Ещё я сплёл из лозы несколько корзин. И в очередной раз мысленно поблагодарил преподавателя по выживанию. Как же мы костерили преподавателя, который ловко плёл не только корзины, но и вазоны, и даже кресла. На практических работах мы сбивали пальцы в кровь, пытаясь сплести небольшую тарелку. Мои корзины получились кривыми и косыми. Изнутри я обложил их высушенными листьями неизвестного мне растения. Ещё пару недель назад я начал заваривать их в кипятке — получался приятный, чуть терпкий настой. Сверху на листья я уложил хорошо прокопченные тушки птиц, каждый слой тщательно залил жиром. Одна тушка — один ужин или обед. Да… Животный жир достался мне с трудом: крупные животные не очень-то хотели становиться объектом охоты. Я несколько дней выслеживал их, даже сделал пару ловушек. Одно из животных умудрилось оцарапать меня. Теперь на моей лодыжке появились четыре ровные, тонкие, пока ещё красноватые полосы шрамов. Затем число таких полосок увеличилось… Но охота на крупную дичь того стоила: у меня в запасе оказалось пятнадцать корзин с птицей, рыбой и дичью.
Найдя в лесу пень, я решил сделать из него ведро, чтобы иметь возможность помыться, когда придёт зима. Несколько недель я потратил на то, чтобы выдолбить его из дерева, с трудом приладил ручки, которые сделал из ткани обгоревшей палатки. Ведро получилось очень тяжёлым, и я еле притащил его в свою пещеру.
А дни всё тянулись и тянулись. Каждый день я делал зарубки на палке, чтобы вести им счёт — теперь их было уже семьдесят восемь. Стали заметны изменения в природе. Листва на деревьях начала желтеть, а затем облетать, всё чаще шли дожди. Глядя на это, я утроил усилия по заготовке ягод, грибов (нашлись съедобные), дичи. Заготавливал я и лозу для новых корзин: чтобы было, чем заняться длинными зимними вечерами. Подумав, сделал ещё несколько утеплённых слоёв для входной «двери».
Обнаружив неподалёку от своей пещеры ещё одну, я стал стаскивать туда весь сушняк. И всё равно мне казалось, что собранного и заготовленного мной недостаточно, чтобы выжить.
Кроме всего прочего, я обзавёлся мылом. О том, как варить его, на одном из занятий нам рассказал нье' Цалик. Я постарался вспомнить всё в мельчайших подробностях и, помянув и Великую матерь, и дранкза волмуского, приступил к делу. Собрал из костра золу, засыпал её в котелок, добавил воды и несколько часов кипятил это. Затем снял с поверхности всплывший мусор и оставил остывать. После — осторожно перелил жидкость в специально подготовленную корзину (её я изнутри промазал глиной и просушил), стараясь не потревожить осадок. Так у меня появился щёлок. Его можно было использовать для мытья посуды, но для принятия душа он не годился, нужно было сделать ещё кое-что. Я поставил щёлок на огонь и добавил в него добытого животного жира. Несколько часов варил смесь до образования желтовато-коричневой густой мыльной массы. Пахло не очень. Для твёрдого мыла ещё была необходима натриевая или калиевая соль, но этого добра у меня не имелось, так что мыло у меня получилось… жидкое. И всё равно я был счастлив! Как же мало, как оказалось, надо для радости!
Зачерпнув пригоршню мыла, я намылил волосы и тело. Хо-ро-шо! Кожа скрипела от чистоты. Потом этим же мылом я постирал спальники и палатки. А потом наварил ещё и наполнил запасами имевшиеся у меня корзины.
Вскоре лиственные деревья облетели, и почти каждое утро на речке, куда я ходил за водой, у берега намерзал тонкий лёд. Всё это предвещало снежную зиму, нужно было утеплиться.
«Что ж, нье' Цалик, если выберусь отсюда, подарю тебе сапоги собственного производства», — подумал я.
Я всё еще надеялся на спасение. Включал маячок каждый день на один час (если бы он был включён постоянно, то давно села бы батарея) и сидел, вслушиваясь: вдруг раздастся гул двигателей?
Никто не прилетал.
Первый раз, снимая шкуру с большого зверя, я волновался: что, если ничего не выйдет? Запасы должны были поддержать мою жизнь в случае, если бы я не смог выходить наружу, но полностью полагаться на них было нельзя. Сняв шкуру с животного, я долго держал её в реке, неподалёку от своего жилища. Потом, когда она размокла и стала мягче, я соскрёб с неё с помощью ножа Тава остатки плоти, пропитал шкуру жиром, которого у меня теперь было в избытке, а затем прокоптил, чтобы избавиться от возможных насекомых. Выделка получилась не самой лучшей, но сшить из такой шкуры одежду или использовать её для обустройства жилища было возможно.
