Даже через весь ресторанный зал Рут видела, как мать светится любовью и гордостью за свою дочь, и от этого у нее щемило в груди. Ей было и радостно, и грустно видеть Лу Лин в этот особенный день. Отчего же у них такие сложные отношения? Почему в них мало таких дней, как этот? И сколько еще у них будет таких встреч?

— Счастливого Полнолуния, — сказала Рут, когда Лу Лин добралась до стола. Она жестом пригласила мать сесть рядом с собой, а тетушка Гал заняла место по другую сторону от нее. Следом расселись и остальные члены семьи.

Рут увидела, что Арт сел рядом с Мириам за другим столом, который быстро превратился в некитайскую «секцию» празднования.

— Эй, у нас тут что, белое гетто? — осведомилась Вэнди. Она сидела спиной к Рут.

Когда наконец появились Фи и Дори, Рут не отважилась ругать их при матери, Арлин и Марти.

Девочки всем приветливо помахали:

— Здравствуйте!

А потом заворковали:

— Привет, бабушка! Привет, дедушка! — и бросились обниматься с ними.

Лу Лин по своей воле они никогда не обнимали.

Ужин начался с целого каскада холодных закусок, выставленных на круглый вращающийся поднос, «ленивую Сюзанну», которую Лу Лин называла «карусель». Взрослые охали и ахали, дети кричали: «Я проголодался!» — а официанты выставляли блюда, которые Рут заказала по телефону. Там были рыба в сладкой глазури «Павлиний хвост», вегетарианская курица, приготовленная из сморщенной пенки соевого молока, и медуза — любимое блюдо Лу Лин, приправленное кунжутным маслом и нарезанным зеленым луком.

— Скажите, — раздался голос Мириам, — это животное, овощ или минерал?

— Мам, — сказала Рут, держа в руках тарелку с салатом и медузой. — Ты будешь первой, раз ты у нас старшая девочка за столом.

— Нет-нет, — привычно возразила Лу Лин. — Положи себе.

Рут проигнорировала ее возражения и просто положила горку нежной лапши на тарелку матери. Лу Лин сразу же приступила к еде.

— Это что? — спросил Бумер за соседним столом. Он мрачно смотрел на подрагивающие ленточки медузы на блюде, вращающемся на круглом подносе.

— Червяки! — поддразнила его Дори. — Попробуй.

— Фу! Уберите это! Уберите это! — заверещал Бумер.

Дори заливалась хохотом. Арт передал Рут всю порцию медузы со своего стола, и она почувствовала, как у нее заныло в желудке.

На столах стали появляться новые блюда, и, если судить по выражениям лиц некитайцев, им они казались все более странными. Тофу с маринованными овощами и зеленью, морские огурцы, любимое блюдо тетушки Гал, и пирожные из клейкого риса. Рут думала, что они понравятся детям. Но она ошиблась.

Где-то посередине ужина Ники, шестилетний сын Салли, раскрутил поднос, видимо надеясь запустить его как фрисби, и носик стоявшего на нем чайника сбил со стола стакан с водой. Лу Лин вскрикнула и подскочила. С ее коленей стекала вода.

— Ай-ай! Зачем ты это сделать?!

Ники сложил руки на груди, его глаза стали наполняться слезами.

— Ничего страшного, дорогой, — пожалела его Салли. — Попроси прощения и в следующий раз крути осторожнее.

— Она на меня накричала. — И он показал в сторону Лу Лин, которая в тот момент была слишком занята тем, что пыталась промокнуть свою одежду салфеткой.

— Милый, бабушка просто удивилась, вот и все. Вон какой ты у нас сильный, как настоящий игрок в бейсбол!

Рут надеялась, что ее мать не станет больше ругать Ники. Она слишком хорошо знала, насколько Лу Лин любила вспоминать все случаи, когда ее дочь проливала еду или молоко, каждый раз спрашивая у незримых сил, почему Рут никак не может научиться себя вести. Она смотрела на Ники и пыталась представить, каково это — иметь детей. Если бы у нее были свои собственные дети, стала бы она реагировать так, как ее мать, могла бы она отругать ребенка до такого состояния, когда он будет сломлен и напуган?

