— Вы все еще встречаетесь? — улыбнулась барменша протирая мягким полотенцем хрустальные фужеры. — удивительно, но я почему-то думала, что Боря прижучит его после женитьбы на его дочери. Какому тестю нужно слушать о муже проститутке собственной дочери?

— Беркут подвесит Глеба за яйца если узнает, что этот подонок ей изменяет. — я отпила еще глоток.

— Прости, но зачем тебе тогда это все нужно? Разве тебе нравится, что Глеб использует тебя, как вещь? — удивилась девушка.

— Не моя вина, что я не популярна у мужчин. — я улыбнулась.

— Как она прекрасна… — мечтательно вздохнул барменша мимолетно поглядывая на Весту.

Никто так не любит женщин, как их любят воздыхатели мужчины, и никто так не завидует им, как другие женщины. В конце концов, у каждого человека есть свои права на фетиши, табу и пороки. Вот взять Весту…она ведь фетиш тех, кто обожает хорошеньких женщин из клуба далеко неблагородных девиц. Видимо, именно по этой причине, когда речь заходит о легкодоступных девицах, все вспоминаю о Глебе, как об их покровителе. Это вовсе не смешно, ибо каждая падшая пташка знает, что найдет приют в его горячих объятьях. Глеб любит каждую, как собственную дочь, сестру, мать и даже мачеху. И хотя он клялся мне, что измениться…то измениться он не изменился, а изменять точно стал.

— И почему только женщины выбирают проституцию, как способ заработка? — позвучал голос за моей спиной и я обернулась. — мы ведь с тобой, Ло, тоже в своем роде проститутки. Моральные, и продаем душу, но торговки душой моральные шлюхи, а это зачтется нам в грехи.

— А, госпожа полицейская, — улыбнулась барменша. — как обычно? Минеральная вода с лимоном?

— Да, дорогая. — Кира изящно заняла рядом стоящий со мной высокий, барный стул и перекинув ногу на ногу она оголила шов своих тонких, черных колготок. — как дела?

— Куда пойти, чтобы тебя не встретить? У меня тушь сейчас потечет от твоих душещипательных рассуждений. — я выдохнула дым в сторону. — не скажу, что удивилась твоему визиту. С каждым годом, ты становишься жутко предсказуемой.

— Ты знаешь, — следователь Добровольская вынула сигарету из моих пальцев и затянулась. — все это дело дурно пахнет. Эти грязные бары, как и их обитатели, — она выдохнула дым в сторону. — доводят меня до тошноты. — стряхнув пепел в мой стакан с недопитым напитком улыбнулась Кира. — ты представляешь себе, молоденькие девчонки становятся на четвереньки, чтобы отработать свои деньги с одним, а потом с другим и так целый день. Ну скажи ты мне, — она нервно засмеялась. — какие у потаскушек могут быть расходы? Зачем им деньги?

— Ты ведь им приплачиваешь, и к тому же, они так покорно работают на закон, что становится смешно. — я улыбнулась. — лично я считаю, что тут главное не секс, а вставить какой-нибудь малышке так, чтобы она прогнулась под твой стержень. Животные, мать их.

— И все же, — барменша поменяла нам напитки. — этот мир создан мужчинами. Проститутки достойны любви и настоящих чувств.

— Слышала про мое новое дело? — спросила меня Кира чиркая зажигалкой. — депутатская дочка и все такое.

— Слышала, и что ты думаешь? — я достала очередную сигарету из пачки. — уже нащупала все выпуклости? — посмотрев на наручные часы я вздохнула и тоскливо посмотрела в сторону выхода. — через час сюда должен прийти муж пропавшей девчонки.

— Вадим? — удивленно спросила Кира. — чертовка, ты ведешь свое расследование?

— Утоляю свой интерес и работаю на интересы жены Коршунова. Мамашка расстроилась больше отца. — я вздохнула. — кстати, а ты знала, что Кристина Коршунова была завсегдатай таких вот баров, где любят отшиваться твои ненавистные проститутки? Ты понимаешь, ее клиенты были дружки отца, что так желали овладеть юным телом соблазнительной девчонки? Вот эти твари, что набивали свои пуза всякой дрянью, а потом снимали ее, как одну из тех, кто так зазывно поднимает свои ножки. Снимали ее, как вульгарную блудницу без будущего. — я затушила сигарету и запрокинув голову, выдохнула шквал серого дыма. — это отвратительно, правда?

