Katniss Hsiao

BEFORE WE WERE MONSTERS

Copyright © 2022 by Katniss Hsiao (蕭瑋萱)

Published by agreement with INK Literary Monthly Publishing Co., Ltd.

c/o The Grayhawk Agency Ltd. in association

with Agentstvo Van Lear LLC

© Голыбина И. Д., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Уборщики на местах преступлений:

Иви Ян: девушка из Мяоли, живущая в Юньхэ, уборщица, которую арестовывают за убийство Джиджи Чан и которой чувствительное обоняние помогает найти убийцу (убийц)

Чун Кайи, босс: основатель компании «Следующая остановка», занимающейся уборкой на местах преступлений (или самоубийств)

Пол Тсоу: бухгалтер в «Следующей остановке», лучший друг Чун Кайи

Андре: долговязый коллега Иви

Твиг: застенчивый коллега Иви

Ширли: еще одна коллега Иви, с которой та конфликтует

Консультанты Иви:

Кэндис Фан: парфюмер

Ховард Хсу: адвокат и бывший парень Иви

Чэн Чуньчинь, он же Тройной Че: знаменитый серийный убийца и наставник Иви

Следователи:

Чэнь Минчи: молодой детектив, напарник Ляо

Ляо Шифэн: полицейский средних лет, лейтенант, напарник Чэня

Дорогие покойники:

Ханс Ян: младший брат Иви, мальчик из Мяоли, который умер у себя дома

Уэйн Чэн: юноша из Чанхуа, который умер у себя в квартире в Ваньлуне

Джиджи Чан: девушка из Юлиня, которая умерла у себя в квартире в Чжунхэ

Районы Тайбэя:

Нэйху: в нескольких милях к северу от других районов и южных пригородов, северный пригород, где находится офис Кэндис Фан

Ваньлун: район, где Уэйн Чэн снимал квартиру, к востоку от Юньхэ, через реку Цзинмэй

Ваньхуа на китайском или Бангка на тайваньском: неблагополучный район, где живет Чэн Чуньчинь, к северу от Юньхэ, через реку Цзинмэй

Южные пригороды Тайбэя,

технически районы Нового Тайбэя:

Юньхэ: к западу от реки Цзинмэй, на другом берегу от «Следующей остановки», где Иви Ян и Ховард Хсу снимают квартиры

Чжунхэ: дальше за Юньхэ к западу, где снимала квартиру Джиджи Чан

Южные города:

Мяоли: небольшой город в центральном Тайване, где родилась Иви Ян

Чанхуа: город еще меньше и еще южнее, где родился Уйэн Чэн

Юньлинь: город еще меньше и еще южнее, где родилась Джиджи Чан

– Киты, – сказал ты.

Я посмотрел на море, но ничего не увидел.

– Отсюда их не разглядишь. – Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать ветер.

Ты расстроился, и я не знал, как тебя утешить. Поэтому просто стоял рядом на берегу. Перед нами было море, а за нашими спинами – поле цветущих мискантусов[1]. Новый порыв ветра пронесся по морю и всколыхнул траву. Он просвистел у меня в ушах, царапнул щеку, едва не сбив с ног. «Пусть дует», – подумал я.

– Идем, – сказал ты.

«Куда?»

Я не спросил этого вслух, просто глядел, как ты снимаешь обувь и скользишь по каменной стенке, а потом перебираешься через бетонный тетрапод. Шагаешь по песку, стараясь сильней впечатывать в него стопы, словно хочешь, чтобы песок проник в твою кожу.

Я спешу за тобой, пытаюсь идти по твоим следам. Следы мягкие и влажные, песок едва слышно поскрипывает, когда я наступаю на него, и это похоже на отголосок моря в раковине. Я не сразу понимаю, что ты идешь не по прямой. Ты по дуге забираешь к кромке воды.

Без колебаний шагаешь в море. Говоришь, что оно общается на языке песка и волн, словами, которые рассыпаются в брызги, стоит им прозвучать. Человеку никогда не понять их.

Волны бьются о твои ноги, заставляя пошатываться. Капли морской воды смешиваются с каплями пота на твоей шее и сверкают под солнцем. Ветер пахнет солью, и кажется, будто все оттенки серого в мире задышали вдруг живыми красками.

Но я решаюсь только намочить ступни. Когда ледяная вода касается их, отскакиваю на песок. Слишком холодно. Песок липнет к моим пальцам.

Волна набегает и отступает: только что ты был на самом краю моря, а теперь посреди него, словно всегда являлся его частью. Разбитый, но целый – вот каким ты мне кажешься. Я могу распознавать твои чувства, но не более того. Так прибой обнимает лодку, но не может ее удержать. Одной любви недостаточно.

– Куда отправляются люди после смерти? – спросил ты в один сумрачный вечер, когда нам нечем было заняться и когда единственными, с кем мы могли поговорить, были мы сами. Стоило тебе открыть рот, как слова хлынули потоком, будто прорвало дамбу на море, и оно пролилось кровью, или будто ты был на километр под водой, и воздух, вырывавшийся у тебя изо рта, булькал, устремляясь кверху.

Я не ответил.

Многие люди верят в карму, и, если она существует, возможно, есть дневник вроде этого, а может, письмо, лежащее где-нибудь в потайном отделении письменного стола или платяного шкафа. Станешь ли ты думать обо мне в этом будущем? О том, через что мы вместе прошли? О тех днях бездумного, головокружительного наслаждения и о ветре по ночам?

Если да, то ты, наверное, поймешь, как я грустил в тот день, когда принял решение убить тебя.

Когда понял, что из-за тебя у меня есть о чем плакать.

Иви Ян распахнула глаза только для того, чтобы понять: веки – единственная часть тела, которой она может пошевелить осознанно. После ночи на боку спина онемела, а ноги и руки были как парализованные. Она прерывисто задышала. Когда ей удалось перекатиться на спину, ощущение стало таким, будто на нее навалилось что-то громоздкое и липкое, засасывающее в себя, дюйм за дюймом: позвоночник, грудную клетку, соски. Медленно и неуклонно нечто затягивало ее в глубины древнего океана.

Казалось, что вода хочет ее поглотить. Иви сопротивлялась изо всех сил. От усилий легкие запекло. По коже пробежал холодок. Страх наполнил каждую клеточку тела, до самого костного мозга.

В комнате был другой человек.

Туманная фигура стояла в углу. Женщина. Иви захотелось закричать, закрыть глаза, но ничего не получилось. Она была словно труп – только в сознании. По крайней мере, так она описала это чувство врачу, который кивнул и ответил своим обычным: «Не беспокойтесь, скоро вам станет лучше. Уже становится. Просто расслабьтесь». Потом выписал рецепт и вежливо, хоть и немного поспешно, попросил медсестру записать Иви на следующий прием.

Фигура уставилась на дрожащую Иви, тело которой отказывалось подчиняться мысленным приказам. Девушка заставила себя сосредоточиться, сконцентрироваться на гортани, попытаться издать хоть какой-то звук. Ощутив, как затрепетали крошечные мышцы в глотке, она сумела испустить стон – словно старик на смертном одре.