Но все тщетно… Маленькая девочка в абсолютно пустом поле выглядела точно красный флаг на белой арене. Флаг для быков. Потому что, ее тут же заметили. Первым поймал ее статный тан, который только прибыл сюда. Потому что он был в костюме и лаковых туфлям. Лицо его не выражало абсолютно ничего, но приподнятый край рта о многом говорил.

Что моя девочка попала в беду из-за меня. Я не успела прикрыть ее лицо, не успела отвернуться вместе с маленьким ребенком, не успела спрятать сестру. Моя маленькая Ясмина попала под зоркое и безжалостное внимание таносов.

В груди еще только недавно улегшийся клубок бешено стучался о сердце, рвал изнутри меня на мелкие кусочки, а после зашелся в таком темпе, что мне стало все равно абсолютно на все.

Пусть только попробуют отнять у меня мою Ясмину! Пусть только припрутся эти члены комитета по защите и помощи детям.

А уже внутри дома я не сдержалась.

-Ты куда убежала? Что ты наделала? Ясмина? Боже! Почему ты выбежала? Ты забыла, что нельзя? Забыла? Тебе нельзя выходить из дома…

Маленькая начала трястись с новой силой. Смотрела под ноги и тихо плакала. Она конечно же знала, что ей нельзя выходить, нельзя показываться соседям. Любой может настучать. Любой может указать пальцем и обменять информацию о маленькой девочке на что-то другое.

Я тоже прекрасно знала, что не должна кричать, но ничего с собой поделать не могла. Она сильно, очень сильно подвела.

Стук в дверь показался той самой бомбой в четыре утра. Разрыв сердца и ничего больше не надо.

Какие мы церемонные, скривилась я внутренне и тут же собралась. Глубоко вздохнула, вытерла слезы тыльной стороной ладони. Мне надо было превратиться в суку, в самую настоящую стерву, потому что к нам пришли.

Они пришли!

Я точно знала почему и за кем, поэтому тихо рыкнула, так, чтобы девочки даже посметь не могли ослушаться.

-Мария, бери Ясмину, иди к выходу с балкона. Тропинку на пляж ты знаешь. Спрячьтесь и ждите меня. Ясмина бери веник и помогай. Если увижу хоть один след на песке…

Глаза обеих загорелись не хуже моих недавно.

Молодцы! Умеют же слаженно работать…

То в истерику, то в бег.

После второго удара в дверь в комнате оказались трое. Илан, около стола, я в центре точно пойманная за чем-то плохим и танос. Знакомый танос, подправил внутренний голос, называемый ехидством.

-Где? -спросил он не церемонясь. Он, наверное, подумал, что постучаться достаточно. И не важно, что в итоге он сам вошёл, когда вовсе не приглашали.

-Кто? -натурально непонимающе спросила я.

-Девочка. Десять лет. На учет не поставленная, законом не прослеживаемая.

-А вот скажи мне, Родди. Тебя ведь так зовут? Скажи, вы только детей отслеживаете или стариков тоже?

-Ты меня знаешь? -его бровь поднялась на уровень роста волос. -Ты со мной на “ты”?

Казалось, что бровь дальше подняться не мог.П

Казалось, его второй вопрос интересовал намного больше первого.

-Я у себя дома, -пожала я плечами. -И никого не звала, поэтому да, на ты, одногрупничек мой.

На что ему ответить было нечего. Это моя территория!

За дверью показалась еще одна голова в броне, которая дала знак Родди. И похоже он был на “нет”.

Кажется, он проверил периметр дома и ничего не нашел.

У меня аж от сердца отлегло. Дорожка ведет сильно вниз на пляж, а после по камням к узкой пещере. Туда, где бьется о берег вода, где ноги омывает соленая пена. Туда нет дороги таносам и их отменному чутью.

Можно быть наглее и выпроводить дорогих гостей, решила я.

У Родди заиграли желваки.

-Мы не слепые, -проговорил сквозь зубы. Он был зол, чертовски зол на то, что его делают идиотом. Хотя, я была бы не прочь назвать его таковым, но благо, чувство самосохранения работало. -Мы найдем девочку. И это будет для ее же блага, между прочим.

Я тут же взорвалась.

