Сердце Де Лакрузо стучало уже в горле. От безудержного желания сносило крышу. Она давно была не в том возрасте, чтобы кивать на вино, «что вскружило голову». Лариса просто хотела секса и получит его прямо сейчас!

— Блядь…блядь… щас порвусь надвое… — залепетала Лариса тихо, ткнувшись сначала в головку, затем жадно насадившись на край.

И только после этого остановилась, немного подышала и попыталась расслабиться, насаживаясь всё глубже и глубже. Бёдра уже не спешили, а давно не работающие внутренние мышцы на грани между болью и желанием вдруг начали растягиваться, открывая давно забытое. Или даже новые горизонты.

— Прости, — прошептала она на ухо, покрывая поцелуями его шею в знак всепрощения, — Давно не было. Мне… нужно… время.

Боря как раз никуда не спешил. Его вполне устраивало валяться на спине на крае кровати, опустив ноги с того края, согнув колени.

«Так можно упереться пятками в пол и поддать газу, устроив прогиб», — подсказал внутренний голос.

Но скорости не требовали. Напротив, просили подождать. И Глобальный переключился на грудь, используя обе свободные руки. Он походил на кота, что дорвался до золотинки и теперь со всех сторон её исследовал своими лапками.

В распоряжении сантехника было несколько килограмм мягкой податливой плоти с забавно торчащими сосками и тёмными ареолами вокруг. А вокруг напряглось и поднялись даже самые ленивые микро-волоски. Те, что обычно не видно, бесцветные, но их можно ощутить, если никуда не спешить и просто водить подушечкой пальцев по коже туда-сюда, пока женщина старается нагнать и наверстать упущенное.

— Тихо, Ларис. Не торопись. Я… никуда не денусь.

— Хорошо, — прозвучало вдруг с толикой благодарности в голосе.

У Бори были пышные дамы в меню рациона познающего самца. Были и с выдающейся грудью, как у Леси или Снежаны. Но Лариса Борисовна побеждала предыдущих конкуренток с полтычка. И едва он успевал подумать о лишнем, как насаживалась всё глубже, Лариса отвоевывала у тела ещё пару миллиметров внутреннего пространства. Для большего удовольствия обоих.

Несколько минут спустя, когда голодная дама освоилась. Движения её стали медлительны, но глубоки. На грани разрыва и потери сознания, (а также безмерного удовольствия), она вдруг поняла, что заполнили всю емкость.

«Первый же залп попадёт не иначе, как в матку», — подумала Лариса: «Потому что такое средство доставки сработать иначе просто и не сможет».

От осознания того, что достигла своего физического предела, Де Лакрузо ощутила, как в глазах мельтешит. Следом её накрыло теплом внизу. Мышцы попытались сжаться в конвульсиях. Но не могли. Им явно что-то мешало. Тогда следом им оставалось лишь расслабиться.

И от этих ощущений дама замерла. И открыв рот, не могла выдавить из себя ни звука. Лишь глаза говорили о многом. Там и искра, и удивление. Так же не требование, но просьба «дать доиграть самой».

Боря не двигался, глядя как у женщины перехватило дыхание. По стволу стекал сок её желания, изрядно намочив «корни». Следом прорезался тоненький голосок вперемешку с матами, комплиментами и восторгом в отдельных словах-паразитах.

— Это ж… как же ж… да я ж… бляха-муха, вот это размерчик. А я думала, что неандертальцы вымерли. Один выжил, выходит! — лепетала она, улетая на его ракете в космос.

Полёт долго отражался в её глазах, пока дрожью пробрало тело. В какой-то момент свет в её глазах просто потух, словно приземлилась и закончилось топливо.

— Я… я… — пыталась донести она свою мысль, но не могла в данный момент сформулировать чётко ничего.

Дождавшись своей очереди, Боря даль понять, что это его уже не устраивало. Он просто начал немного подрабатывать бёдрами и гладить попу. Как вдруг это сработало как новая команда «ключ на старт!».

— Боря-я-я!!!

Лариса вдруг застонала, не сдерживаясь. Сжала одеяло в кулачках, словно пытаясь ногтями пырнуть наволочку. А затем сама начала микродвижения навстречу. Как оказалось, она ещё что-то может добавить, нарастить. Может же?

Но тело быстро ответила — нет.