Они заказали напитки. Рут заметила, что Арт пьет второй бокал вина, ведя оживленную беседу с Мириам. Официанты принесли следующую перемену блюд, как раз вовремя, чтобы рассеять возникшее за столом напряжение. Соте из баклажанов с листьями базилика, нежная угольная рыба в обсыпке из чесночных чипсов, китайская версия мамалыги, сдобренная острым мясным соусом, пухлые черные грибы, фрикадельки «Львиная голова» с рисовой вермишелью в глиняном горшочке.

Лу Лин сказала, что «даже иностранцы похвалили еду». Тем временем тетушка Гал склонилась к Рут и произнесла:

— Мы с твоей мамой прекрасно поели в «Сан-Гонконг» на прошлой неделе. Но мы чуть не попали в тюрьму! — Тетушка Гал любила забрасывать наживку и ждать, пока собеседник клюнет.

Рут приняла приглашение к игре:

— Как в тюрьму?

— О да! Твоя мать устроила большой скавдал официанту, сказав, что мы уже оплатили счет. — Тетушка покачивала головой. — Но официант был прав: мы тогда еще ничего не оплачивали. — Она похлопала Рут по руке. — Не переживай! Потом, когда твоя мать не видела, я все оплатила. Так что обошлось без тюрьмы!

Гао «Лин положила в рот еще несколько кусочков и почмокала губами. Потом, опять наклонившись к Рут, прошептала:

— Я дала твоей матери большой пакет женьшеня, он очень хорошо помогает при рассеянности. — Она кивнула, и Рут кивнула ей в ответ. — Потому что иногда твоя мать звонит мне от железнодорожной станции, чтобы сказать, что уже приехала, а я вообще не в курсе, что она ко мне собиралась! Конечно же, я не против, я всегда ей рада. Но в шесть утра? Я не самая ранняя пташка! — рассмеялась она, и Рут, мысли которой уже закрутились в суматошном вихре, ответила натянутым смешком.

Что случилось с матерью? Неужели депрессия способна настолько спутать сознание?

На следующей неделе у них будет встреча с доктором Хью, и она обязательно обсудит это с ним. Если он порекомендует матери принимать антидепрессанты, то, возможно, она его послушает. Рут понимала, что необходимо чаще ее навещать. Лу Лин вообще много жаловалась на одиночество. Наверное, она пыталась как-то компенсировать его визитами к Гао Лин в такие неуместные часы.

Во время затишья перед десертом Рут встала и произнесла короткую речь:

— С годами я все лучше понимаю, что такое семья и как много она для меня значит. Она напоминает нам о самом важном, дает связь с прошлым, оберегает юность и помогает взрослеть; хранит традиции и показывает, что мы не сможем избавиться друг от друга, как бы мы ни пытались. Мы спаяны воедино долгими годами и связями, укрепленными рисом и пудингом с тапиокой. Спасибо вам всем за то, что вы у меня такие!

Ей пришлось оставить за скобками личные обращения к каждому, потому что она не понимала, что может сказать Мириам и ее компании.

А потом Рут раздала упакованные коробочки с лунными пирожными и шоколадными зайцами для детей.

— Спасибо! — закричали они. — Какая прелесть!

Наконец-то Рут испытала что-то вроде умиротворения. Все-таки хорошо, что она решила устроить этот ужин. Хоть отношения не всегда складывались гладко, такие встречи были очень важны. Этот ритуал позволял сохранить связи между оставшимися членами семьи. Она не хотела, чтобы жизнь разносила ее и кузенов в разные стороны, но боялась, что как только старшее поколение исчезнет, с ним уйдут и семейные связи. Поэтому нужно было приложить усилие, чтобы их сохранить.

— Это еще не все подарки, — воскликнула Рут и стала раздавать новые. Она нашла замечательную фотографию Лу Лин и тетушки Гал: на ней они, еще совсем девочки, сидели по обе стороны от своей матери. Рут пересняла эту фотографию, заказала новые отпечатки размером восемь на десять дюймов и поместила их в рамки. Рут хотела, чтобы этот подарок был вкладом в память о ее семье, и те, кто его получил, приняли его с благодарными вздохами.

— Удивительно, — сказал Билли. — Эй, дети, посмотрите-ка сюда. Как думаете, кто эти хорошенькие девочки?

— Только посмотрите на нас, какие мы молодые, — мечтательно вздохнула тетушка Гал.

— Эй, тетушка Лю, ты какая-то сама не своя на этой фотографии, — пошутила Салли.