-Ложь! Черт, это все ложь. Наглая ложь! Ненавижу ее. Что вы делаете с ними? Зачем забираете? Куда увозите? Почему вы их не возвращаете родителям? Ты думаешь, мы не знаем, что у вас самих проблема. Огромная проблема. Вот своих рожайте и делайте что хотите…

Я задохнулась на полуслове. Буквально подавилась воздухом, который застрял в районе горла.

Через открытую дверь зашел Итан Ласкис. Одним шагом переступил порог, сцепив руки за спиной.

И задохнулась я не от его божественного вида.

Что нельзя было не отметить.

Да, он был нереально красивым. Черные волосы растрепались и свисали по бокам, что ничуть его не портило. Легкая небрежность виднелась и в полуоткрытой рубашке. Неизменной черной рубашке. Светло-коричневая кожа блестела в районе шеи. Прямая спина, взгляд из-под бровей и нависающих волос. Руки за спиной.

Я задохнулась от того, как он зашел. Словно к себе, словно не в первый раз. Он даже не взглянул на порог, не осмотрел жалкое убранство. Поймал мой взгляд и держал на расстоянии. Рассматривал меня. Долго, оценивающе, по своему.

Кожа зудела. Мне не понравился его взгляд, его хозяйское расположение здесь. Потому что, черт, даже в собственном доме я чувствовала себя неуютно. А еще потому что стало стыдно. За бардак, за грязь, за кровавые следы на полу.

Это увидели все. Родди так вообще завис, осматривая их. Думает, небось, глупые человечки с ума сходят.

Ну, он прав. Минутами ранее я именно это и делала.

-Райд, -заговорил он наконец, перестав буравить взглядом. Он что-то искал. Точно не девочку. Что-то такое, что заставляло моих мурашек бегать точно умалишенные. От позвоночника к ногам и обратно. А еще горела кожа. По вискам тек пот.

-Откуда… -начал было Родди, но его быстро перебили.

Я перебила.

-Вы здесь никого не найдете. В комнате только свои.

-И этот? -он не сказал, он выплюнул.

Слово “этот” относился к Илану, который сидел тихо, мирно, краски не сгущал и в разговор не встревал. Так тихо, что о нем я почти забыла.

Голос Ласкиса буквально полоснул Илана в грязи, когда взгляд ни разу не коснулся его самого. Он не хотел уходить с моей персоны. Все искал что-то, но не находил. Под ним мне хотелось спрятаться, укрыться, бежать.

Для меня это стало вызовом.

-Это мой дом, кого хочу, того и приглашаю, -приняла я вызов.

-Итан, -напомнил про себя Родди.

-Я знаю, -ответили ему.

Знаком головы Ласкис дал указание помощнику, который вошел в дом и начал шнырять по комнатам. Я сидела спокойно, хотя в душе негодовала. Продолжала сидеть и ждать.

Ведь они ее не найдут.

-Никого нет, тан Ласкис.

-Ясно. Уходим.

С плеч упала гранитная плита. Всего два слова подняли меня с пола, возвысили к небесам. Два слова и я окрыленно взлетела.

Ведь я победила.

Все получилось.

Зря я накричала на маленькую. Только сильнее напугала.

Итан выходил последним, когда он обернулся и снова бросил тот многозначительный для него, но абсолютно непонятный взгляд для меня.

-У тебя две сестры. Я видел их следы на песке. И обе несовершеннолетние.

Весь путь, который был заложен в голове и который я могла пройти с закрытыми глазами, казался одним сплошным терновником. Ноги еле передвигались, неохотно, вяло и через силу. Казалось, даже, что где-то я все таки укололась или даже натерла руку.

Так мне было плохо. Но я шла. А как иначе?

Вскоре показалась башня Академии. Вся в своей красоте. Высокое здание с большими панорамными окнами, на крыше которого имелись непонятные шпили, которые не сочетались с современным фасадом, всегда мне нравился. От него веяло силой и надежностью. От него исходила теплая аура, будто я возвращалась домой. Может потому что она подарит мне устойчивое будущее?

Выпустившихся студентов в прошлом году показывали на общей площади типа телевизора, который виднелся с любого угла и ракурса. Они благодарили танов, рассказывая, как устроились, чем сейчас занимались и какие перспективы у них открылись. Первые строки и подтекст им конечно же написали. “Спасибо” из них словно клещами тянули. И про перспективы я не верила. Я слушала и мечтала о том спокойствии. О скучной монотонной работе, когда каждый вечер ты знаешь, что следующий день приготовил абсолютно тоже самое. День без сюрпризов.