«О чём побег теперь говорит почти напрямую!» — заявил внутренний голос: «А ты ведь подписался. „Пар спустить“. Как же! А как потом в глаза Володе смотреть? Это ведь не демон в образе Ларисы, это…это почти невеста!»

— Вика, что происходит? — сделал новую попытку достучаться Борис.

«Может, действительно пришлось?» — добавил внутренний голос.

— Вкусная, — только повторила Вика и тут же добила. — Я приходила к тебе ночью после Ларисы. И попробовала снова остатки. А вчера утром даже дрочила, пока не кончил. Но ты крепко спал и даже не заметил. Было мало, но… сытно. Ты как будто на банановой диете сидишь. Белок и… аминокислоты. Это как витаминка!

— Вика-а-а! — взвыл Глобальный, уже толком не зная, как реагировать.

— А что, Вика? — возмутилась Лопырёва. — Я сначала тоже любила Володин вкус. Он был такой, особый. Солено-сладкий. А теперь вообще ничего нет. Ни вкуса, ни ощущений. Я не люблю его больше. Понимаешь? И он меня никогда не любил толком. Мы слишком заигрались.

— Стоп, — долго выдохнул Глобальный. — С чего ты это взяла?

— Ты не понимаешь, — поникла блондинка. — Тебя не было тут несколько лет назад. Нам всем тогда было весело. Ещё бы — «шведская семейка»! Одни забавы и никакого спроса. И знаешь к чему это привело?

— К чему? — спросил Боря, не зная толком нужен ли ему ответ.

— К тому, что он перетрахал всё, что видел, — прояснила Лопырёва. — И часто не стеснялся приходить домой с чужим запахом. Но нам же весело. Мы не замечаем! Мы — другие. Грёбанные «свободные отношения», да?

— Наверное, — поник сантехник, который если куда и приходил, то с запахом канализации на руках, чем с духами. Так что оправляли прежде в душ.

«Не важно откуда приходить, если приходить с работы. Важнее с кем ночевать, за ночь все запахи смешиваются», — добавил внутренний голос.

— А по итогу всё выгорело, Борь, — добавила она глухо и некоторое время молчала, глядя в окно на небо. — Нет, когда он уезжал на фронт, я любила. Я точно была не безразлична. Я ждала! Мы даже с Ларисой спали в одной комнате долгое время лишь для того, чтобы согреться под одним одеялом. Никаких игр. Все мысли о нём. Там. А через полгода мы узнали, что всё. Плен. Это не похоронка, это не возвращение, это даже не служба, не ранение. Это вообще хрен пойми, что! То ли вернётся без глаза, то ли без руки, то изнасилованный, скорее всего надломленный. Мы с Ларисой смотрели друг на друга и вообще не знали, чего ожидать. И в таком состоянии шли дни, недели, месяцы. Бах! Пролетело полгода. Ты только учишься жить иначе, привыкаешь, вообще ничего уже не хочется, как вдруг — «еду, встречайте!». А ты уже и не знаешь, кого встречать. Своё прошлое или его настоящее.

Вика разревелась, завыв в голос. Боря и рад бы остановить автомобиль, но пошёл скоростной участок трассы без возможности остановки. Остановись на такой с аварийкой и есть неплохой шанс, что в тебя влетит что-то тяжёлое и мощное. И в лучшем случае встретитесь в реанимации.

В худшем — в другой жизни.

— Вик, я не понимаю, — признался Боря, но всё же отвлёкся на бардачок, достав пачку влажных салфеток.

В дорогу чего только не набрал с собой.

— Он же вернулся, — продолжил сантехник, протянув их. — Да, немного замученный. Но ничего, отойдёт. В себя придёт. Мужик классный. На тебя с обожанием смотрит. У вас же дом, по сути — полная чаша. Да, с дополнением в виде Ларисы. Но вы же москвичи, вам можно. Это в Сибири за такое на костре и куча желающих подлить бензина, а у вас-то… Короче, стране стоит просто дождаться, пока Москвой станет вся Россия. Учитывая темпы строительства метро, ждать уже не долго.

Он замолчал, так и не сумев толком пошутить.

Вика вытирала слёзы. И снова ревела. Затем снова вытирала слёзы. А по итогу спросила:

— Думаешь, можно всё начать заново? Склеить разбитое?

