— Так, Мариш, — обратился я в тот день к сестре, — переставай паниковать и переводить продукты на заморозку.

Я подхватил её на руки, перенёс из инвалидного кресла на диван и сел рядом. Она не сопротивлялась. Вцепилась пальцами в мою футболку на груди, прижалась к моему боку и молчала. Я тоже ничего больше не сказал, лишь крепче прижал её к себе, выражая всю любовь и поддержку этим жестом. Наше молчание было красноречивее любых громких слов. Марина явно переживала за мою способность прокормиться в её отсутствие и хотела напоследок позаботиться обо мне. Я же надеялся искоренить из её головы негативные мысли и показать ей, что я верю только в благоприятный исход операции, а по другому и быть не может! Мы будем вместе и всё у нас будет хорошо!

Наконец, я не выдержал и поддел сестрёнку:

— Вот выпишут тебя, заставлю доедать все эти запасы. Мы даже с Ритой вдвоём их не осилим.

Она тихо рассмеялась и понимающе на меня посмотрела. Больше мы к этой теме не возвращались. Готовить в промышленных масштабах она перестала — видимо немного успокоилась. Она пару раз созванивались с Ритой и что-то обсуждала своё девичье. Кажется косметику по уходу за кожей — я и в этом шарю, как оказалось.

Время стремительно проносилось мимо, подгоняя приближающиеся волнение и чувство неотвратимости. И как бы мы все не храбрились и не бодрились друг перед другом, груз значимости предстоящего события лежала невидимым камнем на наших плечах. Внутренние страх, отчаяние и злость на ситуацию никуда не делись. Лишь искусно замаскировались под легкое волнение.

Время без Ромы было адски сложным! Называется почувствуй себя женой моряка дальнего плавания или, что более правдоподобнее, агента под прикрытием. Вроде бы, есть любимый человек, а по факту он где-то там на дальних рубежах, рискует собой ради благого дела. Умом я всё понимала, но вот сердцем…Ревность и злость на обстоятельства разъедали меня словно кислота. Я не могла нормально спать, я потеряла аппетит. Весенние краски потускнели и я уже не ощущала никакого предвкушения, как это обычно бывает после долгой, хмурой зимы.

На работе тоже стало не всё гладко. Пару раз, я чуть не опростоволосилась с экспонатами, подготовленными для продажи. По просьбе старинного друга моего директора, известного и уважаемого коллекционера в городе, мы готовили каталог полотен известных художников разных направлений в живописи, с которыми этот самый коллекционер пожелал расстаться. По его словам: «Жить стало слишком дорого». Что же, его право. В итоге, только благодаря природному чутью и привычке всё перепроверять, мне удалось случайно заметить какую «еретическую» опись я внесла в каталог. А его уже надо было отправлять в типографию! Глупейшую ошибку, которая стоила бы нам кучу потраченных денег (всю печатную продукцию пришлось бы переделывать), удалось избежать, чему я была несказанно рада.

Рома всячески старался сгладить наше временное расставание. Я чувствовала скрытый посыл всех его сообщений, хоть прямым текстом он это и не озвучил. Я была ему благодарна и, в очередной раз, убедилась в его положительных человеческих качествах. Рома — настоящий мужчина с большой буквы М, кто бы что не говорил о его способе заработка! Ну, кто ещё в его ситуации будет столько времени уделять переписки и телефонным звонкам женщине, которую знает от силы месяц? Он непрерывно занят с сестрой, работой, продажей дачи и множеством ещё каких-то дел, о которых я даже не знаю.

Рома сказал мне, что постарается брать заказы только на сопровождение, никаких тесных контактов голышом в постели. Надеюсь, у него получится придерживаться такой линии поведения и не возникнет проблем с хозяевами агентства в котором он работает. Ведь кто-то же ими, мальчиками-зайчиками, руководит? Роман не вдавался в подробности, а я не настаивала на разглашении этой информации. Лишь иногда интересовалась на какую вечеринку или мероприятие у него сегодня начищены туфли.

