– Подожди, подожди, – Стин оживился следом, в голосе забрезжила надежда. – Хочешь сказать…

– Да. После того, как мы прошли таможню, я сняла его и спрятала в сумку. – Послышались звуки открываемого шкафа. – Вот оно. Посмотри, колье твое. Хочешь себе оставь, хочешь – с другими раздели.

– Чего? – опешил каскадер.

– Забери это колье себе. Там настоящие бриллианты. В нем все камни настоящие и очень ценные. Оно стоит не меньше трех миллионов.

– Миллионов чего?

– Евро, разумеется.

И снова повисла пауза. Когда Стин заговорил, энтузиазма у него заметно поубавилось.

– Его еще продать нужно… Что, если меня заберут с ним? Я же не торговец бриллиантами.

Но Мириам продолжала настаивать:

– Просто забери это колье и сделай вид, что никогда меня не видел. Обещай только, что никому не расскажешь о нашей встрече. Вообще никому – ни родителям, ни друзьям, ни своей девушке. Любое неосторожное слово – и я покойник. Я прошу тебя! Понимаю, что моя жизнь для тебя ничего не значит, и что вы помогли мне выбраться из плена исключительно ради информации, но случившегося уже не изменить. Каждый сражается за себя, как может. Но я готова отблагодарить за мою свободу. Умоляю! – она разрыдалась.

Стин размяк окончательно. Допрос хорошеньких женщин не был его сильной стороной.

– Не плачь. Я не могу видеть, когда женщина плачет. Давай сделаем наоборот: ты сама продаешь колье за сколько хочешь, а мне отдаешь миллион.

– Нет. Только не это.

– Почему?

– Меня могут по нему вычислить.

– А меня нет?

– Послушай, – Мириам снова начала плакать, – ты мне помог, ты спас мне жизнь, и я тебе буду благодарна всю жизнь, но единственное, что есть у меня ценного, это колье. Есть еще несколько украшений, но они не стоят и половины.

– Да понял я, понял… Может, попробовать продать другие драгоценности? Ели они стоят полтора миллиона?

Даша осторожно перевела дыхание, она ощущала себя почти как в театре. Страсти бушевали почти шекспировские. В горле запершило от подступивших слез. Сейчас ей было бесконечно жалко всех – и Мириам, и Стина. Последнего особенно: у него больное сердце, а тут и здоровое-то не выдержит.

– Tu es un génie! Ты гений, – обрадовалась Мириам и захлопала в ладоши. – Бери колье и отправляйся к себе…

– Я же сказал, что мне не нужно твое колье.

– Нет, нет, это всего лишь на время, пока я не продам другие драгоценности.

– Да я тебе верю.

– Со мной может случиться что угодно, и я не хочу, чтобы ты подумал…

– Да не буду я ничего думать. Куда ты денешься.

Мириам перешла на шепот:

– В любом случае, я уже на всю гостинцу сообщила, что у меня здесь драгоценностей на пять миллионов. Ты же знаешь, и у стен есть уши.

Даша невольно отстранилась от стены и внимательно ее осмотрела. Некоторое время не доносилось ни звука. Потом усталый мужской голос произнес:

– Ладно, поступай как знаешь. Я пошел, зайду завтра.

– Нет, нет, – в жалобном доселе голосе появились нотки раздражения. – Если я что-то обещала, то выполню. Держи колье. Вечером я занесу тебе деньги и заберу его обратно.

– Куда зайдешь?

– В твой номер, разумеется.

– В мой номер? А, ну, конечно. Буду ждать с нетерпением, – фраза прозвучала откровенно саркастически. – Тогда до вечера.

– До вечера!

Опустив голову как можно ниже, Радован вежливо поздоровался с соседками, обманчиво-добродушными старушками, внимательно наблюдающими за всем происходящим со скамеечек возле дома. Первый раз в жизни он был благодарен этим бдительным стражам – лишь благодаря им он смог убедить надсмотрщика прийти к нему чуть позже, ближе к полудню, когда станет жарко, и пожилые дамы отправятся готовить обед. Хаким пытался сопротивляться, но физик в красках описал, что случится, когда глазастые соседки увидят уважаемого профессора избитого, в синяках, сопровождаемого подозрительным громилой в арабском платье. Хаким нехотя согласился, что излишнее внимание привлекать не стоит, и отправился в ближайший торговый центр скоротать время в прохладе, заодно подыскать подходящую одежду.

