С минуту Лиам молчал, оценивающе смотря на меня, а затем, приняв какое-то решение, прошел через весь номер к окну и задернул бледно-желтые занавески. Помедлив, он снова повернулся ко мне.

– Что тебе взять?

– Что угодно, только без мяса.

– Вегетарианский буррито подойдет? – усмехнулся Лиам.

– Только острый.

Охотник пристально посмотрел мне в глаза, словно собираясь сказать что-то еще, но, промолчав, вышел за дверь. Я услышала, как в замке повернулся ключ, и, сбросив ботинки, упала спиной на кровать.

За время пока Лиама не было, я успела принять душ и быстро изучить номер. Под занавеской на подоконнике нашелся один из амулетов охотника. Я подняла его и покрутила в руках. Очередной черный кожаный шнурок был увешан бусинами и больше напоминал ловец снов, чем сильную защиту от ведьм. Скорее всего, он был призван не дать мне сбежать, но то, что я все еще находилась в номере, совершено не было связано с амулетом. Меня удивляло, как за все это время охотники так и не поняли, что их амулеты всего-навсего красивые побрякушки, не более того. Аккуратно положив шнурок на место, я полезла в мини-бар.

В холодильнике нашлись пара банок пива, бутылка швепса и две бутылки с водой. Открыв одну из них, я налила воду в стакан и уселась на кровать, бездумно переключая каналы на телевизоре. Одурев от бессмысленных передач, которые крутили по всем каналам, я хотела было уже выключить его, когда, наконец, спустя час услышала, как поворачивается ключ в замке. Лиам осторожно вошел в комнату. Не знаю, что он ожидал увидеть, но то, как я мирно сидела на кровати со стаканом воды в руках и смотрела телевизор, казалось, удивило его больше, чем если бы на месте комнаты полыхал жертвенный огонь, в котором догорал его мустанг. Не дав ему ничего сказать, я сходу спросила:

– Ты нашел острый буррито?

Вместо ответа Лиам кинул на кровать рядом со мной пакет из Уолмарта. Из него доносился потрясающий запах жаренных овощей и острой фасоли. Я развернула его и с наслаждением втянула носом аромат еды. Оставалось надеяться, что на вкус она будет такая же потрясающая, как ее запах.

Лиам захлопнул за собой дверь и изнутри закрыл ее на ключ. Поставив пакет, который остался у него в руках, на тумбу, он снял куртку и аккуратно повесил ее на вешалку. Все движения его было медленными и плавными. Он производил впечатление спокойного, размеренного и медлительного человека, но я полагала, что оно было ошибочным. Скорее всего, реакция у него была отличная.

Пока я торопливо вгрызалась в жирную лепешку, охотник прошел в ванную комнату. Через пару минут он вышел оттуда, вытирая лицо полотенцем, все еще недоверчиво поглядывая на меня.

– Хватит смотреть на меня так, словно у меня прямо сейчас отрастет дьявольский хвост и рога. Я не планирую сбегать. Мне нравится быть ведьмой и, в целом, нравится жить, поэтому я не собираюсь расставаться ни с тем, ни с другим. Надеюсь, я тебя убедила, – не выдержала я его взглядов.

– Не очень, если честно.

– Великая мать… – я махнула рукой, отвернулась и продолжила есть.

Кажется, мне достался в напарники очень упрямый охотник. Или глупый.

Когда с ужином было покончено, Лиам развернул на столе карту и кивнул мне, приглашая присоединиться к нему. Я не спеша поднялась с кровати и подошла к столу. Охотник изучающе посмотрел на меня снизу вверх.

– Ты хотела посмотреть места на карте, откуда пропадали девушки. Ты все еще считаешь это важным?

– Если честно, уже нет, – я подцепила носком ботинка стул и со скрипом пододвинула его ближе к Лиаму. – Если это тот ритуал, про который я думаю, то география здесь не при чем. Но девушки, выбранные для него, должны были быть тщательно отобраны. Ведьма не могла просто схватить первых попавшихся. Она их изучала, выбирала.

– Значит она была все время где-то рядом. И нужно еще раз изучить всех знакомых, – кивнул Лиам.

– Я не думаю, что ведьма была так глупа, чтобы вы могли ее обнаружить. Возможно, и даже вероятнее всего, она действовала через посредника.

– Тогда мы снова вернулись к тому, с чего начали.