— Понятия не имею! — воскликнул уже Глобальный. — Но вы, мать вашу, хотя бы постарайтесь. Оба! Что это значит «не тот», «не та». Он живой! Понимаешь? Живой, блядь! Не в цинковым гробу под расписку в морге выдан, как многие, а… живой! Не всем так повезло.

Вроде на дорогу смотрел. А перед глазами стоял Стасян и завязывал гантель в узел. Потом крановщик гнул гриф, а затем хуйнул в кого-то гирю на пуд весом и там что-то взорвалось. То ли БПМ, то ли сразу танк.

Воображение никак не могло дорисовать Стасяну деревянное жилище по размеру ширины плеч и последующее подселение по прописке на пару метров ниже уровня поверхности.

Просто отказывалось.

— Живой! — почти рявкнул Боря и добавил тише, но строже. — Дура!

Не то, чтобы он не желал себя связывать родственными связями с Шацем. Такой тесть как раз был бы ему по душе. Можно строить, что хочешь, воплощать разные проекты безгранично, а большой и важный родственник всегда прикроет, посоветует.

Боря даже представил, как стоит рядом с Викой. Она в белом платье, он в чёрном строгом костюме.

А тесть орёт за столом:

— Го-о-орько! Го-о-орько!!!

Но тут же рядом Володя встал. В тельняшке. И вытерев нос о рукав, кулак показал и фигу слепил. Добавил громко:

— Фигу!

Боря зажмурился, поморщился и отгоняя наваждение, добавил:

— Вик, моя цель была с том, чтобы рассказать тебе об отце. Я ей следовал. Сворачивать с этого пути я не рассчитывал. И, по-моему, у вас с Володей всё получится, если постараетесь. В любом случае, у тебя есть больше суток, чтобы об этом подумать.

— А что потом? — тихо добавила та, ощущая жжение от салфетки под глазом. — Вернуться и сделать вид, что всё нормально?

Боря снова долго выдохнул, формулируя мысль. Но это как с формулами. Если не знал, а потом ещё и забыл, то мышление бессильно.

— Думай, — добавил только сантехник. — И вот только если совсем ничего в голове не придёт, тогда я не буду выталкивать тебя с перрона по возвращению в Москву. Сами решайте.

— Правда? — её глаза сразу посветлели.

— В конце концов, Шац пока ранен. И не может тебе что-то посоветовать. А пока он не доступен, я должен тебя защищать, — прикинул Боря. — И если считаешь, что тебе там плохо, я просто отвезу тебя к папе в дом. В конце концов, это и твой дом. Думаю, так правильно.

Вика сразу успокоилась. А спустя некоторое время привела себя в порядок и даже возобновила поиск песен. Не прошло и четверти часа, как она уже мурлыкала, подпевая попсе.

Боря же помрачнел и стиснул челюсть. В худшем случае, третий раз выбьют.

Но оставить в беде Вику он тоже не мог.

Может, не всё так гладко в семействе Богатырёвых? Внутренних демонов с ходу не разглядеть, но со временем себя покажут.

Если долго вглядываться в дорогу, то в какой-то момент сам становишься дорогой. Час, другой, третий и ты уже не комок нервов и мозговых импульсов, а километраж, отмеряемый прибором, который нельзя скрутить. Больше нет быстрых мыслей, суеты и тревог. А те, что приходят, сплошь глубоки и дальновидны.

Это время создано для того, чтобы обо всё подумать.

Радио, что порой включала Вика, подкидывало новостей. И начало февраля 2023 года было богато на события. Рабочие бастовали в Лондоне и периодически по всей Европе. Рабочие люди словно вдруг поняли, что такая Европа им не нужна, а сам рабочий нивелирован до роли личинки, которую всегда можно раздавить в угоду меньшинствам, беженцам и мигрантам.

Рабочим людям было тяжело во всём мире, вне зависимости от политического строя. По факту их повсеместно из считали пылью.

«А уже под сапогами солдат, под ботинками правоохранительных органов или под планшетами государственных деятелей, не имеет значения», — добавил внутренний голос.

Где-то на периферии новостей была наука. Так биологи впервые успешно подключили миниатюрную копию человеческого мозга, выращенную из стволовых клеток к нервной системе крыс и заставили их обмениваться сигналами и получать информацию друг от друга, что могло развивать биокомпьютеры в перспективе.