— Мы думали о свадьбе, — сказала она. — А как иначе, если ты живешь с человеком на протяжении четырех лет? И знаешь, со временем страсть уходит, а разногласия остаются. В один прекрасный день он сообщил мне, что подал документы на перевод в Нью-Йорк и что этот перевод одобрили.
Рут вспомнила, как была удивлена и как стала упрекать Пола в том, что он не сказал ей об этом заранее.
— Конечно, я могу работать где угодно, — говорила она тогда ему, раздраженная и обрадованная мыслью о переезде в Манхэттен. — Но сам переезд — это такое хлопотное дело, не говоря уже о том, что мне придется оставить здесь мать. И мне придется жить в городе, где у меня нет никаких связей. Почему ты не говорил мне об этом до самой последней минуты? — Этот вопрос был риторическим, но ответом на него стало неловкое молчание Пола.
— Так и вышло, что я не предложила поехать с ним и он не позвал меня с собой, — просто сказала она Арту, стараясь не смотреть ему в глаза. — Так что разрыв получился цивилизованным. Мы оба пришли к мысли, что надо жить дальше, только уже порознь. Ему хватило такта не винить в разрыве меня. Он говорил, что сам был еще незрелой личностью, в то время как я была очень ответственной. — Она состроила дурашливую рожицу, словно показывая, что этот эпитет можно применить к ней только в шутку. — Хуже всего было то, каким он стал милым в тот момент, как будто ему было очень стыдно так со мной поступать. И разумеется, весь прошедший год я провела в попытках разобраться, какие наши ошибки, вернее, мои ошибки всё разрушили. Я обдумывала каждую нашу ссору. Я обвиняла его в безрассудстве, а он говорил, что я усложняю самые простые ситуации. Я упрекала его в неумении планировать, а он ставил мне в вину мою одержимость планированием, загубившую на корню спонтанность. Я считала его эгоистичным, а он заявлял, что моя забота о нем удушлива и нет ничего удивительного в том, что он не выпрыгивал из штанов от благодарности, хотя это обижало меня еще сильнее. Может быть, мы оба были правы, и это только подтверждало нашу несовместимость.
Арт коснулся ее руки:
— Ну, лично я считаю, что он лишился потрясающей женщины.
Она почувствовала, как в ней одновременно со смущением поднялось чувство благодарности.
— Ты действительно такая, — продолжал он. — Потрясающая! Искренняя и веселая. Умная и живая.
— Ты еще забыл, что я ответственная.
— А что плохого в ответственности? Я бы хотел, что бы больше людей обладали этим качеством. И знаешь что? Ты не боишься собственной уязвимости. Это очаровательно.
— Какой ужас!
— Нет, я серьезно.
— Это очень мило с твоей стороны, спасибо за поддержку. В следующий раз я угощу тебя кофе, — рассмеялась она. — Теперь ты расскажи о себе. Что у тебя происходило в личной жизни и с какими катастрофами сталкивался ты? Кто твой партнер?
— У меня сейчас нет партнера. Половину времени я проживаю в одиночестве, а вторую половину — собираю по дому игрушки и делаю бутерброды с джемом для двух своих дочерей.
Вот это сюрприз!
— Ты их удочерил?
Он выглядел озадаченным.
— Это мои дочери. Ну и моей бывшей жены, разумеется.
Бывшая жена? Выходит, она уже знакома с тремя геями, которые когда-то были женаты.
— И сколько лет ты был женат, до того, как решил раскрыться?
— Раскрыться? — На его лице появилось странное выражение. — Минутку… Так ты решила, что я гей?
В ту же секунду Рут осознала, что допустила ошибку.
— Нет, что ты, — пробормотала она. — Я имела в вцпу, раскрыться как личность, уехать из Нью-Йорка…
Он нервно рассмеялся:
— Значит, все это время ты думала, что я — гей…
Рут покраснела.
— Это все твое кольцо, — призналась она, кивнув на его руку — Почти все пары нетрадиционной ориентации, с которыми я знакома, носят кольца на правой руке.
Арт снял кольцо и стал его рассматривать.
— Его сделал мой лучший друг на мою свадьбу, — тихо произнес он. — Эрнесто, удивительный человек. Он был поэтом и по совместительству ювелиром, но зарабатывал как водитель лимузинов. Видишь эти вмятины? Он сказал, что они должны напоминать мне, что на жизненных дорогах полно колдобин, но я должен помнить о том, что лежит между ними: любовь, дружба и надежда. Я снял кольцо, когда мы с Мириам разошлись. А потом Эрнесто умер: рак мозга. Тогда я стал носить это кольцо в память о нем и его словах. Он был мне хорошим другом, но не любовником.
