– Давай ты за руль сядешь.

Морис не стал противоречить.

Когда они выехали из посёлка, он спросил:

– Куда теперь?

– Пока не знаю.

– То есть?!

– Хочу позвонить Карине Рудольфовне Войтенко и напроситься к ней в гости.

– А…

Мирослава набрала номер и представилась:

– Здравствуйте, я частный детектив Мирослава Волгина и хотела бы поговорить с вами о Полуянове Михаиле Семёновиче.

– Ах вот как, – отозвалась трубка голосом, полным негодования, – так знайте, я ни с кем не хочу о нём говорить! Он для меня умер!

Женщина прервала связь.

Мирослава снова набрала номер, но абонент игнорировал её звонки.

– Отлично, – пробормотала Волгина.

– По-видимому, Полуянов сильно насолил своей сожительнице, – предположил Морис.

– Это точно, но тем не менее нам надо с ней поговорить.

Они выехали на шоссе.

– Куда дальше? – спросил Морис.

– В город.

Минут через двадцать она попросила Миндаугаса:

– Дай мне свой сотовый.

Набрав номер Войтенко, Мирослава быстро проговорила:

– Карина Рудольфовна, Михаил Семёнович Полуянов умер не только для вас, но и в самом прямом смысле.

– То есть как умер в прямом смысле? – оторопела женщина.

– Его убили при помощи тонкого острого предмета, потом разрубили на куски, сложили в мешок и подкинула на дачу, где, скорее всего, по замыслу преступника, вы его и должны были обнаружить.

– Но я там больше не живу, – запинаясь, проговорила Войтенко.

– Преступник этого не знал.

– Но… Но кто он?! – выкрикнула женщина.

– Полиция пока не знает этого. Нужна любая помощь. Поэтому я и прошу вас не отказываться от разговора со мной.

– Хорошо, приезжайте. Записывайте адрес.

– Говорите, я запомню. – Мирослава нажала на громкую связь, чтобы Морису тоже было слышно.

В это время в трубке тихо вздохнули, потом Войтенко продиктовала адрес и попросила:

– Приезжайте сейчас, я дома одна.

– Хорошо, уже едем.

До дома Войтенко они добрались за тридцать пять минут.

Карина Рудольфовна ждала их возле открытой двери.

– Вы детективы? – спросила она.

Мирослава вместо ответа протянула лицензию.

Хозяйка провела их в уютную гостиную, жалюзи на окнах были опущены, работал кондиционер. Хотя на улице не было особенно жарко. На потолке мерцал слабый свет.

Карина предложила детективам располагаться в креслах, для себя пододвинула мягкий стул и дёрнула за шнурок торшера. Стало светлее, и они могли рассматривать лица друг друга.

У Войтенко были правильные черты лица, тёмно-карие грустные глаза и небольшие, плотно сжатые губы. Было видно, что свои каштановые волосы она наспех заколола на затылке.

– Это правда? – спросила она, в свою очередь внимательно рассматривая детективов.

– Что – правда?

– Что Мишу убили?

– Такими вещами, Карина Рудольфовна, не шутят.

Войтенко кивнула. Было видно, что ей очень хочется заплакать, но она сдерживала рвущиеся наружу эмоции.

– А разве вам ничего не сообщили? – спросила Мирослава.

– Кто?

– Полиция.

Карина Рудольфовна отмахнулась:

– Конечно, нет. Кто я ему? Сожительница. Да и то бывшая.

– Вы плохо расстались?

– Если вас интересует, разрубила ли я его на куски, сразу скажу – нет. Я просто ушла. Хотя до этого у нас бывали ссоры.

– Из-за чего вы ссорились? – осторожно спросила Мирослава.

– Миша любил погулять, – вздохнула Войтенко.

– То есть он вам изменял? – уточнила Мирослава.

– Он говорил мне, что он мужчина и ему нужно разнообразие, а я не хотела с этим мириться.

Мирослава бросила быстрый взгляд на Мориса. Но его лицо оставалось непроницаемым.

– После своего ухода вы больше не видели Михаила?

– Нет.

– Он звонил вам?

– Пытался, но я заблокировала его номер.

– Он мог подъехать к вам.

– Может, и подъезжал, – пожала плечами женщина, – но я жила у подруги. А её адреса у Миши не было.

