— Спасибо, вы свободны! — отдал распоряжение конвоирам Четвертый.

Те кивнули и вышли.

— Итак, — сказал Четвертый, рассматривая пленницу, — у вас есть, что сказать напоследок?

— Четвертый! — воскликнула Первая, — что за манеры! При чем здесь напоследок? Дана Ковалева, вы понимаете, что должны сделать и сказать?

Девушка исподлобья посмотрела на Первую и презрительно улыбнулась.

Четвертый удивленно уставился на пленницу. Он был уверен, что она сломлена, весь ее вид говорил об этом, но вот поведение…Он вдруг понял, что потухшие глаза и опущенные плечи — это способ уйти в себя и закрыться. Девчонка не то что не сдалась, она была готова к сопротивлению. Вот такой расклад совершенно не устраивал Четвертого. Если девка не захочет ничего говорить ни в Палате, ни перед камерой, то ее могут посчитать мученицей. Жертвой государственного переворота. А это Кругу было совершенно ни к чему. Им нужна была легитимная передача власти. От нашкодившей своими выходками глупой высокомерной девицы, решившей поиграть в главу государства, к умудренным опытом людям, что готовы были пожурить, простить и исправить все косяки взбалмошной наследницы. Конечно, никто ее прощать не собирался, но простым людям этого знать не обязательно.

Как же хорошо все обернулось! Четвертый, да и не только он, были просто счастливы, обнаружив вместо матерой Розы, это недоразумение. Вот только кто-то вечно мешал их планам. То сводки новостей не шли в эфир, то какие-то столкновения на улицах попадали на передовицы, то это невероятное происшествие с князем Сибирским, который, якобы помог сопротивлению разогнать зарвавшихся военных. Да зачем ему вообще было в это лезть?

Четвертый прекрасно понимал, что Добронравов припрется рано или поздно за этой девчонкой, но к тому времени она уже будет мертва, а с молодым выскочкой они совместно, как-нибудь да совладают. Конечно то, что рассказала Ольга Смирнова о происшествии в кабинете ее бабки заставило Четвертого задуматься, но ведь сейчас они будут не один на один. Их пятеро, пусть эта Смирнова и свинтила, как последний трус. Предательница она и есть предательница. Раз предала одного, то и в отношении других не стоит от нее ждать ничего другого.

Но время шло, а упрямая девчонка не сдавалась. Отвечать на вопросы не хотела. На все уговоры не реагировала. Лишь шипела и плевалась, как дикая кошка.

— Где этот чертов менталист⁈ — взбрыкнула Первая после очередного неудачного подхода разговорить внучку Ковалевой.

— Мы уже отправили людей выяснить почему такая задержка, — отрапортовал Пятый. — Они должны вернуться с минуты на минуту.

Как раз в этот момент двери приоткрылись, и худосочный человек в военной форме проскользнул внутрь и подошел к Пятому. Наклонился к его уху и что-то сказал. После чего развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.

— Не тяните кота за яйца, Пятый, докладывайте, — нетерпеливо произнесла Первая.

— Простите, госпожа, но похоже, наш менталист мертв.

— Как мертв? — не поняла Первая.

— Доложили, что нашли остатки автомобиля, в котором он сюда ехал.

— Так вызовите нового, черт возьми! — заорала в голос Первая.

— Уже, госпожа, но придется ждать около часа, — пролепетал Пятый.

Дверь вновь приоткрылась, но на этот раз в нее вошла девушка с какой-то запиской в руках.

— Что еще случилось⁉ — взревела Первая.

Девушка подошла к ней и, передав листок бумаги, спешно ретировалась.

Первая развернула записку и долго ее читала. Затем задумалась и перечитала еще раз. Смяла, бросила бумажку на пол. Схватила и швырнула стул в стену. Стул с резким и пронзительным треском раскололся на несколько частей.

— Тварь! — только и произнесла Первая.

Четвертый даже не понял к кому относились эти слова.

Первая подошла вплотную к Дане.

Четвертый наклонился и поднял записку. Это оказалось сообщение от Смирновой.