Арт протянул кольцо Рут, чтобы она могла рассмотреть его получше. Кольцо оказалось гораздо тяжелее, чем она ожидала. Рут поднесла его к глазам и взглянула сквозь него на Арта. Ее друг был таким мягким, таким деликатным… Он не осуждал. Рут почувствовала, как ее сердце сжимается от нежности, ей захотелось петь и смеяться. Ну как она могла его не полюбить?!
Забрав одежду Арта из химчистки, Рут пошевелила большим пальцем на ноге и вспомнила, что собиралась позвонить Вэнди. Миссис Скотт и мальчик-игрушка — вот это поворот! Она решила сначала доехать до стоянки возле продуктового магазина, чтобы не столкнуться с кем-нибудь во время увлеченного обсуждения подробностей.
Они с Вэнди были ровесницами и знали друг друга с шестого класса. В их дружбе бывали периоды, когда они годами не виделись, и она сохранилась благодаря редким встречам одноклассников и настойчивости со стороны Вэнди. Будь у Рут выбор, она бы предпочла другого человека на роль своей лучшей подруги, но все-таки была рада тому, что Вэнди рядом. Неистовость подруги уравновешивала осторожность Рут, а ее прямота и непосредственность были антидотами дня ее сдержанности. «Хватит уже обо всем беспокоиться!» — часто советовала ей Вэнди. Или говорила что-то вроде: «Тебе не обязательно всегда быть такой охренительно вежливой. На твоем фоне я выгляжу полным дерьмом».
Вэнди ответила после первого гудка.
— Нет, ты можешь себе представить?! — воскликнула она, едва заслышав голос подруги. — А я-то думала, что она хватила лишку, когда сделала круговую подтяжку. Вчера вечером она поведала мне, что у нее с Патриком это происходит каждую ночь по два раза. Это она сказала мне, дочери, которую некогда отправила на исповедь за один только вопрос, откуда берутся дети.
Рут представила, как миссис Скотт снимает свой костюм от Шанель, трифокальные очки, дизайнерское распятие, инкрустированное бриллиантами, и бросается в объятия своего пляжного мальчика.
— У нее больше секса, чем у меня! — не унималась Вэнди. Потому что я уже не помню, когда последний раз в постели с Джо мне хотелось чего-нибудь, кроме сна.
Вэнди часто шутила на тему своей увядающей интимной жизни, но Рут не верила, что там все сошло на нет. Неужели и с ней произойдет то же самое? Они с Артом уже не те горячие любовники, которыми были несколько лет назад, уже не так тщательно создают романтическое настроение и с большей легкостью ссылаются на усталость.
Она пошевелила пальцем ноги: надо проверить уровень эстрогена. Возможно, в этом кроется причина ее беспокойства в изменившемся гормональном фоне. Потому что другой причины не находить себе места вроде бы не имелось. Не то чтобы их жизнь была идеальной — просто отсутствовали серьезные проблемы. И Рут вполне могла поддерживать такое положение вещей. Она дала себе обещание быть с Артом поласковее.
— Прекрасно понимаю твое расстройство, — попробовала посочувствовать Рут.
— Ну, на самом-то деле я больше беспокоюсь, чем расстраиваюсь, — откликнулась Вэнди. — Странно это как-то. Мать чем старше становится, тем больше себе позволяет. И с одной стороны, мне хочется сказать: «Так держать, девочка!» — а с другой — покрутить пальцем у виска. Она, вообще, нормальная? Мне что, теперь надо присматривать за ней, чтобы она чего-нибудь не учудила? Ну ты меня понимаешь.
— Я всю жизнь присматриваю за матерью, — сказала Рут и тут же вспомнила то, что так долго от нее ускользало: сегодня в четыре часа ее мать должна идти к врачу.
Весь прошлый год Рут не давала покоя смутная тревога за здоровье матери. Не то чтобы беспокоило что-то конкретное, просто Лу Лин казалась немного рассеянной, и иногда ее мысли путались. Сначала Рут объясняла это тем, что мать уставала и что у нее мог постепенно ослабевать слух, или она теряла навыки английской речи. На всякий случай Рут обдумала худшие из возможных диагнозов со схожими симптомами: рак мозга, болезнь Альцгеймера и инсульт. Она почему-то считала, что размышления о худшем каким-то образом гарантируют, что оно минует. Жизненный опыт показывал, что она всегда волнуется зря. Но пару недель назад, когда мать упомянула, что у нее назначен визит к врачу, Рут предложила ее отвезти.
