— Ничего себе, — уже активно пил поостывший чай Глобальный. — Ведь могут же, когда хотят.

— И не говори! — добавила Василькова. — Потом всех задержанных с товаром в ПАЗик и погрузили. И в отдел повезли, в город. А над этим всем потом Бронислав Николаевич у отделения стоял со своей папочкой подмышкой и генерала слушал внимательно. Мужики говорят, Дронов его минут пять хвалил, а Вишенка ему в ответ ни слова не сказал. Кивал только и моргал выразительно. Вот такой он скромный человек. Человечище же! Скажи?

— Я и думаю, чего это все органы ругают? — ответил Боря.

«Они просто сосредотачиваются!» — добавил внутренний голос.

— Я ведь сразу и не поняла, что вы не теряли людей в поезде, — продолжила Леся и добавила шёпотом. — Просто они все внедрились. Так что хорошо, что в служебном автобусе лишние места осталось. Все влезли! А мы с тобой на такси домой добрались. Кстати, с тебя за дорогу. Путь с Новосибирска не близкий.

Боря кивнул и потёр лицо, которое казалось не по размеру. И снова осмотрелся. Только уже не алкашной наводкой, а тем опытным взглядом оценщика, как привык ходить с Аглаей.

— Трёшка, говоришь? — переспросил он. — А чего не сдаёшь?

— Да сжечь её к чёртовой матери, а не сдавать! — подскочила Василькова. — Тут же всё гуталином провоняло и мелок от тараканов так в пол въелся, что не отмывается. Эти девяносто квадратов мне вообще ни к селу, ни к городу. Я бы с радостью на однушку в центре сменяла с хорошим ремонтом. Только не на студию, а на просторную. Квадратов на сорок. Но я же теперь три года владеть должна, чтобы тринадцать процентов налога прибыли не платить от продажи. Откуда у меня на этот налог-то деньги?

«Ну дык, с продажи», — хотел сказать Боря, но не стал. Потому что продаёшь свою квартиру, и деньги уже свои государству отдавать приходится. А кто на такое добровольно пойдёт, когда речь о крупных суммах?

— А тут мне большая платёжка не нужна. Понимаешь? — продолжила Леся. — В комфорте хочу жить. С мебелью. И на работу чтобы не далеко было. Но без налога. Налог не хочу. Мне ещё два года ждать и одиннадцать месяцев. Ты… точно, понимаешь?

— Понимаю, — добавил Боря и поднялся, после чего вспомнил, что не одет. — Слушай, а где мои трусы?

— А я знаю? Ты без них был. Я их минут пять в штанах искала, пока не поняла, что так и обстоит дело, — тут она улыбнулась. — Или ты что думаешь, я себе их оставила? На память?

— Леся, блин, — добавил Боря и порой придерживаясь за стену, отправился в душ.

Похоже, Вишенке теперь отныне не до него. Отстанет со своими рыбалками. Но и дышать на человека перегаром тоже не дело. Двое суток в более чем хорошо отапливаемом вагоне давали о себе знать.

«Поднимаешь руку ненароком — упадёт», — предупредил внутренний голос: «А потом ООН обвинит в применении биологического оружия. А если ещё и трусы найти в какой-нибудь тайной заначке, то поисковой собаке плохо станет. Главное, чтобы на дело пошли. А не просто так в командировку съездил».

Сантехник улыбнулся, радуясь горячей воде в темечко. Боря даже в рот воды набрал, сплюнул и с недоумением на песок на руке посмотрел. Неужели и там золото?

Открутил лейку, а там лишь ржавчина. А если чуть посильнее за кран дёрнуть, отвалится вместе с креплением.

«Неудивительно, что Леся ищет комфорта. Насмотрелась по коттеджам, как люди живут, теперь тоже хочется», — разъяснил внутренний голос.

Глядя на старый душ, ржавые трубы и окислившуюся раковину, в которой на сливе стоял ещё тот старый советский пластик, из которого клепали как матрёшек с игрушечными танками на батарейках, так и шприцы со сменными многоразовыми тубусами для аппарата прогревания, Боря бы удивился, если бы здесь всю жизнь Альбертовна и прожила. Ведь Степаныч ей бы всю сантехнику на финскую сменил в числе первых по стране. Да и сама Нина Альбертовна тридцать с чем-то, (а то и все сорок) лет проработала в сфере ЖКХ. Но раз был обмен, понять можно. Старушка в больницу слегла, не до ремонта.