— Значит, ты решила отказаться нам помогать, — приблизив лицо вплотную к Дане, прошипела Первая. — Считай, ты подписала себе этим смертный приговор. Придется разговаривать с тобой по-другому. Как называет это наш уважаемый коллега Четвертый, будем применять непопулярные силовые методы для развязывания языка умникам, у кого он есть. Так что подумай над тем, чтобы откусить его самой, потому что через пятнадцать минут ты начнешь петь, как соловей.

Я остановил байк и пробежался взглядом по площади.

Удалось выделить несколько поясов оцепления. Техника и люди стояли кольцами. Каждое последующее кольцо ближе к зданию было шире и плотнее.

Если наружный пояс состоял преимущественно из вальяжно прогуливающихся по трое караульных, то дальше шли машины, серьезные вооруженные люди, а еще ближе к зданию подогнали какую-то бронетехнику и даже приперли тяжелые орудия. Не удивлюсь, если они стреляют снарядами, а не сиреневыми молниями.

Вообще, немного странная компоновка. Почему не выставить во внешний периметр максимально тяжелую технику и много людей? Если враг не преодолеет его, то дальше вообще нет смысла что-то стеречь. А здесь, словно у тех, кто это затеял не хватало людей. Словно они действовали исходя из ограниченности ресурсов. Хотя чего я удивляюсь, Костя же говорил, что военные далеко не в полном составе поддержали эту акцию. Видимо, ресурсы людские и огневые действительно были урезаны.

Я прикинул, как бы я сражался с полноценной организованной армией. Мне здесь-то придется не сладко, но при должном подкреплении и удаче все решаемо.

— Костя, помнится, ты говорил, что сможешь оперативно организовать людей?

Константин кивнул.

— Да, но только мои силы весьма ограничены. Такое количество я не приведу.

— Ничего, посмотрим. В заведомо проигрышной ситуации я не собираюсь рисковать людьми. Сначала надо собрать толпу, побряцать оружием, а потом посмотрим.

В крайнем случае, я пойду один. Буду искать варианты пробиться в здание и вытащить оттуда Дану, не перемалывая все эти заградительные сооружения в фарш. Но всего этого я говорить не стал. Нечего человека раньше времени пугать.

— Мне потребуется час, — немного подумав сказал Костя.

— Действуй!

Пока Константин будет искать людей, договариваться, добираться отсюда туда и обратно, я смогу неплохо изучить местность и силы противника.

Байк я отогнал немного назад и запарковал во дворе — нечего тут отсвечивать. Хорошо, что пока не заметили. Не то, чтобы я собирался скрываться, но высовываться раньше времени было бы стратегически не верно. Хотя время меня поджимало. Я понимал, что Дану могут вывести в прямой эфир в любое время. Девчонка, конечно, — кремень, но и на старуху бывает проруха. Скорее всего, теневики найдут чем зацепить ее и заставить говорить. Так что на длительное сопротивления я особо не рассчитывал. Моей же задачей было, как можно быстрее обеспечить поддержку и освобождение девушки. А потом уже будем думать, как повернуть ситуацию в свою сторону.

Я отлично понимал, что такой шанс упускать нельзя. Все эти бурления масс и так уже чувствовались в последнее время. Было заметно, что народ недоволен. И вот, когда теневики сами решили выйти на свет, стоило провернуть то, на что я и так уже давно решился — небольшую революцию. Как раз все условия складывались подходящие, не было одного — людей, кто смог бы мне помочь.

Революции в одного не делаются. Смена власти — это всегда коллективное мероприятие. Чаще всего, за этим стоят военные структуры. В данном случае, я видел, что за теневиками силы были, но не так много, как могло бы. Что было довольно странно. Но я полагал в этом есть заслуга Даны. Точнее политики, которую она проводила. Она явно старалась дать сословиям больше возможностей, и военные, как одно из самых крупных и мощных сословий, не могли этого не понимать. А потому, за теневое правительство сейчас на площади стояли весьма скромные силы.

Оставив байк в подворотне и забрав секретку, чтобы не дай бог под шумок не угнали, я отправился на разведку.