Сидя в мирной «Пончиковой» и обдумывая, как бы подкатиться к дедам для задушевной беседы, Фантомас вдруг с грустью ощутил тягучее и липкое предчувствие, холодной змеёй вползающее в его грудь. Началось! Вот так работало его чувство опасности. Кроме того в носу появился кислый химический запах, который, как казалось, проникал в прямо мозг. Ещё и во рту образовался резкий металлический привкус.

Вдруг внезапно за окнами сгустился вечерний сумрак, и наступила неприятная тишина, нарушаемая мерным тиканьем часов, висящих на стене рядом с какими-то психоделическими картинами, выполненными прямо по штукатурке стены. Враз на плечи навалилось давление от нависшего над поселением пасмурного неба.

— Зашибись вдруг торкнуло! — встал на путь истерики Фантомас. — Давно такого не случалось.

На его истерику никто не откликнулся: сплочённые в алкокоманду деды сидели в тягостном молчании; верный Сапог пребывал в коматозе, пуская слюну из угла губ. Прекрасная незнакомка сидела с закрытыми глазами, как окаменевшее изваяние. Живых сотрудников заведения не наблюдалось: куда-то все разбежались. Сам Фантомас почувствовал, что его ноги парализовало, в глазах туман и мошки, челюсть свело судорогой, а по всему телу побежали свирепые такие мурашки. Даже не закричишь благим матом. Не страх, не жуть и не ужас сковали тело человека, а полная обречённость. Чувство страха приходит, когда опасаешься чего-то уже известного, жуть накрывает перед неведомым, а ужас ощущаешь перед внезапным неизвестным.

Мозг лихорадочно искал выход, но не находил. Промелькнули одна за другой версии происходящего: их накормили пончиками с психоделиками, или кто-то распылил отравляющие газы, или так на психику подействовали картины, что нарисованы на стенах «Пончиковой». Чувство опасности уже не просто верещало, а билось в истерике.

Дыхнуло лютым холодом, усилилось физическое давление и Фантомас увидел перед собой молодого парнишку с напяленными на морде чёрными очками. Фантомас даже дышать прекратил от его внезапного появления. Казалось, целую вечность, парнишка рассматривал человека, словно какую-то примитивную вещицу. Что-то мерзкое неприятно копалось в голове подопытного, но сопротивляться не получалось. Стало кристально ясно, что его жизнь повисла на тоненькой ниточке, но даже сил не оставалось, чтобы пожалеть бедного себя. Сколько времени неведомое нечто копалось в голове Фантомаса он не знал: казалось пытка продолжалась целую вечность, но всё внезапно закончилось.

Пришёл в себя Фантомас от наваждения, услышав шум от падения незнакомки со стула на пол. Бедная женщина, очнувшись от неведомого воздействия, умудрилась сверзиться на пол, создав при этом переполох среди других посетителей, пребывающих на втором этаже злосчастной «Пончиковой». Дед Пахом и дед Витёк ринулись поднимать пострадавшую, тогда и Фантомас сообразил, что надо и ему проявить участие к прекрасной незнакомке с карими глазками, коими она, словно снайпер, целилась прямо в твоё сердце.

— Инна Валентиновна! — заголосили наперебой деды, пытаясь вытащить тело завуча из-под стола. — Как вы? Не ушиблись, голубушка!?

Ага, голубушку, зовут Инна Валентиновна — отметил Фантомас, тоже суетящийся возле женщины. Красивое имя. Вот такой женщине могу предложить себя и свое пылкое сердце, но торопиться не надо.

Особо женщинка не пострадала физически от кратковременной потери сознания, но вот её психическая составляющая, наверное, всё-таки получила некоторый ущерб. До конца не пришедшая в себя женщина, вдруг разразилась такой энергичной матерной тирадой, что опешили даже Фантомас с Сапогом. Дедов такой «коленкор» тоже шокировал: не часто услышишь в лексиконе уважаемого педагога загибы, в которые она умело вплела словечки из словаря дважды судимого родного дядюшки Коли.

— Матушка, потише, — запрыгал вокруг Инны дед Витёк. — Детки могут услышать…

— Убью! — решительно объявила Инна, усаживаясь, наконец, попой на стул.