Место под костёр, я устроил в середине пещеры и обложил его камнями. Экран, прикрывавший вход, чуть не доставал до потолка пещеры, и дым прекрасно вытягивался из неё поверху. Сам экран я сделал трёхслойным и, подперев его снаружи камнями, оставил только узкий проход. Мелкие животные смогли бы через него пробраться, но крупных такое сооружение смогло бы немного задержать. К тому же, у меня была силовая решётка. О том, что будет, когда закончится её заряд, я думать не хотел.
Продолжая использовать знания с курса по выживанию, я устелил пол пещеры сухими листьями. Теперь нужно было соорудить лежанку из деревянных жердей. Этим я и занялся.
Совсем скоро наступили первые холода. Слушая, как кудахтают в загончике местные тикисы, я мастерил из лозы лыжи и лопату, чтобы иметь возможность расчищать от снега вход в пещеру. Да и спуск к реке пригодился бы: я знал кое-что о зимней рыбалке и собирался попробовать.
Вечерами, сидя в пещере, я читал при свете костра ту самую книгу о камнях, которая была у меня с собой. Дело шло очень медленно. Я до мелочей разбирал новые способы огранки и шлифовки. Руки так и чесались попробовать, но ни инструмента, ни самих камней у меня не было. Я только вздыхал. Очень подробно в книге разбирались свойства камней. И то, как эти свойства меняются, дополняются при их сочетании. Я пожимал плечами: этот раздел древней книги казался мне похожим на сказки или мифы.
Да, мы, элефины, идеализируем всё природное: камни, животных, леса… Многие из нас верят, что некие духи могут покарать нас, если их обидеть, вот только никто меня не проучил, когда я в ярости рубил ствол дерева, поняв, что никто не прилетит за мной. Или, когда я заготавливал дрова, или готовил запасы на зиму…
Однажды я перелистнул страницу и застыл, увидев иллюстрацию. На ней оказались изображены те самые прозрачные камни с белым отливом, которые я забрал себе в качестве награды из сокровищницы подземного дворца в пустыне Таха.
— Ко-сми-че-ский ал-маз, — с трудом прочитал я древнюю письменность.
Я усмехнулся, глядя на красно-жёлтую двуглавую змейку, свернувшуюся колечком у моих ног. Она вернулась в тот памятный, первый день одиночества, под вечер, да так и осталась путешествовать со мной. Сейчас ей тоже приходилось непросто, ведь на южном полушарии, где она раньше жила, было тепло и сухо.
— Как думаешь, Керс, — да, я даже дал ей имя, — немного пафосное название для неизвестного никому камня?
Керс поднял одну свою голову, посмотрел на меня и кивнул, как бы соглашаясь с моими словами, а затем снова погрузился в дрёму. Я не знал, понял ли он меня или это было лишь совпадением.
— Бытует мнение, что космический алмаз можно найти на астероидах, осколках некогда великой цивилизации изначальных, от которых пошли все расы и миры, — прочитал я по слогам.
Некоторые слова всё ещё представляли для меня сложность. Но коммуникатор я не включал, экономя запас батареи. Так что кое-что додумывал сам, опираясь на общий смысл. Читать я старался вслух: мне казалось, если я перестану произносить слова, неважно, какие, то от одиночества и постоянного молчания я разучусь разговаривать.
— Однако есть более вероятная теория. Установлено, что углерод сжимается в определённых условиях. На это влияют не только давление и температура, которые позволяют меняться кристаллической решётке камня, но и излучение, под которое он попадает, например, во время взрыва сверхновой звезды. В лабораторных условиях получить космический алмаз не удаётся, — прочёл я дальше. За последние несколько тысяч лет научились делать и не то… Может, камень не известен, потому что уже давно потерял какую-либо ценность? Я стал читать дальше, и то, что я увидел, заставило меня перечитать небольшой абзац несколько раз. — …обладает исключительными свойствами. Доказано, что при ношении камня на лбу его владелец обретает способность считывать эмоции окружающим, а при длительной носке — самые яркие их мысли. Эффект усиливается, если носитель проводит с теми, чьи эмоции и мысли считывает, много времени. Носка камня на пальце поможет предугадать движения окружающих. На шее — ощутить, как замедляется или ускоряется пульс.
