— Самая примитивная экспертиза легко установит руку писавшего, — как бы самой себе сказала чародейка, — пойду взгляну на письмо.

— Нет необходимости, — скривила пухлые губы маркиза, — я написала ту злосчастную записку. Но вам никогда не доказать мою причастность к преступлению. Делить постель с мужчиной, ещё не значит быть замешанной в его дела. К тому же, его будет судить обычный суд, а я, как древесно-рождённая, подсудна лишь Палате Корней и листьев. Как вы думаете, на чьей стороне будут сердца лордов: бедной обманутой женщины или мерзкого простолюдина, воспользовавшегося ситуацией и беспомощностью своей жертвы?

— Вас казнят, маркиза, можете не сомневаться, — заверил сэр Гевин, — это я вам, как глава Совета древесных кланов, заявляю. В самом лучшем случае вас пожалеют и даруют право ритуального самоубийства.

— В таком случае я отрицаю всё. И никто не докажет обратное. Ни я, ни мой сын никогда не видели этого мужчину!

— После того, как вы сами пять минут назад заявляли, будто бы он шантажом заставил вас написать рекомендательное письмо? — прищурилась чародейка, — и заявили вы это в присутствии четырёх человек, даже пяти, считая самого Мицуру? Полагаете, такое сработает?

— Я не знаю этого человека, — упрямо повторила леди Давина.

— И, видимо, именно поэтому дали ему клятву на крови выйти за него замуж? — медовым голоском продолжала Рика, — я вижу у вас на шее кулон в виде кусочка серебряного сердца. Вы кровь прямо на него капали, или он открывается?

Давина Буна невольно схватилась рукой за шею.

— Как неосмотрительно разбрасываться собственной кровью! Теперь, если вы не выполните клятву, то умрёте. Клятва Разорванного сердца — она такая, либо делаешь, либо — инфаркт, то есть в прямом смысле разрыв сердца.

— Мама! — выкрикнул молчавший до этого момента Эйса, — это правда? Ты обещала выйти за Андо?

— Ага, — чародей скованными руками не без труда извлёк из-за ворота куртки вторую половинку серебряного сердца на цепочке, — истинная правда. Так что я чуть было не стал твоим папкой.

— Мерзавец, — парень рванулся вперёд, вытащил откуда-то припрятанный кинжал и со всей силы ударил чародея в живот, — ты не достоин жить! — выкрикнул он, нанося второй и третий удары.

Произошедшее было настолько неожиданным, что никто не успел среагировать. Мицура Андо рухнул на пол.

Тут же сэр Гевин вскочил и обезоружил младшего Буну, скрутив ему руки за спиной. Рика же бросилась к чародею и попыталась пощупать пульс на шее.

— Зовите Ноду, — воскликнула она.

Доктор не замедлил появиться. Он осторожно перевернул Мицуру на спину, разрезал основательно пропитавшуюся тёмной кровью куртку и покачал головой:

— Ничего не сделать, повреждена воротная вена. Удар смертельный.

— Отпустите меня, — ни с того ни с сего завопил Эйса и попытался укусить сэра Гевина, — я глава Букового клана, вы не смеете так обращаться со мной!

— Во-первых, — герцог Окку отвесил парню затрещину, — я — глава Совета кланов, а ты — никто. У тебя был шанс стать главой Букового клана в двадцать один год, но теперь у тебя его нет. Ты — банальный убийца. Так что прекрати вырываться и прими свою участь с честью древесно-рождённого.

— Сэр Эйса, леди Давина, — король встал, — вы обвиняетесь в покушении на госпожу Кацу́ру Камирэ, убийстве моего дайнагона и главу клана Бука сэра Кестера Буны, а также убийстве чародея-амулетчика Мицуры Андо. Вы будете немедленно взяты под стражу и преданы Высшему суду Палаты Корней и листьев. Капитан, уведите их и немедленно отправьте в королевскую тюрьму. И поместите этого покойника к первому.

— Господа, — его величество перебазировался в покои Дубового клана, пока у него вымывали кровь с ковра, — Дубовый клан в очередной раз доказал, что по праву занимает самое высокое место в древесной иерархии. Вилли, ты был на высоте, и леди Эрика тоже. Мало того, что вы блистательно раскрыли преступление, уложившись в обозначенный нами срок, вы избавили нас от подозрений в государственной измене. Давайте все отправимся, наконец, спать. У нас есть ещё пара часов до выезда в Кленфилд. Спокойной ночи, господа.

Вилу и Рике выделили отдельные апартаменты для новобрачных.

— Не хотите поесть? — неожиданно спросил коррехидор, когда они оказались в премиленькой гостиной с живыми орхидеями на низких столиках вдоль стен.

— Нет, — покачала головой чародейка, — я настолько устала и вымоталась при работе с охранными амулетами, что моё единственное желание — принять горизонтальное положение и уснуть.

Тут до неё дошло, что в спальне имелась только одна, правда очень широкая на материковый манер, кровать с кружевными наволочками и шёлковым постельным бельём.

— Пожалуй, лягу на диване, — сказал Вил, перехватив встревоженный взгляд девушки, — не беспокойтесь, я слишком измотан, чтобы меня потянуло на любовные подвиги. К тому же отец взял с меня слово не пользоваться древесным правом до свадьбы.

Рика кивнула, и только укладываясь спать вспомнила слово «свадьба», так буднично и спокойно прозвучавшее из уст Вилохэда. Чародейка улыбнулась и заснула.