— Королевскую службу дневной безопасности и ночного покоя не волнуют сложности, которые могут возникнуть у вас в будущем, да и вас они тоже волновать не будут, — проговорил Вил, мгновенно превращаясь в ледяного аристократа, — ибо, если ваша, — он помялся, — с позволения сказать, дама не подтвердит вашего алиби, остаток своей недолгой жизни вы проведёте в королевской тюрьме. А недолгой ваша жизнь станет оттого, что кража табельного именного оружия в Артании приравнивается к измене Кленовой короне и карается смертной казнью. Так что, если вы не назовёте нужного нам имени, или горничная не подтвердит алиби на мешках с рисом, я вам, право слово, не завидую.

Когда Даси услышал о краже, государственной измене и смертной казни, он побледнел, сглотнул и сказал, что фигуристую горничную зовут А́ва Корт. Вил велел ему подождать в соседней комнате, куда предусмотрительный Грай уже прислал двоих гвардейцев, и велел разыскать любвеобильную служанку.

Грай, маявшийся со скуки в коридоре, с радостью ринулся на поиски. Через пять минут перед Рикой и Вилом объявилась статная полноватая женщина с каштановыми кудрявыми волосами, непослушные завитки которых изящно обрамляли красивое лицо с простонародными чертами.

Ава Корт поняла ситуацию гораздо быстрее своего случайного любовника. Она полностью подтвердила его слова, также указав на кладовку, как условленное время встречи. Только на вопрос, сколько времени продолжалось пресловутое свидание, она скривила губы и назвала десять минут вместо пятнадцати.

— Не сходится, — не унималась чародейка, когда они снова остались одни, — Даси нам соврал. За пять минут он мог подняться на второй этаж, взломать дверь, забрать пистолет и возвратиться в столовую. Сапфиры он мог украсть ещё во время своего первого выхода.

— Почему-то мне кажется, что вы упорно держитесь за данную версию преступления из-за личной неприязни, — усмехнулся коррехидор, — я понимаю, Даси Юмен — отнюдь не самый приятный человек в Артании, но то, что он вступает в беспорядочные связи ещё не доказывает его причастность к воровству наградного пистолета и драгоценностей. На мой взгляд, скорее наоборот. Не могу себе представить вора, который в такой ответственный момент станет смешивать удовольствия и работу.

— А время? — прищурилась Рика, — на что он потратил лишние пять минут?

— Их попросту не было, — пожал плечами коррехидор, — вы заметили, насколько часто Даси говорил «я», «мне», «меня»? Он из тех людей, которые очень любят выставлять себя в наивыгоднейшем свете, поэтому десяти минут любви в кладовке на мешках с рисом показалось ему до обидного мало. Увеличить время хотя бы до получаса он побоялся, потому что не знал, какой промежуток укажут остальные. Поэтому, чтобы хоть как-то сохранить лицо, он прибавил к своим любовным подвигам пять минут.

Рика снова покраснела. Она не могла свободно обсуждать с Вилохэдом подобные вещи. Тот сделал вид, будто вовсе не заметил смущения девушки и продолжал:

— Даси Юмена мы выводим из числа подозреваемых в силу подтверждённого алиби. Кого желаете послушать следующим?

Чародейка пожала плечами и ответила, что ей всё равно.

— А Даси? — спросила она, — мы отпустим его?

— Ни в коем случае, — ответил Вил, — пускай посидит под присмотром стражи. Не хватало ещё, чтобы он бегал по Каэ-доно и рассказывал всем и каждому как его допрашивали, и какие вопросы задавали. Это поможет преступнику, а нам помешает.

Макс Грай с обычным для него достоинством возвратился вместе со следующим подозреваемым, которым оказался тот самый слуга с длинными волосами. К его чести, нужно было заметить, что волосы у него были отличные: густые, блестящие, ухоженные и безукоризненно чистые. Сам же мужчина казался постарше предыдущего, худощавый, с чуточку запавшими щеками и выраженными складками у тонкогубого рта. На первый взгляд он производил утомлённое впечатление, словно человек страдающий хронической бессонницей. Его бледность заставила Рику именно ему приписать желудочное расстройство.