– Я не обещала, что сразу дам тебе ответ, – я потеребила медальон, висевший у меня на шее. – Ведьма, которая пошла на это, безрассудна. Она жаждет власти, силы и полна ненависти. Это опасный ритуал, почти никто не пошел бы на этот шаг. Сила, которую он даст ведьме, будет больше, чем у Великой Матери.

– Ее надо остановить, – сурово произнес охотник. – И спасти девушек, – продолжил он, немного помолчав.

Я задумчиво посмотрела на Лиама. На секунду мне захотелось разделить с ним его ношу, чтобы она перестала быть такой тяжелой, но я отказалась от этой идеи.

– Есть вероятность того, что спасать уже некого.

Лиам поднял на меня потемневшие от злости глаза.

– Ты должна сконцентрироваться только на поиске. Свои рассуждения можешь держать при себе.

– Я понимаю, что она твоя сестра, но этот вариант ты тоже должен рассматривать.

– Нет. Ты не понимаешь, – упрямо мотнул он головой.

Спорить было бесполезно, а открывать перед ним душу – глупо. Мы были по разные стороны, и враги у нас были разные. Я поднялась.

– Ладно, Лиам. Я предлагаю ложиться спать. Пока мы не доберемся до Ковена, все мои догадки так ими и останутся. Нам нужны данные и отправная точка, с которой мы сможем начать. А значит чем быстрее мы найдем Ковен, тем быстрее отыщем ведьму.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и пошла в ванную переодеваться.

Охотник считал, что ведьмы не способны на чувства и эмоции, но он ошибался. Я прекрасно его понимала. Не он один кого-то терял. Мне казалось, рана в моей душе затянулась, но, судя по всему, для того, чтобы она зажила окончательно, потребуется еще не одна сотня лет. Весь день Мать посылала мне напоминания, как будто я и без того мало помнила все эти триста лет. И вот я почти начала жалеть охотника на ведьм. Но чтобы выжить, мне нужна холодная голова и больше никаких эмоций.

Где-то совсем рядом невыносимо громко запел Бибер. Я открыла глаза, пытаясь понять, откуда исходит этот раздражающий звук. Около двери, спиной ко мне, широко расставив ноги, стоял Лиам и вытирал полотенцем мокрую шею. На нем были спортивные шорты и майка, влажная от пота. Я закрыла глаза, мечтая оказаться в своей кровати в Салеме, а не в мотеле, в одной комнате с охотником на ведьм, просыпаясь в такую рань от орущего по радио Бибера. Медленно сосчитав про себя до пяти, я открыла глаза и села на кровати.

– Сколько времени?

Охотник повернулся ко мне.

– Половина седьмого утра.

– Это было обязательно? – я показала пальцем на радио, которое надрывалось голосом Джастина.

– У меня было несколько идей как разбудить тебя. – Лиам шагнул в сторону радио и убавил звук. – Поверь мне, эта оказалась самой гуманной.

Он продолжал стирать пот и ухмыляться, глядя на меня. Я вздохнула. Раннее пробуждение не являлось моей любимой привычкой. Откинув одеяло, я встала с кровати и, поежившись от низкой температуры в комнате, направилась в ванную. Открутив кран с горячей водой на полную мощность, я стала наблюдать, как пар медленно заполняет душевую кабину. Через несколько минут в ванной комнате стало на пару градусов теплее. Когда температура поднялась до приемлемой, я не спеша приняла душ и почистила зубы.

Лицо, отражающееся в зеркале, без парика и линз, казалось уже непривычным, хотя я видела его в зеркале каждое утро на протяжении более трех сотен лет. Быстро я привыкла к новой жизни в Салеме. Я провела рукой по гладкой щеке. На ощупь она была такой же мягкой как выглядела. Словно мне было все еще двадцать три. И я не хотела терять это. Свою молодость, свою магию, свою жизнь. За эти сотни лет я успела привыкнуть к постоянным переездам и моему верному спутнику – одиночеству. Жить на одном месте, обзавестись семьей, отказаться от магии и умереть через несколько десятков лет было не тем, чего я хотела. Натянув одежду на все еще влажную после душа кожу, я услышала, как охотник с кем-то говорит. Прислушавшись, поняла, что второго голоса нет, а значит это телефонный звонок. Снова повернувшись к зеркалу, я собрала волосы в высокий хвост, а затем вышла из ванной. К тому моменту Бибер уже не пел по радио, а Лиам сидел на кровати и с серьезным выражением лица смотрел новостной канал. Услышав звук закрывающейся двери, он резко обернулся и внимательно посмотрел на меня. Я подняла руки.