Кайф на грани. И следующий оргазм был на порядок сильнее. Внизу даже больно кольнуло. Испугавшись, что сейчас её действительно порвёт надвое и уже ни один хирург не зашьёт, но вся больница будет знать о её приятной и позорной тайге, Лариса подскочила, срываясь с копья.

И вдруг случилось неожиданное. Она выстрелила смазкой! Во всяком случае, именно так ей показалось на первый взгляд. Внутри за год словно накопилось так много жидкости, что превратилась в струю.

А затем ещё залп. И ещё!

«А вот и естественный сквирт», — промелькнуло в чернявой голове долгожданное определение.

Лариса опустила взгляд вниз и рукой рот прикрыла. Сам уже не закрывался. А молодой человек возлежал под ней в какой-то бесцветной жидкости от шеи до лба и… смеялся.

— Что ж, похоже теперь с напором струи в этом доме полный порядок, — добавил сантехник, вытираясь краем одеяла.

Тут-то Лариса и поверила, что ЭТО произошло.

Подобное вроде как случалась с ней раньше. Не даром же долгое время был особый массажист под рукой. Но в меньших масштабах, искусственно, вызвано пальцами.

«И тем более — не ТАК!» — подчеркнуло она в голове.

Даму ещё накрывало волнами. Живот ходил ходуном, мышцы дёргало. Но она уже сама пыталась краем одеяла вытереть лицо мега-любовнику. Ещё и покраснела как девчонка.

Было так не ловко!

— Борь… прости… Боря!

— Да ладно, всё нормально, — ответил он и вновь улыбнувшись, перехватил инициативу.

Сантехник подхватил её за бёдра и резко перевернул. А едва оказался сверху, как уже сам мог регулировать глубину погружения. Решение уравнения было простым — не заходить далеко.

Тогда и только тогда можно было добавить скорости.

Приступая к решению этого вопроса следом, Глобальный сыскал немало уважения в глазах женщины. Уже не босса, но подчинённой. Ведь в таком случае можно было лишь отдаться в его власть. А там пусть творит что хочет. Если умрёт в процессе, ничего страшного. Лучше уже не будет.

Как и много лет назад на заре покорения столицы, Лариса в кой-то веки полностью расслабилась. Она покорилась и доверила себя в руки мужчины, который точно знал, что делать. Это было уже не так феерично и погранично, но это точно было хорошо, долго и обстоятельно. А едва она начала привыкать, как Боря вновь вошёл на всю глубину и коснулся её внутренней красной кнопки.

— Да твою ж ма-а-а-ать! — крикнула она, словив радужных зайчиков в глазах.

Но вместо того, чтобы отбросить его или закричать «не в меня!», лишь без всяких сомнений обхватила его спину, прижалась плотно-плотно и замерла, ощущая уже новый этап наполнения.

Тогда-то Лариса и решила для себя, что навсегда избавится от всех своих игрушек. А Сибирь, судя по ощущениям, не так уж и далеко от столицы.

Было бы желание!

Оба вернулись на кухню в ночи. Лариса включила свет. Она в халате и с блеском в глазах, что остался от внутреннего пожара. Такой уже не горит. Просто искры, но приятно. Хоть дым из одного места и развеяло кондиционированием.

«Кому надо, тот увидел. Остальные не спалят», — отметил внутренний голос.

Боря улыбнулся, мятый, как туалетная бумага. Если присмотреться пристально, то даже немного использованный, но довольный. Теперь в дороге проще будет. Ничего не отвлекает. Вот с утра прямо и поедет. Ничего не топорщится, проезжая рядом с девушками на обочине, не давит со дна и не распирает изнутри.

Он свободен, просветлён и перезагружен. А на стоящих вдоль трасс красоток можно снова смотреть с осуждением. Ибо теплее надо одеваться!

«Зима всё-таки, а они оголяются», — одновременно восхищался и порицал внутренний голос, когда пялились на дорогу, а не на сиськи в облаках, пока стояли на перекрёстках и переездах.

Но он пока не в дороге!

И Глобальный подхватив нож, уже без стеснения принялся за остывшую говядину. Отрезал не тонкий ломтик, а сразу кусок с палец, которым можно дать леща. Сверху полил горчицей и аджикой, чтобы пробрало до пяток. Подумав, добавил кетчуп, проигнорировав как перчики на рисунке, так и иероглифы на тайском.