Литмир - Электронная Библиотека

После этого вскоре все разошлись по своим комнатам, слегка встревоженные и охваченные смутным ощущением чего-то неведомого и настораживающего.

Однако ночь прошла благополучно. Никто не разбудил их тревожным звонком в неурочный час. И наступившее утро было светлым, тёплым, благоуханным и озвученным трелями птиц.

– Если бы вы знали, ребята, как мне не хочется от вас уезжать, – признался Шура за завтраком.

– Так и нам не хочется с тобой расставаться, – улыбнулась Мирослава.

А Морис согласно кивнул.

– Увы, – вздохнул следователь, – долг превыше всего.

– Оно, конечно, так, – согласилась Волгина, – но ты всё-таки приезжай к нам почаще.

– Постараюсь, – пообещал Наполеонов.

Глава 2

– Что будем делать? – спросил Морис Мирославу, после того как Наполеонов покинул коттедж.

– А что мы с тобой можем делать в этой ситуации, – пожала плечами Волгина, – к нам никто из родственников жертв не обращался. Не можем же мы сами навязывать им свои услуги. На данный момент это дело полиции. А у нас руки связаны.

Но Морис уже давно понял, что для Мирославы расследование убийств было не только способом заработать на содержание детективного агентства и вообще на жизнь.

Она была детективом по призванию. И жизнь без разгадывания криминальных загадок казалась ей пресной. Те случаи, когда она помогала распутывать дела Наполеонову, он даже не брал в расчёт, но не раз и не два она помогла абсолютно посторонним людям выпутаться из беды, найдя настоящего преступника и не взяв при этом ни копейки, так как этим людям просто не из чего было оплачивать работу высококлассного детектива.

Поэтому он решился произнести:

– Мы можем хотя бы поинтересоваться.

– Ты думаешь? – с сомнением проговорила она.

– Мы ведь всё равно пока ничем не заняты. И свободного времени у нас воз и маленькая тележка, – решил он к месту блеснуть знанием русского языка.

Мирослава улыбнулась и, посмотрев на своего помощника, сказала:

– Разве только попробовать задействовать свои связи. Может быть, удастся вытащить из пишущей братии адреса хотя бы некоторых жертв.

– Попробуйте, – моментально ухватился Морис за её предложение.

Прошло несколько дней, однако Мирослава больше не возвращалась к этой теме, а Морис не считал возможным напоминать ей. Он был уверен, что она не забыла об их разговоре, а если не говорит, то, значит, ещё не настало время.

И вот спустя несколько дней за завтраком она обронила, как бы невзначай:

– Мы сегодня ближе к вечеру поедем в гости к тёте Виктории.

– К тёте Виктории? – удивился Миндаугас. И хотел спросить: «С чего бы это?» Но воздержался.

– У тебя есть возражения на этот счёт? – спросила Мирослава, уловив на его лице промелькнувшие у него сомнения.

Нет, к тёте Мирославы, известной писательнице Виктории Волгиной, Морис относился благожелательно, более того, она ему нравилась и как близкая родственница Мирославы, и как писательница. Дружен он был и с её мужем Игорем Коломейцевым. Который, кстати или некстати, был моложе своей жены на пятнадцать лет. При этом брак был первым и у неё, и у него.

Жили супруги в одном из соседних коттеджных посёлков, и они время от времени ездили к ним в гости. Но не так вот неожиданно. Можно сказать, ни с того ни с сего. Хотя, справедливости ради, он не мог не признать, что неожиданность была присуща и племяннице, и тётке.

Морис вспомнил забавную историю, связанную с Викторией.

Как-то они вдвоём спокойно пили чай на террасе в ожидании возвращения Мирославы из города. Игорь изъявил желание осмотреть их теплицу и отправился туда один, отказавшись от сопровождения и заверив Мориса, что он ничего оттуда не утащит.

Морис только улыбнулся.

А Виктория сказала мужу:

– Иди уже, утоли своё любопытство.

Её следующей реплики, обращённой уже к Морису, казалось, ничего не предвещало. И вдруг она на полном серьёзе спросила:

– Морис, ты любишь крыс?

– Кого?! – поперхнулся он чаем.

– Ну, крысы, – принялась объяснять она, – это такие зверушки из семейства грызунов. Типа большие мыши.

