Когда она наклоняется, чтобы поставить коробку рядом с Романом, он удивляет ее, усаживая к себе на колени, заставляя ее взвизгнуть и привлекая наше внимание. Обняв ее за талию, он просто прижимает ее к себе на минуту. Мне знакомо это чувство — просто хотеть, чтобы она была рядом.

— Детка, давай поедим, — едва слышно шепчет она, когда он осыпает поцелуями ее шею, и она закрывает глаза от этого ощущения. Я не могу оторвать глаз от моей Сакуры. Мне нравится видеть эмоции на ее лице, когда она так хорошо скрывает их от остального мира.

Роман ослабляет свою крепкую хватку вокруг нее, на мгновение сжимая ее бедра, прежде чем поставить ее на ноги.

— Ты чертовски соблазнительна, принцесса, — ворчит он, берет ближайшую коробку из-под пиццы и набрасывается на нее, даже не посмотрев, какой у нее вкус. — Кто, блядь, положил ананас в эту пиццу? — отвращение на его лице заставляет нас всех смеяться, когда Луна забирает ломтик у него из рук и начинает его есть. Он быстро хватает другую коробку и на этот раз проверяет содержимое.

— Мясная — моя любимая, но я люблю время от времени есть что-нибудь гавайское, — хихикает она, когда Роман бросает на нее свирепый взгляд.

— Лучше бы ты имела в виду пиццу, а не какого-то парня, — ворчит Роман, и она качает головой, еще сильнее смеясь над его ответом.

— Может, поедим и поболтаем? У меня от всего этого устали глаза, — говорит она, успокаиваясь и слегка зевая, устраиваясь поудобнее рядом с ним.

— Да, конечно, ты почти закончил, Паркер? — спрашиваю я, глядя в его сторону.

— Да, я просто отправлю это последнее письмо сейчас. Выполнено. Теперь накорми и меня тоже, — стонет он, вытягивая руки над головой. Молниеносно Оскар протягивает ему открытую коробку с пиццей, которую он с благодарностью берет.

— Хорошо, из неавторизованных файлов я знаю, что существует множество пробных версий, которые являются частью Игр, но будут выбраны только три. Мы можем войти в них вместе и работать в команде, но некоторые могут войти и в одиночку. — я смотрю на Луну, желая услышать ее выбор. Я знаю, что мы вместе, но она пару раз упоминала, что она одиночка. Я хочу убедиться, что мы все на одной волне.

— Вместе, — говорит она с мягкой улыбкой, понимая мой безмолвный вопрос. Я выдыхаю, не осознавая, что задерживаю дыхание, и вижу, что ребята делают то же самое. Кивнув, я продолжаю.

— Здесь нигде не указано место, где все это происходит, — говорю я, переключаясь между несколькими вкладками на моем экране. Наконец, выкроив минутку, чтобы отведать пиццы, я отрываюсь от экрана.

— Судя по всему, вам завяжут глаза, до тех пор, пока вы не окажетесь на территории отеля. Очевидно, они заберут нас точно так же, как похитили Рыжую для Пирамиды, — бормочу я, ненавидя боль, которая появляется на лице Луны при упоминании об этом.

— Все описывают это как старое поместье графства. Земля, на которой он стоит, должна быть огромной, потому что все организовано и происходит на территории, — добавляет Луна, прежде чем взять еще один кусок пиццы.

— Отлично, это важно знать. Похоже, что это растянется на пять дней, но ничего не упоминается о продолжительности каждого испытания или о том, что происходит между ними, если вообще что-то происходит, — продолжаю объяснять я.

— Основные упоминания об Играх является Газовая камера, Тир, Лабиринт и Трущобы. Это то, что проходили уже люди, но их воспоминания немного разнятся, — добавляет Луна, оглядывая всех нас.

— Таким образом, это одна и та же предпосылка, но иногда корректируемая для адаптации к модернизации, — говорит Роман, и я киваю в знак согласия. По-моему, это звучит примерно так.

— Да, потому что мы определенно имеем дело с дерьмом двадцать первого века, — ворчит Оскар, и я не могу не согласиться. Все это основано на семейных соглашениях, заключенных много лет назад, и у нас нет другого выбора, кроме как участвовать, чтобы получить шанс на выживание.

