Столь пристальное внимание к своей персоне нервировало, идентичный взгляд в ответ никоим образом не доставлял неудобств мужчине, скорее даже забавляя того потугами военного инженера выглядеть серьёзным. Поддавшись выдуманной им же борьбе взглядов, Ломагин утратил над собой контроль. Раздавшийся скрежет сминаемого металла лучше всяких слов показал его гостю, на что он способен. Ещё чуть-чуть и радость мужчины от увиденного представления, излучаемую им наружу можно было-бы потрогать руками. На раздраженный взгляд Ломагина, он лишь приподнял руки, беззлобно ухмыляясь.

— Туше, – произнёс Марко, всем своим видом показывая, что пришло время серьезного разговора. — Прошу прощения за доставленные тебе неудобства и причиненное беспокойство, но к моему глубочайшему сожалению, у нас остаётся не так много времени на следование принятым правилам гостеприимства.

Убедившись, в том, что Ломагин внимательно его слушает, мужчина продолжил, поглаживая начавшее ныть колено.

— Во-первых, хочу выразить тебе свою огромную благодарность за спасение Алисы, как ты мог догадаться, она дочь моей любимой женщины и твою помощь невозможно оценить, поэтому единственное, что я могу сказать тебе: спасибо, гхр… — под конец речи в горле у мужчины запершило, заставив его сделать паузу. Жестом, показав на недопитую Ломагином воду и получив разрешение, мужчина сделал из чашки военного инженера глоток, постаравшись, коснутся той части, с которой имел контакт его собеседник. Незаметно посмотрев на часы, мужчина вернулся к прерванному монологу. Очередная проверка осталась незамеченной, расслабившийся Ломагин не слишком следил за окружением, предпочитая использовать доступное ему время для очередной схватки с поднявшим голову – голодом. Шёпот, с недавних пор появившийся в его голове никак не хотел уходить, склоняя военного инженера к далеким от морали поступкам. Для полного счастья ему не только хватало подцепить быстро прогрессирующую шизофрению или раздвоение личности, в таком случае на его желании выжить можно будет поставить жирный крест. — М-да, итак, с благодарностями разобрались, хочу перейти к сути моего предложения, — очередной глоток воды позволил мужчине избавиться от подступающего кашля, — я стал невольным свидетелем твоего столкновения с сотрудниками, и хочу сказать, твои способности впечатляют. Сила, умопомрачительная скорость, о таких возможностях обычному человеку приходится только мечтать, тем удивительнее видеть кого-то наподобие тебя рядом с собой.

— Ближе к делу, — нахмурился Ломагин, слушать дифирамбы в свою сторону хотелось меньше всего, картинки расчленённого мужчины, появляющиеся в его голове, не настраивали на самолюбование.

Открыв рот, чтобы продолжить свою речь, мужчина остановился, почувствовав что-то неладное.

— С тобой точно всё в порядке? – левая рука Марко непринужденно сместилась вбок, пропадая из поля зрения Ломагина.

— Определенно нет, со мной происходит лютая хрень, – едва слышно пробормотал Ломагин. Выбросив мужчину из головы, военный инженер начал делать глубокие вдохи и выдохи, стараясь вернуть самообладание и концентрацию. Мысли то и дело ускользали из его головы, оставляя после себя лишь животное желание жрать, и причинять боль всем живым существам находящимся в пределах досягаемости. Откуда в нём взялась такая кровожадность? Неужели гребанные помысли извращённой природы подразумевали под собой такой результат?

Ломагин пережил слишком много отвратительных моментов за последние часы, чтобы просто так сдаться, единственным его оружием в борьбе с собой было самовнушение. Накатывающие волны безумия, военный инженер встречал мыслями о том, что он справится, лишь уверенность в своих силах и желание остаться самим собой позволили ему отстоять свою личность. Тяжело дыша, Ломагин обратил внимание на превратившегося в тугую пружину Марко. Его рука сжимающая пистолет побледнела от напряжения, Ломагин не знал, что же он увидел такого в его облике, но с удовлетворением почувствовал лёгкий, слегка горьковатый запах страха исходящий от мужчины.

— С-спокойно, я пришел в себя, — шипяще произнес военный инженер, удлинившиеся клыки мешали нормально говорить. Небольшой мысленный импульс, выполненный, как и всё остальное по наитию, и с отчетливо слышимым хрустом выпирающие части его ротовой полости меняют свою форму и размер, оставляя на языке лишь небольшой налёт из костного порошка, тут же поглощаемого организмом. — Как ты видишь, за способности нужно платить, и плата это мало кому понравится, — в глазах Ломагина плескалась усталость.

— Ты сможешь держать себя в руках и дальше? — Марко очень сильно волновался, от ответа Ломагина зависел успех планируемой операции, в которой военный инженер был главным звеном.

— Если в меня больше не стрелять из пулемета, то да, думаю, смогу держать себя в руках, – невеселый смешок был заглушен рычанием его живота, недавний прием пищи растворился без следа в ненасытной утробе Ломагина.

— Это не может не радовать, — произнес все еще настороженный мужчина, тем не менее, ослабив хватку на своём оружии, наивным было полагать, что малый калибр сможет остановить жертву какого-то секретного эксперимента. Подумав ещё немного, Марко окончательно избавился от пистолета, положив тот на стол поближе к военному инженеру.

— Я работаю преподавателем в этом институте, готовлю великовозрастных детишек к взрослой жизни посредством тяжелых физических упражнений и долгих философских бесед. Но помимо этой работы, у меня, скажем так, есть небольшая подработка на правительство, по результатам которой смогу обеспечить себе и своим близким безбедную жизнь. Под патронажем тех вояк, часть научных сотрудников этого университета занимается особыми исследованиями в области разработки биологического оружия. В мою задачу входило наблюдение и поиск компромата на обладающих нужными знаниями сотрудников.

— А затем с помощью шантажа вы бы получили интересующую вас информацию? Довольно грязный метод, – меньше всего на свете Ломагин ожидал оказаться в центре шпионского боевика, но стоило только его голове потерять все мысли, как тут же вокруг него начал раскручиваться маховик невероятных событий. Для полноты картины осталось найти преданную только ему азиатку, сбежавшую от богатого и влиятельного отца на другой континент в поисках сладкого глотка свободы.

— Со стороны подобный подход к добыче информации выглядит неприглядно, – Марко утвердительно кивнул головой, – но зато он самый эффективный, ты не представляешь, сколько всякой мерзости происходило в стенах этого учебного заведения.

— Как я понимаю, ты смог кого-то взять за жабры? – Ломагин всё ещё не мог осознать своё место в этой истории.

— Да, ты прав, одного смог крепко посадить на крючок. Ректор университета оказался не таким уж примерным семьянином и приверженцем традиционных отношений. Кто бы мог подумать, что радеющий за успехи студентов ректор, окажется мерзким геем-извращенцем склоняющим молодых парней к близости прямо в учебных аудиториях, — мужчина скривился от отвращения, испытываемого к описываемому им персонажу университетских хроник. — Я потратил больше года, собирая компромат на пользующегося своим положением старика, и наконец, смог прижать его к стенке. О, слышал бы ты, как он заливался соловьем, рассказывая про проворачиваемые одной организацией в стенах заведения эксперименты, обязавшись передать результаты всех исследований какого-то вируса и разработок основанных на его использовании.