«Но комфорта-то хочется!» — заключил внутренний голос.

Тщательно отмывшись шампунем с ромашкой и закутавшись в полотенце, Боря принялся ходить из угла в угол по комнатам, прикидывая квадратуру и слушая скрипящий пол. Местами так просто проваливался.

— Да уж, опасное место, — протянул сантехник.

— А я про что! — воскликнула Леся с кухни.

Этот дом был из того периода постройки, когда вместо бетонных перекрытий ставили деревянные для экономии в производстве или по недостатку ЖБИ-изделий. Но с этим можно было работать. Например, снять прохудившийся деревянный пол, убрать бессмертные лаги из лиственницы, залить черновой пол под гидроизоляцию, а сверху сделать наливной

«А там уже хоть паркет класть, хоть линолеум ложить, хоть с плиткой выначиваться», — добавил внутренний голос, развивая предпринимательские мыслишки.

Главное, на что обратил внимание Глобальный, это отсутствие посторонних звуков. Он не вообще слышал соседей средь бела дня. Ведь даже экономя на перекрытии, стены при этом заливали как в бункерах. Их ровнять не приходилось как в хрущовках. И шумоизоляцией обеспечивать не требовалось.

Подойдя к старой деревянной оконной раме и проверив чугунные батареи с таким слоем краски, что по ним можно было при разрезе определять годовые кольца, Боря закончил осмотр и вынес свой результат.

— С учётом ремонта я легко поменяю тебе эту старую, убитую трёшку на просторную однушку в новостройке с ремонтом и обставленную. По системе «вошёл-живи». Даже с учётом твоего нежелания платить налог на продажу, что-то придумать можно. Например, расписку сделать, а три года спустя уже официально купить-продать.

— Ну-ка, ну-ка, — прикинула Леся, вернулась из кухни и отключила телевизор. — То есть не зря я тебя от холодной смерти на вокзале спасла? Выручишь?

Глобальный припомнил молящий взгляд на крыльце закрывшейся конторы «Светлый путь», где стояли растерянный охранник, диспетчерша и один рыжий певун, но спорить не стал.

Зачем напоминать людям? У всех бывают моменты слабости.

— А если тебе горит, то могу на свою квартиру в центре поменять, — тут же предложил он. — Я там как раз там ремонт сделал и мебелировал.

— Ты квартиру купил? — снова удивилась Леся и даже немного пожалела, что не пошла до конца в битве за Глобального.

— Ага, купил… но ещё не отработал, — припомнил Боря. — Давай маме позвоню. Думаю, легко переедет сюда после ремонта. Кто ж не захочет жилплощадь побольше?

— Так уж и будет она ждать твоего ремонта, — ответила Василькова, уже наслушавшись от стариков столько, что сделала вывод — «их всё устраивает, главное без перемен». — И с чего ты решил, что вообще переедет?

Боря почесал нос. Ну да, захолустье. До центра семь остановок. Пешком на пруды не прогуляться, парк у дома культуры на любителя. Но едва сантехник заглянул в сумку, как невольно снова улыбнулся. Всё можно обустроить как в пансионате. Было бы на что.

Глядя на нетронутые запечатанные пачки, аккуратно прикрытые его семейными трусами, он тут же нашёл другой вариант:

— А если хочешь, то прямо сейчас у тебя её куплю. И сама уже любую квартиру купишь. За наличку. Сразу выселять не буду. Свои всё-таки люди. Что-нибудь придумаем, — и Боря подмигнул, как будто только что не валялся в изнеможении.

А Леся приподнялся брови:

— Так, погоди. Как это за наличку? Кредит брать вздумал? — всё ещё не верила подруга в лучшее. — Потом двадцать лет отдавать? Зачем?

— Слушай, скажу честно, — не стал разбивать её веры Глобальный. — В этом состоянии твоя квартира стоит максимум три миллиона. За район знаю. Тихий, спокойный. Рядом гаражи. Соседей не так много. Тут на улице семь сталинок в ряд стоят, людей почти нет, остановка рядом. Люди дружные, под окнами либо садики, либо огородики за гаражами. Дальше улицы с коттеджами начинаются. Кто участок у муниципалитета урвал. Кто сам купил, кто свалки расчистил за гроши. Там по-разному. Но когда я сделаю тут ремонт и немного поработаю с округой, в цене всё подскочит. Так что всё отобью при продаже.