Он делал глотки янтарной жидкости, и от одного этого вида раньше я могла бы содрогнуться. Только вот сейчас я совсем равнодушным взглядом смотрела на размеренное движение его кадыка при глотании.

Мне слишком быстро стало скучно, и я переключилась на вид из окна. Аркаин был в тумане; своим прозрачным бело-серым одеялом он покрыл здания, оставив непонятную и размытую картинку.

Это было идеальным описанием того, что происходило у меня внутри.

Туман. Густой и беспроглядный. Он безжалостно поглощает безжалостно здания, деревья, людей. Прячет их в своём облаке. Точно так же, как и пустота прячет мои эмоции за пеленой безразличия.

Только вот, когда туман рассеивается, мы видим, что ничего вокруг не изменилось. Это является отличным напоминаем: если мы чего-то не видим, не значит, что этого не существует.

***

Я услышала грохот снизу и проснулась. Выскользнув из кровати, я направилась вниз по лестнице к источнику этого шума. Любопытство быстро сменилось страхом, когда я заметила багровую кровь, маленькими струйками вытекающую из-под приоткрытой двери.

Подняв глаза, первым, что я увидела, была женщина в белом платье, она лежала на кровати, одна её рука свисала вниз. Длинные вертикальные линии тянулись вверх от её запястья.

Дыхание сбилось, сердце начало бешено биться в груди, руки вспотели, и я не могла оторвать глаз от открывшейся мне картины.

Может, она ещё жива?

Маленькими и неуверенными шагами я направилась к телу. Хлюпающий звук соприкосновения моей босой ступни о кровь заполнил комнату и привлёк моё внимание. Страх парализовал меня, и тело оцепенело. Слёзы начали стекать по моему лицу, обжигая кожу щёк.

Почему кровь такая тёмная? Хаос начал порождать панику.

Кровь. Так много крови.

Я резко проснулась и села на кровати. Открытым ртом я ловила воздух, моё сердце билось стаккато. Пот покрывал мою кожу, одежда липла к телу.

Посмотрев на стоящие на тумбочке часы, я увидела, что сегодня уже среда, 2:17. Три дня я пробыла в пустоте. Я знала, чем это может обернуться для меня.

Ведь самое ужасное для меня – это не пустота. Хуже всего снова начать чувствовать после того, как долго ничего не ощущал. Это проявляется как торнадо, уносящее вихрем наверх. Я болтаюсь, но не могу ничего сделать, не могу ничего изменить, не могу ничего контролировать.

Именно это выбивает из колеи, именно это уничтожает меня медленно, именно это заставляет меня захотеть перестать существовать.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь заземлить1 своё тело, как прочитала в одной из статей на тему борьбы с паническими атаками.

Плавно и размеренно дыша, я вспоминаю свою пустоту. Это безопасное и изведанное мной место. Там я чувствую себя увереннее, спокойнее и свободное.

Чувства – это зло, и оно сейчас пытается меня поработить.

Спокойствие тела может вернуть меня к тому, чтобы снова жить на автопилоте, и я заставляю себя погрузиться в это. Когда ничего из перечисленного не срабатывает, я сильно щипаю себя за внутреннюю сторону бедра.

Острая боль молниеносно проносится по моему телу, давая мне чувствовать самое желанное из всего спектра ощущений. Боль. Она отрезвляет и даёт понять, что реальность, а что нет.

Задыхаясь, я плетусь на трясущихся ногах в ванную, включаю воду и сажусь под душ, позволяя слезам найти выход. Холодная плитка вместе с ледяной водой заставляют мою кожу покрыться мурашками, а тело трястись от низких температур.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я не выплакала все слезы и дрожа не вышла из душа. Подойдя к раковине, я посмотрела на своё лицо и ужаснулась.

Впалые щёки, опухшие красные глаза, которые давно стали для меня безжизненными. Они не такие, как у остальных членов моей семьи. Я вижу, как именно это во мне больше всего ненавидит отец. Каждый раз, когда я осмеливаюсь посмотреть ему в глаза, он стискивает свою челюсть и смотрит на меня с отвращением.

Даже моя комната, которая когда-то была для меня моим безопасным уголком в этой жизни, начала давить на меня. Как будто я проживала свою жизнь по кругу в одном нескончаемом бою.

