа туда не было. Недолго думая, я оплатил более-менее приличные апартаменты на самом юге Москвы. Собственник, малоразговорчивый тихий мужчина, сообщил, что не желает присутствовать при моем заезде и сообщит код от двери в квартиру по телефону.

Кое-как разобравшись в местной топографии, я добрался до места назначения. Вычищенный подъезд встречал стеклянной прозрачной дверью, идеально натёртой, без единого развода, несмотря на промозглую погоду. Я ввёл комбинацию цифр, заранее присланную на телефон, и вошел внутрь, втянув чемоданы следом. В конце коридора обнаружилась дверь, за которой скрывалась заветная комната. Я достал телефон, чтобы найти код от двери, и, нашептывая цифры, стал искать кодовый замок. Замка, однако, я решительно не обнаружил. Уставившись на ручку, я ещё раз прочитал сообщение от мужчины: да, всё верно, дверь открывается кодом.

– А куда вводить-то? – спросил я у пустоты.

Самая обычная дверь. На ней – длинная чёрная ручка с замочной скважиной чуть ниже. Исследовав каждую щелку двери и её окрестностей, я не нашел ничего, кроме засохшего клопа, валявшегося неподалеку.

– Ты тоже не смог попасть в квартиру? – сам не зная зачем, обреченно спросил я у товарища по несчастью.

Клоп ничего не ответил. Не желая повторить его судьбу, я позвонил хозяину квартиры. Как и следовало ожидать, тот не взял трубку. Ни с первого раза, ни с десятого. Уставший и раздраженный, я обложился чемоданами и поплёлся к выходу.

У самого выхода обнаружилась будка охранника. Озлобленный, с силой разъяренного носорога я стал стучать в закрытую дверь. Нет результата. Я прислушался: внутри едва слышно говорил телевизор. Обнадеженный, я удвоил силу ударов.

– Ты охренел совсем? – из маленького окошка сбоку от двери высунулось заспанное небритое лицо.

– Простите, я приехал заселяться, но не знаю, как попасть в свою квартиру. Вы не могли бы мне помочь?

Мужчина еще сильнее высунул заросшую голову из окна, продемонстрировав длинную и худую, словно у инопланетянина, шею. Голова молча посмотрела на меня, сделала какие-то лишь ей очевидные выводы и скрылась внутри.

Пару мгновений спустя странный охранник просунул через окно не менее выдающуюся по длине руку. Рука, словно живая, изогнулась под неестественным углом и указала на объявление, приклеенное к двери с моей стороны: " С 22 до 8 часов охранник спит", а затем скрылась в темноте каморки.

– Бред какой-то, – я начал выходить из себя и вновь заколотил в дверь.

– Парень, ты читать умеешь? Что там написано? – казалось, что именно рука, вновь высунувшаяся из темного окна, вела со мной диалог.

– Тут написано, что после 22 часов охранник спит.

– Ну вот, – ответил довольный охранник и вновь замолчал.

– Так вы же не спите.

– С чего ты взял? – усомнился голос по ту сторону каморки.

– Действительно, с чего это… – осознавая абсурдность ситуации, я прислонился к стене спиной и сел на пол.

Из окошка вновь высунулась мохнатая голова с вытянутым лицом.

– И что делать собираешься?

– Не знаю… – устало ответил я и, сам не понимая зачем, добавил, указав в конец коридора: – У вас там клоп сдох…

Охранник посмотрел на меня, явно сомневаясь в моих умственных способностях, но промолчал.

– Послушайте… Если уж после 22 часов охранник спит, может, мы можем поспать вместе? – на всякий случай поинтересовался я.

– А ты видел на табличке что-либо про посетителей?

– Нет.

– Ну вот, – вновь довольно ответил мужчина и скрылся внутри.

Я достал из сумки ручку и дописал к объявлению несколько слов: "С 22 до 8 часов охранник спит. И принимает на ночлег всех нуждающихся", после чего опять забил в будку.

– Ты охренел совсем?

– Извините, но тут написано, что вы приходите нуждающимся на помощь. А я как раз из таких.

Мужчина выглянул и изучил надпись.

– Ты ведь понимаешь, парень, что сейчас я либо пущу тебя внутрь, либо выгоню пинком из подъезда?

– Понимаю. Но если вы спросите моё мнение, лично я за первый вариант.

С минуту мужчина молчал, после чего медленно и с недоверием открыл дверь.

– Ладно, заходи. Понаехали тут…

Счастливый, я принял приглашение.

Внутри стоял полумрак. Вдоль стены расположилась старая кровать с промятым посередине матрасом (я ненавидел такие ещё со времён летних лагерей), прикрытая покрывалом с вышитым на ней медвежатами. По углам друг напротив друга стояли кресло и телевизор, настолько точно ориентированные друг на друга, что создавалось впечатление, что, если исчезнет один предмет из этой пары, то второй сразу потеряет смысл существования.

– Ты садись, вот же кресло, – порекомендовал охранник. – Ну, рассказывай, чего хотел.

– Да я бы поспать хотел. Вон и квартира моя, а ключ хозяин не дал, только код прислал.

– Пойдём посмотрим, – мужчины надел кеды и вышел в коридор.

– Хм, – отозвался он, подойдя к двери, – а ведь и правда ничего нет…

– Так и я о том же…

– Слушай, может, стукнем по ней?

– По кому? – не понял я.

– Так стукнем по двери – она и откроется.

– Нет, давайте не будем… Можно я просто подремлю вместе с вами?

– Ох не знаю, не заведено так, конечно, ну да ладно. Ты парень, я вижу, хороший.

– Это вы как поняли? – улыбнулся я.

– А взгляд у тебя такой… Добрый. И походка. Иные, знаешь ли, идут настолько расслабленно, что аж руки как сосиски болтаются. Идут как короли жизни! Вот таких я не люблю. А ты хороший, сразу видно. Меня Олег зовут.

– Спасибо вам, Олег, а меня – Дима.

– Ну что, Дима, пойдём-ка чайку выпьем на ночь, а то зябко тут.

Зайдя в каморку, мужчина насыпал мне в кружку какой-то сорной травы из трёх разных полудырявых целлофановых пакетов.

– Вот знаешь, парень, самый вкусный фарш всегда получается из трёх видов мяса. А у меня самый вкусный чай – из трёх видов трав! Сам собирал!