— Меня зовут Ки́о Мидо́ри, — представился мужчина, удостоив чародейку лёгкого поклона, более смахивающего на кивок, — постоянно проживаю в столице нашего славного королевства — в Кленфилде, работаю переписчиком документов по заказу. Сюда меня порекомендовал один из клиентов, поскольку в последнее время заказов у меня было мало. Так что подработка, пускай не по моему профилю, пришлась как нельзя кстати.

— Присядьте, — велел коррехидор, — Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя ведёт расследование, поэтому отвечайте честно, прямо, и по существу. Это в ваших же интересах.

Кио Мидори прикрыл глаза и чуть опустил голову в знак согласия.

— Вы выходили в туалет? — Рике хотелось убедиться в правоте своих наблюдений, ибо бледность и осунутость господина переписчика вполне соответствовала.

— В туалет? — искренне удивился мужчина, — нет, я в туалет не выходил.

— А вы тогда зачем покидали комнату для слуг? — пришёл на помощь девушке Вил.

— Со мной всё проще некуда, — Мидори встал и продемонстрировал аккуратный шов на бедре, — я где-то умудрился порвать штаны. Полагаю, виной тому был вылезший из панелей гвоздь, либо зацепил за лавку на кухне. Знаете, в круговерти празднества я и не заметил даже. Ходил, как последний дурак с прорехой на брюках. Представляю, как потешались благородные господа, хотя, не думаю, что людям вашего круга есть дело до внешнего вида слуги.

Рика была уязвлена в самое сердце: мало того, её подвела интуиция, подсказавшая ей ошибочные выводы относительно личности подозреваемого, так она ещё и не заметила зашитых штанов. Позор, позор, да и только! Чтобы хоть как-то избавиться от охватившего её противного чувства, она решила получше разглядеть зашитое место, благо, мужчина сидел к ней нужным боком. Чародейка надела очки и принялась вертеть в пальцах карандаш, потом вроде бы случайно выронила его, изящно опустилась на колени, вроде бы поднимая его, а сама сосредоточила внимание на зашитых брюках. Ей вспомнилось, как первая горничная говорила о ветхости порванного предмета одежды и желании приобрести новые штаны на гонорар за работу. Брюки господина Кио Мидори при близком рассмотрении не производили впечатления сильно поношенных. Не новые, да. Но ветхие — нет. Более того, штаны были качественными, некогда весьма дорогими, похоже, пошиты они были из мягкой тёплой шерстяной ткани. Но главное, что удивило чародейку, так это заплата, точнее будет сказать, ровно вшитый на место треугольник вырванной ткани. Рика пыталась заняться рукоделием еще в среднем звене обучения в Академии магии, тем более что у них были обязательные для девушек уроки по ведению домашнего хозяйства, но больших успехов на данном поприще ей сыскать не удалось. По крайней мере она представляла, сколько времени потребуется, чтобы столь тщательно и потайным швом пришить оторванный кусок ткани. Как минимум, полчаса. За пятнадцать минут управился бы лишь профессиональный портной.

Чародейка подняла карандаш и вернулась на своё место.

— Моя матушка, да упокоится её душа с миром, ещё в годы моей золотой юности приучила меня во всякое путешествие брать с собой иголку с нитками, небольшой нож и запасец денежных средств в потайном карманчике поближе к телу, — доверительно рассказывал Мидори с видом человека, которому нечего скрывать, — и я не один и не два раза убедился в правильности рекомендаций простой неграмотной торговки фруктами.

— Что-нибудь привлекло ваше внимание, пока вы шли в комнату, где оставили свои вещи? — задал вопрос коррехидор, — может, встретили кого-то, кто должен был быть в этот момент в другом месте?

— Нет, — покачал головой слуга, — то ли из-за торжеств, то ли по какой иной причине, но мне на пути не встретился ни один человек. Даже вездесущий и всемогущий господин Грай. Я придерживал рукой прореху и очень не хотел, чтобы кто-то посторонний стал свидетелем моего невольного позора.

— Вы никуда не заходили по дороге?

— Нет, моим единственным желанием на тот момент было желание как можно скорее зашить штаны.