Если бы лионец врал на ходу, то замешкался бы, называя какой-то конкретный двор. Но он не врал и сказал так, как привык в разговорах с местными. На вопрос Вольфа он неподдельно удивился. Все же знают, что Двор Чудес без адреса это по умолчанию тот самый, что у Шатле.

— Побожись, — на всякий случай сказал Вольф.

— Клянусь крестом Иоанна Крестителя!

— Благодарю, — Ласка забрал из рук Лионца портрет.

— Я не понял, это что сейчас было? — спросил толстый человек из-за столика в углу.

— Все нормально, брат, — ответил Лионец.

— Ты сдал Двор Чудес?

— Ага. Добро пожаловать, хрен ли там.

— И вы туда пойдете? — толстяк повернулся к Вольфу.

— Пойдем.

— С большой бандой?

— Зачем? Вдвоем.

— В два меча? Не зассыте?

— У нас там нет врагов. Мы просто выкупим девку просто за деньги, — сказал Ласка.

Над этим ответом расхохотался весь зал, не исключая толстяка и Лионца. Кто-то стучал кружкой по столу, кто-то свалился с лавки, кто-то фыркнул так, что ложка с супом вылетела изо рта.

— Что смешного? — спросил Ласка.

— Мы по первости подумали, что вы серьезные люди, и вам палец в рот не клади, — ответил Пьер, — А вы, смотрю, простаки, каких поискать надо.

— И прямо палец в рот положишь? — спросил Вольф.

— Ага.

Вольф сделал шаг к выходу. Ласка шагнул за ним вполоборота, не поворачиваясь ни к кому спиной.

— Стоять, — сказал вышибала.

— Подумай, — ответил Вольф.

— У вас есть деньги, и вы готовы пойти с ними в Двор Чудес, — сказал вдогонку толстяк, — Лучше оставьте кошельки здесь, а мы вам оставим жизнь. В отличие от.

Ласка потянулся было к сабле, но понял, что выхватить оружие им не дадут. Места мало, а врагов много. Человек напротив прочитал его жест и оскалился.

— Прости, Господи, меня грешного, — сказал Ласка по-русски.

— На кулаках? — спросил Вольф.

— Да. Идем в правый дальний угол от входа. Три-четыре!

Толпа расслабленно стояла вокруг. Без малого полторы дюжины против двоих. От простаков не ждали сюрпризов. Оружие выхватить им не дадут, а к рукопашной никто всерьез не относился. В конце концов, кабацкая драка это весело, особенно, когда платить потом будет кто-то другой.

Ласка сделал шаг вперед и без замаха ударил под дых с правой ближайшего выпивоху и тут же левой его соседа. Оба не были готовы и сложились пополам.

Вольф сделал шаг назад-влево, наступил кому-то на ногу и толкнул его локтем. С замаха заехал кулаком в челюсть другому. Встретил прямым в голову третьего.

Ласка прошел через второй ряд как малек через редкую сеть. Только что безусый иностранец мелькнул под рукой Пьера, только что кулак полетел ему в голову, и вдруг вместо светлой вихрастой головы под кулаком темная, стриженая под горшок. А вот и немец бьет по уху открытой ладонью. И все, и мордой об пол.

За считанные мгновения двое положили девять человек, вывернулись в опустевший угол, раскидали столы и лавки и выставили перед собой клинки.

— Я бы очень не хотел проливать кровь, — сказал Ласка.

— Но вас не волнует, чего бы мы хотели или не хотели, поэтому несколько ведер крови мы тут прольем, — сказал Вольф.

— Вам конец, — сказал Пьер.

Оставшиеся на ногах взялись за оружие. У кого корд, у кого большой нож, у кого дубинка. Пока ни одного длинного меча.

— Это просто смешно, — сказал Вольф.

— По-настоящему смешно изображать из себя мастеров меча с саблей и кордом, — сказал Лионец и потянул из ножен длинный меч.

— Вольф? — Ласка кивнул на лежавшую на полу чью-то шапку.

Вольф присел, не выпуская оружия, и левой рукой подбросил шапку к потолку.

Ласка три раза взмахнул саблей, и шапка упала на пол четырьмя кусками.

— Можешь повторить? — спросил Вольф, повернувшись к Лионцу.

— Не повторяй, — сказал толстяк, который считался здесь авторитетом и в первых рядах в бой не лез, — Пусть уходят.