Поднявшись на этаж, Радован с трудом открыл замок, перебитая рука плохо слушалась, заскочил в квартиру и запер дверь на все замки. Только здесь он застонал и медленно опустился на пол. Боль пульсировала во всем теле. Еще немного и он не выдержал бы.

С трудом, придерживаясь за стену, мужчина встал и подошел к письменному столу, выдвинул ящик. Достав записную книжку, Радован принялся звонить по алфавиту. Казалось, ему все равно с кем и о чем разговаривать. Наконец, посчитав, что достаточно отвлек внимание на тот случай, если его прослушивают, он отложил телефонную книгу и открыл небольшую шкатулку. Внутри, среди прочих бумаг, нашел пожелтевшую салфетку и набрал написанный на ней номер. На пятом гудке ему ответил приятный женский голос:

– Слушаю вас, – женщина говорила по-русски.

Радован на секунду замялся, его русский был слишком плох, чтобы на нем общаться:

– Простите, вы говорите по-английски?

– Да, конечно.

– Могу я слышать господина Николоимова?

Теперь пауза повисла на том конце. Напряжение ощущалось почти физически.

– А кто его спрашивает?

– Меня зовут Радован, мы коллеги. Встречались как-то на конференции в Америке.

– В Америке? – женщина помолчала. – Когда, в каком году?

– Ну… лет пять-шесть назад. Точнее не вспомню. Это ежегодная конференция.

– Шесть лет назад? А сколько вам лет? У вас очень молодой голос.

– Ну не так уж я и молод… – Радован попробовал засмеяться. – Мне тридцать три. Но, я уже защитил докторскую степень по физике. А по химии…

– Господин Николоимов умер.

– Что?! – ему почти удалось изобразить удивление. – Как? Когда?

Но женщина оставалась крайне неприветливой. Он даже не мог понять кем она приходится покойному. Дочь? Жена? Просто знакомая?

– Он ведь был совсем не старым человеком. Что случилось?

– Простите, но я не знаю кто вы. Николоимов мертв, и я ничем не смогу вам помочь.

– Разве я просил о помощи? – физик решил изменить тактику. Теперь его голос звучал более уверенно, с вызовом.

Если она сейчас бросит трубку, он тоже практически мертв.

– Чего вы от меня хотите?

– Я хочу предложить вам деньги. Очень хорошие деньги.

Повисла пауза.

– Вы сумасшедший? Какие деньги? Вы кто?

– Я тот, кто знает, чем занимался господин Николоимов.

– Да Бога ради.

– Он занимался созданием и разработкой климатического оружия.

– Чего?!

– Послушайте, – Радован заговорил быстро, стараясь полностью завладеть вниманием собеседницы. – Я только что разговаривал, если избиение, конечно, можно назвать разговором, с очень серьезными людьми, и, поверьте, они настроены крайне решительно. Будет лучше, если мы с вами встретимся, и вы расскажете все, что знаете о Николоимове. Обещаю, вам это принесет огромную выгоду.

Женщина долго молчала.

– Чего вы хотите?

– Я хочу получить доступ к его разработкам и свести вас с людьми, которые купят все документы и оборудование. Купят за отличные деньги.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Хорошо, – Радован поморщился, раны ужасно саднили. – Тогда я продам сведения о вас. И пусть тогда они сами с вами разбираются.

– Можно подумать вы знаете где я нахожусь.

– А мне это и не нужно. Мне нужно до захода солнца найти того, кто работал с минералом под условным названием гли…

– Замолчите! – зашипела женщина. – Просто заткнись! Откуда у тебя этот телефон?

Как ни странно, но грубость незнакомки подействовала успокаивающе. Значит, он на верном пути.

– Я вам уже говорил: этот номер мне дал…

– Николоимов не мог вам его дать.

– Но дал.

– Он был пьян?

– Да.

Послышался негромкий стон.

– Подонок. Что еще он сказал?