— Я также нашел несколько слухов, в которых упоминалось нечто, называемое Статикой. Подробностей об этом нет, но об этом стоит помнить, — добавляет Паркер, сидя на полу с ноутбуком на кофейном столике и коробкой для пиццы в руках.

— Почти в каждом слухе тоже упоминается что действия происходят в ноябре, но, похоже, никто не знает почему, — говорит Роман, проводя рукой по волосам, отчего обычно уложенные пряди разметались по всему телу. — Для полной картины происходящего мы бы предпочли знать все детали, но рады хоть каким то деталям.

— Итак, нам завязывают глаза и застают врасплох в неизвестном месте, где мы проведем следующие пять дней, участвуя в трех испытаниях в группе. Испытания, которые мы должны пережить или столкнуться со смертью, и мы, возможно, столкнемся с этим гораздо раньше, чем ожидалось, — резюмирует Луна, загибая каждое из них на пальцах, печально попадая в самую точку.

— В значительной степени, — говорит Оскар, уставившись на коробку из-под пиццы у себя на коленях. Черт, это тяжело для всех нас, но больше всего для Оскара.

Луна, должно быть, чувствует печаль, витающую в комнате, когда она оглядывает нас, останавливая взгляд на Оскаре.

— Чего я не знаю? — тихо спрашивает она, на самом деле не желая выпытывать, но нуждаясь в понимании его боли.

Прочищая горло и пытаясь вернуться в режим тусовщика, он улыбается ей через стол.

— Два моих старших брата погибли на Играх, детка.

— Боже, Оскар, я такая… — он останавливает ее взмахом руки.

— Нахрен жалость, мне ничего из этого не нужно. Это в прошлом, сейчас у нас все хорошо. — запихивая в рот кусок пиццы, он прекращает разговор.

Я бросаю взгляд на Луну, которая смотрит на него с болью в глазах. Я не уверен, из-за того, с чем он имеет дело, или потому, что он так легко от нее отмахнулся. Качая головой, она встает на ноги. Глядя в землю, уперев руки в бедра, она отвечает ему.

— Мне не жаль тебя, Оскар О'Шей. Мне было шесть лет, когда у меня на глазах убили моего отца, и это настолько сильно потрясло меня что мой мозг отказывается вспоминать подробности. Разговаривая с Рафом в прошлые выходные, я узнала, что тело моего отца увезли с места происшествия, а телефон моей матери остался там. — она вздыхает, поднимая на него взгляд: — Я знаю боль, Оскар, и я знаю, что у нас никогда не будет все хорошо после такой потери. Но я всегда буду здесь для тебя, чтобы поговорить, когда ты будешь готов, хорошо?

Я смотрю на нее с благоговением. Она не давила на него, не жалела и не говорила ему, что он должен чувствовать. В этой комнате много потерь. Моя сестра, братья Оскара, отец Луны, в какой-то степени даже мать Паркера. Все мы по-разному справляемся с трудностями, но она права, боль никогда по-настоящему не проходит.

Отрывая от нее взгляд, чтобы взглянуть на Оскара, я вижу признательность в его глазах. Поднявшись на ноги, он подходит к ней и заключает ее в свои объятия.

— Спасибо тебе, детка.

Она обнимает его в ответ, а остальные из нас сидят в тишине, давая им возможность насладиться моментом. Они, как магниты, притягиваются друг к другу, их рты легко соприкасаются. Я вижу, как он изливает на нее свои чувства, его действия говорят о многом без слов, благодарность в каждом касании их губ.

Медленно отступая назад, он позволяет ей сесть и сам опускается рядом. Она снова подавляет зевок, что замечают Роман и Оскар. Оскар слегка поворачивается и притягивает ее к себе, прижимая к своей груди, что она делает охотно. Роман кладет ее ноги себе на колени, и она не жалуется, позволяя им расположить ее, пока она расслабляется.

— Из неавторизованных файлов я также смог составить список рекомендуемого оружия. Мы должны быть в состоянии достать их из хранилищ, — говорю я, желая убедиться, что мы все обсудим.

Луна хмыкает в ответ. — Не знаю, как вы, ребята, но я могу обеспечить нам широкий доступ к оружию из хранилища Гиббсов. Если вы подготовите список, я могла бы съездить туда в субботу, чтобы посмотреть, что может пригодиться. Судя по опыту прежних игроков, им не дали времени сходить в хранилище, они смогли взять только оружие, которое было у них в комнате.