Мы пару раз говорили с Мариной по телефону. У неё возникли некоторые проблемы со сборами и я вызвалась помочь. Она заказала косметику через интернет, а доставку задержали. Я милостиво предложила съездить в фирменный магазин её любимого бренда (подумаешь, он находится на другом конце города) и купить всё, что ей нужно. Сестра Ромы действительно мне нравилась: своей открытостью, дружелюбием, скромностью. Марина притягивала к себе людей, ну точно русалка или сирена. Когда в разговоре с ней, я попросила разрешения проводить её в клинику вместе с Ромой, она с радостью согласилась. А потом призналась, что и сама хотела меня попросить об этом, но постеснялась. Чудо, а не девушка!

И вот настал тот момент, когда мы втроём на такси, заполненном сумками со всевозможными женскими вещичками, въехали на территорию медицинского центра. Клиника, где будут оперировать Марину, представляла собой современное здание в семь этажей. Если проехать дальше и повернуть по дорожке, то за парковыми деревьями, специально высаженными для создания прогулочной зоны больным, можно попасть непосредственно в реабилитационный центр «Титан». Вся территория была продумана и благоустроена для создания комфортной атмосферы.

Марина сидела молча, нервно сжимая пальцы на руках. Роман пытался развеять её тягостное молчание и шутил, периодически косясь взглядом с переднего сиденья на реакцию своей сестры. Я старалась непринужденно улыбаться и периодически поглаживала Марину по плечу, пытаясь её подбодрить и успокоить.

Припарковав машину у главного входа, водитель такси достал сумки Марины и её кресло из багажника. Роман разложил его и помог сестре перебраться с заднего сиденья автомобиля на свой личный двухколесный транспорт. Скорее бы ей от него избавиться и встать самостоятельно на ноги! Я Повезла Марину по пандусу к дверям, а Роман нёс сумки.

В холле нас встретила приветливая молодая женщина, представилась Екатериной и жестом указала нам направление в сторону лифтов, чтобы мы могли попасть в палату. Направляясь по коридору пятого этажа к нужной нам двери, я не могла не отметить продуманный дизайн помещения. Очень светлый коридор с большими окнами, множество комнатных растений в больших кашпо, а также в маленьких горшочках, расположенных на полках и напольных подставках вдоль стен. На небольших промежутках между высоченных окон висели картины. Здесь было и масло, и акварель, даже карандаш. Но все их объединяли не стиль или рука художника, а посыл зрителям. На всех полотнах были изображены позитивные, смеющиеся люди. Яркие краски и улыбающиеся лица на портретах заставляли непроизвольно растягивать губы в ответной улыбке. Я подумала, что это было сделано специально для поднятия духа пациентам и их родственникам. Кажется данный приём сработал и с нами.

Палата была светлой и просторной, с отдельной душевой, телевизором и столом. Большой двухстворчатый шкаф стоял за дверью. Мы помогли Марине разместиться, я предложила помочь разобрать сумки, но она отказалась. Сказала, что от безделья будет больше нервничать, а так ей будет чем себя занять, когда мы уедем.

Неожиданно в дверь палаты постучали и, дождавшись нашего «Войдите!», вошёл большой седовласый мужчина. Стоя в дверях, он со всеми поздоровался, а мне ещё и представился: «Герман Михайлович, лечащий врач Марины. Хирург по совместительству». Последнюю фразу он добавил с улыбкой, как бы лукаво. Мы все отлично понимали, что не будь он именитым хирургом с золотыми, Марины бы тут не было. Он говорил о правилах пребывания в клинике, о поблажках для послушных пациентов и в заключении рассказал об операции, которая должна будет состояться через два дня.

После ухода доктора, мы с Ромой ещё немного посидели в палате, а после по очереди обняли Марину на прощание. Спустившись вниз, мы покинули здание клиники и Рома предложил пройтись по парку. Я с удовольствием согласилась. Он взял меня за руку и мы медленно стали продвигаться по пешеходной дорожке вдоль ухоженных кустов и небольших деревцев. Было видно, что растения ещё молодые и им ещё расти и расти. Везде было чисто убрано, никакой пожухлой листвы. Запах уже распустившихся листьев и нагретой солнцем земли умиротворял.