– А сейчас вы свободны?

– Да, до двадцатого числа следующего месяца. Двадцатого я выхожу замуж.

– Вы не жалеете, что расстались с Полуяновым?

– Нисколько, – честно призналась Войтенко. И добавила: – Хотя я не желала ему смерти. Тем более такой.

– Карина Рудольфовна, я понимаю, что вам тяжело говорить на эту тему, но всё-таки, вы не знаете, у Михаила была постоянная женщина, которую он время от времени навещал, или он встречался с разными?

– С разными, – не задумываясь, ответила Войтенко.

– Почему вы в этом так уверены?

– Женская интуиция.

При этих словах Морис едва заметно улыбнулся, но тотчас согнал улыбку с лица.

– И потом, – сказала Карина Рудольфовна, – от него всегда пахло разными духами.

– Как вы думаете, он не мог пользоваться платными секс-услугами?

– Он, конечно, мог бы, – грустно улыбнулась Войтенко, – но у него никогда не было лишних денег. И я не думаю, что это было в правилах Михаила – платить за секс.

– Где же он, по вашему мнению, мог находить своих женщин?

– Вообще-то он работал страховым агентом, и возможности познакомиться у него были. Хотя точно я не знаю.

– Понятно. Спасибо вам, Карина Рудольфовна, что согласились с нами поговорить.

– А у меня был выбор? – грустно улыбнулась Войтенко.

– В принципе, вы могли бы отказаться, ведь мы частные детективы.

– Конечно! А вы бы натравили на меня полицию. Признавайтесь, я права?

– Правы, – не стала её обманывать Мирослава, – тем не менее мы желаем вам забыть об этом, как о ночном кошмаре, и быть счастливой с новым избранником.

– Спасибо, – скупо улыбнулась Войтенко и проводила их до дверей.

– Сегодня ещё куда-нибудь будем заезжать? – спросил Морис.

– Нет, давай домой, надо отдохнуть и переварить информацию.

– Мне кажется, неплохо было бы проинформировать полицию о том, что Полуянов работал страховым агентом, – заметил Морис.

– Вообще-то они должны сами об этом знать.

– Вдруг упустили?

– Не должны.

– Но они могли не связать его профессиональную деятельность с его похождениями.

– В принципе, могли. А ты что думаешь, что его порубил ревнивый муж?

– Или любовник.

– А как же остальные случаи?

– Не знаю.

– Вот и я тоже. Хотя ты прав, солью информацию Шуре. А он сам решит, воспользоваться ей ему самому или передать коллегам.

На том и порешили.

С Шурой Мирослава поговорила по телефону только в десятом часу вечера.

Голос у Наполеонова был измотанный. И Волгина даже не стала спрашивать почему.

Ночью разразилась гроза, дождь лил как из ведра, а молния была такой яркой и вспыхивала чуть ли не под самими окнами. Пришлось окна закрыть.

– Вот тебе и «люблю грозу в начале мая», – пробормотала Мирослава, прежде чем заснуть.

Дон был полностью с ней согласен, поэтому забился поглубже под одеяло.

К утру дождь затих. В распахнутые окна влетел свежий ветер и тихо овеял лёгкой прохладой каждый уголок в комнатах, а потом то ли уснул, то ли незаметно вышмыгнул обратно в сад.

– Морис, – сказала Мирослава, когда они мыли посуду после завтрака, – нам сегодня нужно навестить одну молодую женщину.

– Хорошо. У неё тоже кого-то убили?

– Да, мужа. Они с ним в браке и года не прожили, – грустно проговорила Мирослава.

Морис молча ждал, скажет ли она ещё что-нибудь.

– Её зовут Марианна Глебовна Горгунская, ей двадцать шесть лет. Муж её Матвей Кириллович Горгунский сказал ей, что срочно уезжает в деловую поездку на сутки. Марианна не удивилась, так как муж работал в отделе снабжения и уже несколько раз за время их брака уезжал в такие командировки. Правда, на этот раз Марианна огорчилась.

– Почему? Она что-то заподозрила?

– Навряд ли. Просто у неё истекал девятый месяц беременности, и она побаивалась оставаться ночью одна дома.

– А муж не мог как-то объяснить начальству…