Это был первый и, пожалуй, единственный по-настоящему мужской и вызывающий безусловное уважение поступок начальника колонии. Этим поступком Игорь, в будущем, частенько оправдывал нелепые приказы и распоряжения руководства – «но человек-то хороший».

Проснувшись на следующий день, Игорь пытался не подать вида, как сильно волнуется перед представлением отряду, но вышло всё настолько быстро, что всё, к чему он готовился, проигрывая мысленно ситуацию, репетировал, оказалось абсолютно лишним. Отряды, которые достались Игорю, как и положено, молодому офицеру, были «сливками» колонии: отряд номер три – отряд, склонных к побегам и, по совместительству, к нарушениям режима отбывания наказания, а также отряд номер восемь – туберкулёзный отряд, в первом триста восемьдесят пять человек и во втором – семьдесят восемь. Максимальное количество людей, перед которыми до этого публично выступал Игорь – двадцать восемь недорослей, поэтому, даже если прибавить директора, завуча и представителя городской администрации по образованию, получившееся число не дотягивало до той аудитории, с которой ему предстояло работать, производить впечатление и, согласно должности, – воспитывать. Колония, в которую попал Игорь, носила статус колонии строго режима, что говорило о том, что большинство «благодарной аудитории» лица, отсидевшие не один срок, а, следовательно, в два, а то и три раза, старше самого Игоря. С точки зрения психологии для Игоря это тоже был рубикон, который необходимо было переступить.

Металлическая дверь локального участка отряда номер восемь открылась, и седой как лунь, майор Джумаев, улыбнувшись Игорю, произнёс: «Проходи. Чего встал-то? Будь как дома! Открою тебе первый секрет – это место и будет тебе вторым домом». В то же самое время он подозвал к себе, осуждённого, дежурного по отряду и распорядился: «Строй отряд на плацу». Не менее десяти минут со всех сторон в центр локального участка стекались люди, кто-то что-то обсуждал, кто-то смеялся, но большинство всё же шли молча, самоорганизовываясь по пятёркам. В конце концов, броуновское движение закончилось, и наступила почти полная тишина – все с любопытством рассматривали молоденького лейтенанта и ждали речи старого таджика. Расул Самал Оглы получал неописуемое наслаждение, передавая свой отряд новому начальнику, он смаковал каждую минуту этого ритуала и даже не пытался спрятать то выражение лица, которое говорило: «Как же я долго ждал этой минуты». Выйдя перед строем, майор сказал фразу, которую, видимо, отрепетировал ещё лет пять – шесть назад: «Граждане осуждённые, представляю вам нового начальника вашего отряда – лейтенант…» С этими словами он подошёл к Игорю, дружески хлопнул по плечу и добавил: «Всё, я всё передал, давай, знакомься, удачи тебе», – и направился к выходу из территории отряда. Дверь со скрипом открылась, пропуская седого и умудрённого опытом майора, и также закрылась – он вышел, не оборачиваясь. Перед Игорем стояло почти восемьдесят человек.

Окончание первого рабочего дня, внутри зоны, оказалось смазанным – услужливый дежурный, из числа осуждённых, предложил угостить новоиспечённого начальника чифирём с конфетками – организм Игоря боролся как мог, но всё же сдался. Очнувшись утром, после ночных судорог, высокой температуры и колик в животе, он принял решение впредь разбавлять предложенный ему «чаёк», как минимум, один к двадцати – тридцати или не пить данное пойло совсем.