Включая воду, я перевожу её на холодных режим, и умываюсь ледяной водой и чищу зубы. Зайдя в гардеробную, я быстро надеваю лосины и толстовку. Как обычно, всё чёрное и неприметное. Аккуратно спускаюсь незамеченной.

Энцо уже ждёт меня, припаркованный за сиреневым ренж ровером Аметист. Я сажусь в машину, натянув на голову капюшон от толстовки. Завожу автомобиль и выезжаю с парковки.

Аркаин пестрит всевозможными огнями, освещающими магазины, рестораны, клубы. Фонари около дороги провожают меня, пока я еду по главной дороге к окраинам. Я выжимаю педаль, пока моя скорость не достигает двухсот километров в час, что гораздо меньше возможностей машины.

Открыв окна, я позволяю прохладе ночи ворваться в машину и приятно пощекотать открытые участки кожи. Выбившиеся пряди лезут в лицо, но не мешают. Я еду, потихоньку увеличивая скорость и наслаждаясь поднимающимся в крови адреналином.

Чем больше становится его уровень, тем сильнее я давлю на газ, не отрывая глаз от дороги.

Улыбка медленно появляется на моём лице, я наслаждаюсь пустой дорогой и быстрой скоростью. Слева от меня появляется серый Порше, который пытается меня обогнать. Стекла затонированы и подняты, что мешает мне разглядеть водителя.

Внутри меня разгорается азарт, и я сильнее давлю на газ, не позволяя ему обогнать меня. Мы мчимся по улице, где в конце нас ждёт крутой поворот, но никто из нас не собирается сбавлять обороты.

Он продолжает наступать на меня и пытается обогнать, только я изо всех сил пытаюсь этому помешать. Несколько раз я заставляю водителя Порше резко тормозить, подрезая обгон, пока машина не вылетает со всей мощью на встречную полосу и не сравнивается со мной. Мы едем рядом, и каждый пытается удержать скорость. Я уже вижу поворот впереди и ненадолго отпускаю газ. Именно в этот момент меня и обгоняют.

Конец приближается, поэтому я резко вжимаю в тормоз и поворачиваю. Меня заносит, но я выкручиваю руль и остаюсь на проезжей части. Запах жжёной резины заполняет воздух. Не останавливаясь, я еду дальше на большой скорости, пока не вижу поворот к обрыву. Сворачиваю туда, выхожу из машины и заливаюсь смехом.

Солёный воздух проникает в лёгкие, ветер треплет выбившиеся пряди и остужает меня после такой гонки.

Я жадно вдыхаю побольше кислорода и подхожу к обрыву, где внизу о скалы бьются бушующие волны. Я люблю воду, люблю распростёршийся передо мной океан. Мне нравится смотреть за ним в ночи, когда он постоянно меняется: то спокойно спит, то сходит с ума, вымещая всю свою мощь на камнях внизу, обтачивая их веками.

Я слышу позади себя звук захлопывающейся двери и разворачиваюсь. Порше, с которым я гонялась, припаркован рядом с моей машиной, а рядом с ним стоит небольшая фигура в толстовке с накинутым на голову капюшоном.

Не двигаясь, я наблюдаю за человеком, который так же смотрит на меня, пока не решает двинуться в мою сторону. Я невольно сжимаюсь изнутри и напрягаюсь.

Почти вплотную подойдя ко мне, незнакомец заговаривает:

– А ты рискованная. – И тут я понимаю, что это не незнакомец, а незнакомка.

Я немного расслабляюсь, и мои плечи опускаются. Не слыша моего ответа, она срывает с головы капюшон, и вокруг её плеч рассыпаются каштановые волосы, в свете луны виден перелив на концах. Они покрашены, только я не могу точно разглядеть цвет.

Её глаза непроглядные, я вижу озорные огоньки в их темноте, но самая немного будоражащая часть – её улыбка. Она улыбается, только меня это не смущает. Это не та напрягающая жизнерадостность. Тут чувствуется небольшая толика боли, скрывающаяся за фасадом выстроенной личности.

Она напрягает брови и изучает меня. Следуя её примеру, я скидываю с себя капюшон.

– Если я тебе мешаю, я уйду. Просто я мало видела гонщиц женского пола, – её голос мелодичен и спокоен.