Перед моими глазами располагалась сенсорная панель, с которой можно было отключить двигатель, нажал на нее несколько раз, но ничего не последовало. Приметив рядом некий документ, а именно инструкцию по эксплуатации, схватил его трясущимися руками в надежде отыскать подсказку, как можно прервать кондиционирование без вреда для пациента. Постоянно сбиваясь от неимоверного волнения, прочитал:

«Психиатрические исследования.

Правила эксплуатации палаты морфогенетического кондиционирования.

Чтобы избежать причинения пациентам вреда, блок жизнеобеспечения морфогенетического кондиционирования требует ежедневного осмотра всех жизненно важных систем…»

Грязно выругавшись, в гневе швырнул листы себе под ноги. «Чтобы избежать причинения пациентам вреда»? Такой бесчеловечный цинизм буквально взбесил меня, довел до белого каления. Пациента поместили в стеклянную капсулу, заполненную жидким раствором, утыкали его тело трубками, заставили смотреть противоестественные образы, вызывающие жуткие кошмары и панику — и они пишут «чтобы избежать причинения пациентам вреда»!

Понимая, что сейчас помочь может только трезвый разум, и взяв себя в руки, собрал с пола все разлетевшиеся листы и продолжил читать:

«…Система жизнеобеспечения номер один: обогащенный кислородом перфторуглерод из резервуара жидкости для поддержки жизнедеятельности необходимо полностью сливать и замещать на протяжении терапевтического курса. (Обратите внимание, что вещество содержит обезболивающий препарат, и перерыв в его подаче может причинить пациенту сильную боль, что способно нарушить весь ход эксперимента)...»

Опустил руки и посмотрел влево, на застывшего неподвижно Блэкмора. Он и так испытывал нечеловеческие страдания, отключить ему анестезию — означало обречь его на еще худшие мучения, возможно, на медленную и мучительную смерть. Хотел ему помочь, а не сделать его пребывание в капсуле еще невыносимее, это точно никак не приблизило бы меня к его освобождению.

Со злостью опять отметил, что все, что их волновало — это ход эксперимента: даже снижение боли пациента было им необходимо только для эффективности результата. Напряженно выдохнув, опять перевел мечущийся взгляд на листы бумаги.

«…Система жизнеобеспечения номер 2: электропитание продублировано и обеспечивается генератором. Надлежащая заправка горючим и проверка состояния генератора должны проводиться ежечасно.

Система жизнеобеспечения номер 3: в случае аварийного отказа систем номер один и номер два включится бесперебойное питание блока поддержания жизни, обеспечивающего его на минимальном уровне до прибытия технического персонала. Отключение блока бесперебойного питания приведет к немедленной смерти пациента».

Почувствовал, как от отчаяния начинают подкашиваться ноги: все, что было указано данной инструкции, предостерегало от действий, способных навредить пациенту, но ничего из того, что могло бы помочь безопасно вытащить его из капсулы, там упомянуто не было. Боялся даже притронуться к кнопкам на пульте управления. Как помочь несчастному, не знал. Отложив инструкцию на место в надежде, что ее найдет кто-нибудь, кто сможет в ней разобраться, запустил руки в волосы.

Подбежав к пациенту Блэкмор вновь, еле сдерживаясь и смотря в его стеклянные глаза, безнадежно проговорил:

— Ну как же мне помочь тебе?..

В ответ мне раздавалось только его искусственное механическое дыхание. Он не слышал меня, даже не видел. Опять прильнул к холодному стеклу.

— Ну ответь мне как-то! — прокричал, теряя остатки самообладания. — Если ты меня слышишь, моргни! Подвигай пальцами хотя бы! Ну почему ты не реагируешь!

Блэкмор не двигался. Он стал единым целым с ужасной машиной, поддерживающей в нем жизнь, весь его организм в тот момент работал под ее жестким контролем, и, похоже, даже его сознание было подчинено ей. Со стоном отчаяния обернулся к натянутому напротив экрану, на который транслировались образы, вызывавшие в мозгу самые потаенные и омерзительные кошмары. Меня самого заставляли смотреть их, знал, именно они — корень всего зла, именно из-за них состояние пациентов так усугублялось.

— Нет! Не смотри на это! Не смотри! — закричал, пытаясь закрыть ладонями обзор замерзшему Блэкмору. — От этого тебе становится хуже! Не смотри на это, смотри на меня!

Но кем был в сравнении с чудовищным в своей мощи морфогенетическим двигателем? Не мог побороть его, и Блэкмор тоже не мог.

— Не смотри-и-и! — безумно прокричал, чувствуя, что внутри меня не осталось ничего, кроме ненависти по отношению к сотрудникам. — Выродки... Выродки! Подонки! Вы ответите! Ответите за все!.. Блэкмор! Друг мой! Не смотри, пожалуйста! Это разрушает твой разум! Не надо!

Не справляясь с подступившими рыданиями, попытался закрыть руками лампу проектора, установленного над капсулой, но тут увидел, как открывается дверь диспетчерской позади Блэкмора, и в терминал вбегают четверо вооруженных оперативников, направивших дула своих автоматов на меня…

Широко распахнув от животного ужаса глаза, поднял руки вверх и истошно закричал:

— НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! Я не пациент, я сотрудник!

— НА ПОЛ! ЛИЦОМ ВНИЗ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! — проорал мне один из оперативников, и, не помня себя от страха близкой смерти, моментально подчинился.

Почувствовал, как кто-то грубо садится на меня сверху, придавливая своим весом, и резко заламывает мне руки за спину. На запястьях защелкнулись наручники, и в следующую секунду моего затылка коснулось дуло автомата.

— Не стреляйте! Прошу вас, не стреляйте! — сбиваясь, взмолился. — Я сотрудник! Клянусь вам!

— Кто такой! Отвечай, живо! — услышал гневный окрик над ухом.

— Дэвид Аннапурна! — поспешил ответить. — Я врач! Работал… работаю в отделен-...

— Как по мне, больше похож на пациента, — сухо прокомментировал другой голос, — все вены исколоты.

— Нет! Не пациент! Просто взял эту одежду! Пожалуйста, поверьте мне! Не лгу вам! Я здесь работаю! — испуганно отозвался.

— Отделение на той стороне, — сказал кто-то третий, — что он делает здесь?

— По громкой связи было объявлено об эвакуации! И ты, сукин сын, вместо этого побежал в лабораторию! Ты нас за идиотов держишь? — проорал первый.

— Нет! Я испугался, просто побежал, куда глаза глядят! Не помню даже, как забежал сюда! Пожалуйста! — умоляюще протянул, чувствуя, как сердце буквально выпрыгивает из груди.

— Даже если он действительно врач, в чем сомневаюсь, в этой зоне ему находиться запрещено, — спокойно заметил еще один, — прикончи его — и дело с концом. Тут и так уже столько человек подохло, что разбираться никто не станет.

— Господи! Пожалуйста! — закричал в панике, мне казалось, что это просто продолжение очередного кошмара, которые стали привычными для меня за эти дни.