Фантомас, стоявший столбом рядом с виновницей переполоха, посчитал за лучшее ретироваться за свой столик к Сапогу, пребывающему уже в полном здравии. Любезничать с женщиной, находящейся не в духе, да ещё матерящейся, как пьяный матрос, ему как-то расхотелось.

Даже мадагаскарские тараканы в голове Инны офигели от её обсценной лексики.

— Кого? — вопросил дед Пахом, взмахнув руками.

— Пидорасов! — честно ответила Инна Валентиновна. В её глазах зажёгся мрачный мефистофельский огонь. — Понаехали уроды… сидят на первом этаже, наших деток смущают. Я, конечно, женщина отходчивая и терпеливая, но всему есть предел. Дед Пахом, у тебя, случаем, при себе топора не имеется? Нет? Как так-то? Ладно, у меня в багажнике машины бензопила завалялась. Я им блядям сейчас устрою «радужное» будущее.

Схватив сумочку, Инна, как ужаленная ниже спины, отправилась воевать с залётными содомитами, а два деда, переглянувшись между собой, ринулись за ней с целью не допустить кровопролития, а может и смертоубийства на глазах невинных детишечек. Учительнице расчленять пидорасов бензопилой на глазах школьников как-то непедагогично.

— Это чё щас было? Меня терзает любопытство, — наморщил лоб Сапог и поскреб ногтями по дну тарелки — пончиков на дне не оказалось. Пончики кончились, осталась грусть. Её надо запить чем-то крепким. — И пончики исчезли, — он решительно не мог вспомнить последние события. Даже его Шиза пребывала в шоковом состоянии.

— Нас сейчас приходили убивать, — выдал свои наблюдения другу Фантомас.

— А чё не убили? — поднял бровь Сапог. Такая его мимика означала, что он очень интересуется непонятными событиями.

Фантомас только пожал плечами и развёл руками. Самому интересно…

К их столу подошёл древний старикашка, которого называли другие деды Онуфрием. Фантомас с удивлением заметил, что дед совершенно не пьяный. То лыко еле вязал, а теперь стоит перед ними, трезвый, как стёклышко. Подвинул деду стул. Тот чинно присел, посмотрел на двоих проходимцев внимательным взором и выдал: «Ну, что, мужчины, можно поздравить вас с днём рождения».

— Чего это? — не понял Сапог. — У меня днюха зимой.

— Теперь летом придётся праздновать, — пояснил дедок. — Жив остался, значит днюха летом. Это удача тебя посетила с большой буквы «У».

Сапог хотел поспорить с надоедливым дедом, что он уже много раз чудом оставался живым. Так, что теперь — ему чуть ли не каждый месяц дни рождения устраивать? Но спорить с дедом не стал, уловив на себе красноречивый взгляд Фантомаса.

— Тогда давайте знакомиться, — предложил дед Онуфрий. — А знакомство надо непременно отметить… я точно знаю, где наливают в это время суток… если вы спонсируете мероприятие, то чего время зря терять…

Инна Валентиновна пребывала в жутко злом настроении не потому, что она сверзилась со стула, а совсем по иной причине. Деды этой причины не знали, поэтому следовали за разъярённой женщиной, в надежде её успокоить. Хорошо хоть, что приезжих содомитов на первом этаже заведения не оказалось, следовательно, и убивать их у Инны не получилось. А садится в машину, и гнаться в потёмках за уродами она не захотела. Если бы Инна поймала содомитов, то для них жизнь могла сегодня очень тухло закончиться.

Ладно, пусть пока живут, но не долго.

Иная причина, отчего Инна пришла в бешенство, имела корни от того сумеречного состояния, в которое её погрузил Сашка Прокопенко, прибывший в «Пончиковую» разобраться с залётными проходимцами. Чтобы женщина не мешалась ему под руками, он погрузил её в транс, но видно перестарался, ибо Инна за то небольшое время, что она находилась в изменённом состоянии, побывала в таких виртуальных ебенях, что врагу не пожелаешь.

Инна, провалившись по вине Сашки в иную реальность, благополучно осознала себя сидящей в шикарном кабинете приличной школы, где она трудилась завучем. Сейчас она работала не в занюханной школе занюханного посёлка, а в престижной школе областного центра.