— Сейчас не понял, — удивился Пьер, который тоже выступил вперед с хорошим прямым мечом.

— Они не простаки. А Двор Чудес, это двор, мать его, чудес. И друзья у них такие же, и враги. Вот как пить дать, баба, которую они ищут, окажется ведьмой, этот немец — нечистью вроде вервольфа, а этот шустрый, который, зуб даю, не француз, не испанец, не итальянец, не англичанин, не скандинав, не жид и не арап, — каким-нибудь bogatir из Tartaria с какими-нибудь тоже чудесными особенностями.

— И что, они бессмертные, или за них мстить кто-то будет? — спросил Пьер.

— Что ты будешь делать, если завтра за них тот же Двор Чудес и впишется? Этот же сказал, что собирался туда бабла занести, верно?

— Ну.

— Вот Криспен нам и сделает предъяву, что им бабки несли, да с нашей подачи не донесли. Тебе охота с тамошней братвой рамсить?

— В гробу видал такие разборки, — Пьер убрал меч в ножны.

Разговор на воровском арго Ласка и Вольф не поняли. Но поняли, когда разбойники убрали оружие и освободили выход.

Дальше искать Амелию не стали и направились в сторону Сите к собору Парижской Богоматери. Вот большая улица, впереди вроде бы мост, а над крышами домов виднеются традиционные две башни готических соборов.

Не дошли самую малость.

— Не вы ли будете господа Ласка и Вольф? — спросил встречный мальчишка.

— Мы.

— Ваши друзья и дама ждут вас в нашей таверне.

Таверну господа живописцы выбрали итальянскую. В Париже сложно найти заведение не с французской кухней, но как раз с итальянской можно. За день на ногах уже хотелось есть.

Вместе с Бенвенуто и Фантуцци за столиком сидела Оксана.

— Ты как тут? — спросил Ласка.

— Да я что-то заревновала и сорвалась вслед за вами.

— И? — спросил Вольф, — Они прошлись по борделям, и он тебе ни разу не изменил?

— Прошлись они, как же. Бенвенуто вообще сидел на жопе ровно.

Ласка разочарованно посмотрел на итальянца, но тот не устыдился и глаз не отвел.

— Нашли мы ее, — сказал Бенвенуто.

— Где? Как?

— Прямо там что ли? — спросил Вольф, — А мы весь Город обегали.

— Портрет Амелии так понравился девкам, что они попросили их всех нарисовать, — сказал Фантуцци, — Мы сторговались, что они рассчитаются натурой и найдут нам Амелию. Бенвенуто набросал еще одну копию портрета, и маман отправила по соседям вышибалу и мальчишку-уборщика.

— Ага. Я сидел, полдня рисовал девок… — начал Бенвенуто.

— А я принимал оплату, — закончил Фантуцци, отодвинулся от стола и помахал пустой тарелкой как веером над гульфиком.

— Где она? — спросил Ласка.

— Во Дворе Чудес, — Бенвенуто перестал улыбаться, — Переходим к плану Б, если он у вас есть.

— Господи, там дел на полчаса. Просто зайти и выйти, — сказал Ласка.

Оксана хихикнула.

— Что? — не понял Ласка.

— Так мой муж говорил, — ответила Оксана по-русски, чтобы Бенвенуто не узнал, что она замужем.

— И чем кончалось?

Оксана так рассмеялась, что даже затруднилась с ответом. Несколько раз пыталась что-то сказать и захлебывалась смехом.

— Я правильно понимаю, что это были истории с хорошим концом?

Оксана чуть не упала под стол.

— Что вы ржете? — спросил Вольф.

— Мужа вспомнила, — ответила Оксана, устав смеяться, — Конец у него был отменный, да. Фантазии никакой, — она стрельнула глазками на итальянца, но…

Она увидела, как покраснел Ласка, и снова захохотала, оборвав воспоминания.

— Там прямо сильно опасно? — спросил Вольф.

— Там не просто опасно. Это самое лютое и злое место в Париже, — ответил Фантуцци, — Туда приличные люди не ходят, а если ходят, то не возвращаются.

— Мы неприличные, — сказал Ласка, — Мы зайдем.

Вольф наступил ему на ногу и сказал, обращаясь к живописцам.

— Я вам очень благодарен за помощь. Возвращайтесь в Фонтенбло, а мы тут перейдем к плану Б и до завтра закончим.

— Точно? — спросил Бенвенуто.

— С Божьей помощью, — сказал Ласка.