Принятие второго, отряда номер три, совпало с проведением «профилактических мероприятий в отряде», а проще говоря, обыске всех и всего в отряде, включая постельное бельё, тумбочки и прочие личные принадлежности. Совпало ли это случайно или так было задумано руководством, не волновало Игоря абсолютно – он делал свою работу, уверенный в том, что главное, в любом месте и в любой ситуации, оставаться человеком. Руководил обыском его давний знакомый Максим, прозванный в зоне «Макс Бешеный» – заместитель начальника оперативного отдела. Подойдя к одной из двухъярусных кроватей, Игорь заметил уютно разместившийся на тумбочке потолочный светильник: «Чья тумбочка? Немедленно верните плафон на место и не думайте, что ваш уют важнее освещения общественного коридора. Повторяю, вопрос: чья тумбочка?» Из окруживших молодого лейтенанта зэков выскочил парень, лет на пять – семь старше Игоря, схватил плафон и кинул его в потолок, над головами собравшихся. Всех присутствующих густо осыпало осколками битого стекла. «Фамилия?!» – рявкнул Игорь, обращаясь к жонглёру, который сделал попытку раствориться в толпе, но вовремя был пойман за шиворот. В разгар происходящего появившийся бывший исполняющий обязанности начальника отряда, который по сценарию должен был передать все дела Игорю, Сергей Решетников. Именно Сергею Игорь уже был благодарен за строганину и, видимо, ёлочки, которые он всё же принёс домой. Он потянул Игоря за рукав и безапелляционно, но тихо, чтобы слышал только Игорь, буркнул: «Быстро за мной!», – при этом толкнув ближайшую двухъярусную кровать – шконку таким образом, что при падении набок, она повлекла за собой соседнюю кровать, а та, подчиняясь законам физики, соседнюю. В искусственно созданном бардаке Сергей уволок вершителя справедливости в кабинет начальника отряда. «Ты идиот?!… Если тебя… не ждут дома, то у меня дома жена и дети! Я только тебя придурка тут жду! Я жду, чтобы Хозяин подписал рапорт на перевод в городской СОБР! Ты знаешь в какой отряд пришёл?! – кричал Сергей, густо перемежая литературную речь полным своеобразием русского языка, – на нашем этаже почти четыреста отморозков, этажом выше – столько же, этажом ниже тоже! Больше тысячи уродов, которые тебя ненавидят! Сколько тут наших? Пятнадцать! Ты знаешь, сколько времени до наших отрядов, – а Сергей был начальником четвертого отряда, расположенного этажом выше, – бегом добирается тревожная группа? По нормативу – четыре с половиной минуты, так вот, лейтенант, немного успокоившись продолжал Сергей, – почему я И.О. в твоём отряде, знаешь? Потому что к прежнему начальнику отряда тревожная группа не успела добежать… вернее, добежала и даже быстрее норматива, но, не было там начальника отряда, не было! Куски мяса – были, море крови – была, ботинки с ногами – были, а его – нет! Понимаешь? Разорвали! Голыми руками разорвали!» «Но он же был не прав, он пренебрёг общественным ради частного», – только и смог пробормотать Игорь. «Так, я понял, просто так тебя не вразумить», – сказал Сергей, выглянул за дверь и позвал дежурного зэка, – сделай-ка нам чайку». Закурили, помолчали. Чай откровенно был хорош. «Знаешь, – продолжал Сергей, – я тебе одну умную вещь скажу, как в том фильме, только ты не обижайся, запомни – ты тоже сидишь, также и там же, где вот эти все, – он махнул рукой вокруг, – единственная разница в том, что ты ходишь спать к жене, а они остаются здесь. Поверь, со временем ты поймёшь, что разница совсем невелика, и они тоже это прекрасно понимают, но этой разницы вполне достаточно, чтобы тебя ненавидеть. И делают они это с удовольствием двадцать четыре часа семь дней в неделю. К чему я это? К тому, что в этой ненависти нужно научиться жить. Ты меня услышал?»

БЛАЖЕННЫЙ

К Разгонову подошёл недавно прибывший по этапу молодой парнишка, имя или прозвище которого тот ещё не успел запомнить, но, что он знал о нём точно, так это то, что парню сильно не повезло – дело даже не в статье и тяжести преступления, а в том, что девятнадцатилетнему парню, согласно решению суда, до выхода из колонии, предстояло отбыть двадцатилетний срок заключения. «Тебя Седой к себе зовёт», – произнёс он, сел на лавочку и потерял интерес к жизни. Тело обмякло, а зрение расфокусировалось на воображаемой точке. Олег, имевший уже две ходки за плечами, отсидел уже больше половины нового срока по 144 статье – кража и выйти раньше, по условно-досрочному освобождению, не рассчитывал.

«Здравствуй, Лев Николаевич, звал?» – обратился Олег к улыбающемуся ему старику, сидящему на кровати. «Здравствуй, Олеженька, не заходишь давно, никаких новостей не знаю, поговорить даже не с кем, не жизнь, а старческие посиделки какие-то. Вот и пришлось за тобой послать… Как здоровье? На работу-то ходишь? Присаживайся», – не дожидаясь ответа, он продолжил, – ты знаешь, что завтра нам приведут сватать нового начальника отряда? Вот я и подумал, давай не будем тянуть кота за причиндалы, а сразу и познакомимся с ним, не против? Вот и придумай что-нибудь, а мы посмотрим. Вот и хорошо. Ладно, бывай, не забывай старика, заходи» – дед засеменил на выход из отряда. Спорить с вором в законе, мягко говоря, не принято…