— Мерзость какая. — Кира апатично склонила голову на бок. — меня тошнит от мерзости этих людей.

— Напомнить, что по сути ты сделала со мной тоже самое? — я облизнулась самодовольно прикусив губу.

— Лола… — прошептала Добровольская и ее раскрытая ладонь игриво пощекотав мне шейку плавно обвела пальцами линию подбородку. — да если бы я смогла… — вздох, и она потерлась головой о мой висок. — если бы это было в моей власти… — вздох. — ты никогда бы больше не раскрыла своего рта… — тонкие пальцы чуть сжали мое горло. — да только таким, как ты, в средневековье костер был за безбожие наградой.

— В таком случае, — я улыбнулась. — хорошо, что судьба посылает тебе испытания с лицом Мадонны.

— Девочки, не ссорьтесь. — барменша на секунду вздрогнула.

Вадим Анатольевич Васильев не был сильно значимой фигурой, и на фоне отца казался пай-мальчиком, что слушается папочку и целует ему руки в знак обожания и уважения. Молодой человек прошел в бар незаметно, и даже тихо, заняв место за высокой сценой, он перекинул ногу на ногу, заказал разбавленный виски и словно одурманенный пламенем пылкой куртизанки, всем своим видом желал страстную танцовщицу Весту, что открыто флиртовала языком своего тела с этим скованным мужчиной. Он желал ее, и страсть доводила до своего апогея. Огонь горел в его черных глазах. Уверена, если он раздвинет ноги танцовщицы, то обязательно будет придушивать ее в секунды своего оргазма. Бешенные импульсы она чувствовала каждым кусочком своей кожи. Веста спрыгнула со сцены и своей изящной, настоящей кошачьей походкой направилась к вожделеющему ее мужчине. Раз и девушка нежно обвивает своими ладонями его лица. Два и резкий поворот заставляет его глаза жадно желать аппетитные формы недоступной девчонки. Три…а на три танцовщица медленно, играя бедрами садиться на его колени не забывая тяжело, отрывисто дышать, скользить промежностью по окаменевшем коленям.

— Неужели ты думаешь, что Вадим стоит за исчезновением Кристины? — спросила меня Кира медленно потягивая минеральную воду через прозрачную трубочку.

— Это похоже на правду, но во всем этом есть невероятная натяжка. — я вздохнула. — нужно копнуть глубже. Уверена, что все куда более запутано, чем нам пытаются преподнести.

— У-у-у…барракуда. — Кира улыбнулась оголяя свои белоснежные зубки. — удачи тебе, ищейка, в этом нелегком деле.

— Да пошла ты… — прошипела я.

*Лола

Когда вдыхаешь запах прошлого, то вскружить голову воспоминаниями просто. Так отперев дверь своего бюро, я прошла внутрь и замерла. Внутри все застыло во времени, словно я очутилась в том самом временном отрезке, когда каждая газета печатала обо мне, о моем «подвиге», и расследовании. Невероятный запах жуткого тлена. Я прошла чуть вперед, подняла стул с пола, и задвинула его под стол. Цветы, которые я так тщательно поливала, и любила практически завяли. Не теряя надежды, я набрала в маленькую лейку немного воды и собралась вернуть к жизни только одно из них, которое выглядело еще более-менее живым. Так поставив горшок с цветком на рабочий стол, сняв шляпку и пальто, и засучила рукава свободной белой рубашки, и принялась работать садоводом, как вдруг услышала скрип половиц за дверью. Это заставило мой глаз нервно дернуться.

Дверь открылась, и ко мне в бюро буквально ввалились трое мужчин. Двое из них скрыли свои глаза под широкополыми шляпами, но зато третий мужчина скрывать не желал. Зализанные черные волосы, полное телосложение и какие-то неприятные манеры выдавали в нем значимую для нашего не отягощённого нравами общества важную шишку. Строгий черный костюм, полные руки, на которых были три кольца: обручальное, значит он еще и женат, печатка с черным камнем на большом пальце и еще одно кольцо. Судя по надписи, оно какое-то фамильное. Впрочем, мне все равно. Двое сопровождающих его мужчин покашляли, пытаясь привлечь мое внимание, но я не обращаю внимание, ибо у меня здесь более важное дело. Любимый фикус сам себя к жизни не вернет. Полный мужчина достал сигару, нагло подвинул пепельницу со стола и выплюнул откусанный кончик. Что подумала я? Что хочу разбить ему пепельницу об голову. Проклятый урод.