– Да знаю я, кто такие крысы, – не выдержал Миндаугас, совершенно не понимая, куда это клонит тётка Мирославы.

– Ну вот я и спрашиваю, любишь ли ты их?

– Нет, не люблю, – не задумываясь, ответил Морис.

– Ага, – удовлетворённо кивнула Виктория, – в детстве моя прабабушка рассказывала мне, что до революции купцы держали в лавках много кошек. И они спали прямо в бочках с крупой.

– Зачем?

– Что – зачем? – не поняла она.

– Зачем кошки спали в бочках с крупой?

– Кто их знает, – пожала плечами Виктория, – наверное, им так нравилось, и, опять же, крыска могла приблудиться и сразу попасть кошке на зуб. Собственно, поэтому покупатели и не возражали против кошек, спящих на крупе. Всё-таки лучше промыть её от кошачьей шерсти, чем выбирать из неё крысиный помёт.

– Резонно, – согласился Морис, всё ещё не понимая, к чему Виктория затеяла этот разговор.

– Так вот, – меж тем продолжала тётка Волгиной, – на современных оптовых рынках кошек почти нет. Наверное, санэпидеминспекция ругается. И зря! – она тряхнула головой.

Морис не мог ответить на вопрос, нужны кошки на оптовых рынках или нет, поэтому промолчал.

– Я когда-то обожала делать покупки на оптовке, – призналась Виктория, глядя на Мориса таким ласковым взглядом, словно признавалась в любви не к оптовкам, а к нему самому. – И вот в один прекрасный день гуляю я по рынку, делаю покупки и вдруг вижу, около прилавка сидит большая крыса размером больше моей ладони.

Морис посмотрел на неё недоумённо.

– Точно-точно, – сказала Виктория, чтобы развеять его сомнения. – Я подошла, чтобы поближе её рассмотреть, потому что крыс никогда не видела. Только декоративных. Обычных же только на картинках и по телевизору. А эта оказалась такой симпатягой!

Морис недоумённо посмотрел на Викторию. Но она не обратила на его взгляд никакого внимания, продолжив восторгаться крысой:

– Шёрстка у неё серая с рыжеватым отливом. Представляешь?

Морис неуверенно кивнул.

– Ну так вот эта красавица сидела и умывалась. Она нисколько меня не испугалась. Я и спрашиваю продавщицу: «Она у вас что, ручная?» – «Кто?!» – «Крыса». –  «Какая крыса?!» – «Ну вот, которая около вас сидит». И эта тётка оказалась очень странной! Неуравновешенной! Она как заорёт непонятно что! И запрыгнула на прилавок! А прилавок-то высокий. В тётке же живого веса не меньше ста десяти килограммов.

Морис уже смотрел на Викторию во все глаза.

А она, оценив его интерес, стала рассказывать дальше:

– Вот орёт она благим матом, руками машет и прыгает на прилавке, будто учится чечётку выбивать. Я прямо испугалась! – Виктория прижала руки к груди. – И крыса тоже испугалась, – с трогательной грустью вздохнула Виктория, – и убежала. Потом женщина стала кричать: «Снимите меня отсюда!» Пришли три здоровенных охранника и еле-еле её оттуда стащили. Мне бы ни в жизнь на этот прилавок даже с табуретки не забраться, – проговорила Виктория с плохо скрываемым сожалением, – а она с асфальта запрыгнула.

Морис еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Но тут, к счастью, вернулся муж Виктории и стал расспрашивать Мориса об устройстве их теплицы и урожайности выращиваемых в ней овощей и фруктов. В руке у него было несколько ягод клубники.

– А обещал, что ничего не стащишь, – шутливо укорила его жена, – вот и верь тебе после этого.

– Дико извиняюсь, – сказал Игорь, – но эти ягоды я всё-таки вымою и съем.

– В холодильнике стоит чистая клубника, я утром собрал, бери сколько хочешь и ешь.

– Так это ты собрал и вымыл, а я хочу сам, – хитро прищурился Игорь и подмигнул жене.

– А мне, если можно, уже готовую, вымытую, – сказала Виктория, и Морис пошёл доставать блюдо с клубникой из холодильника.

«А впрочем, к тёте так к тёте», – подумал Морис и сказал Мирославе, что никаких возражений против предполагаемой поездки у него нет. Но на всякий случай спросил:

3
{"b":"886950","o":1}