Парень немного нервно прошел за ней в дом. Сколько бы он не прислушивался, никак не мог понять, кому же из его знакомых принадлежал этот голос. Успокаивало лишь, что он в этом доме не один. Сун также проследовал внутрь, хотя Йозэль и сомневался, что компаньон как-то за него вступится в случае чего. А женщина тем временем продолжала говорить:

— Боги, ты так изменился за эти годы! Два года прошло уже? Или три… Да не суть! Так рада тебя видеть! — она хлопнула его по плечу.

Да кто эта женщина?! С чего она так мила с ним и откуда его знает?!

Паника понемногу охватывала Йозэля. Ситуация отдавала абсурдом, а чутье кричало, что пора бежать. Но женщина его чутья не слышала и, закрыв за собой двери, сказала:

— Садитесь, я чаю вам налью, — после чего ушла на кухню.

Сун наклонился к уху Йозэля и тихонько спросил:

— Вы знакомы?

— Видимо, — неуверенно ответил Йозэль и опустился на скамью, жалобно скрипнувшую под его весом — то ли мебель в доме была старовата, то ли парень как-то умудрился отъесться в храме.

Пока хозяйка дома наливала чай, Йозэль лихорадочно перебирал всех своих столичных знакомых, которых оказалось на удивление много. Но вот незадача: ростовщиков и иже с ними в этом списке точно не было. Обычно такие люди, а точнее — их туго набитые кошельки, становились целью Йозэля, но никак не друзьями-знакомыми, которые были бы рады его видеть.

Вновь раздались шаги. Довольно странные, надо сказать. Мягкая поступь, совсем несвойственная обычным горожанам, если бы не скрипящие доски, Йозэль бы этих шагов и не услышал. Сун тут же подскочил с места, спеша помочь хозяйке дома донести чашки до стола.

— И с каких это пор ты стал подбирать таких учтивых помощников? — тепло отозвалась женщина.

Подбирать помощников? Похоже, эта женщина далеко не всегда была подручной ростовщика. Неужели, она знала его именно в качестве вора? Это многое бы объяснило. Сейчас она, по всей видимости, была уверена, что встретила старого знакомого, так что беседа о прошедших летах казалась вполне уместной. Йозэль осторожно взял в руки чашку с горячим напитком.

— Можно сказать, что нас свела сама судьба, — приторно улыбнулся он, чувствуя, как севший рядом Сун вздрогнул. — Но что мы все обо мне да обо мне! Как у тебя дела? Что нового?

Женщина тяжко вздохнула. Не хотела говорить? О, не-ет! Это был совсем не тот тяжкий вздох человека, пережившего нечто ужасное. Наоборот! Этот вздох был подготовкой. Вздох человека, который жаждал говорить, жаловаться на несправедливость этого мира и лить свои обиды в свеженайденные «свободные уши».

— Не поверишь! — фыркнула женщина. — Как ты из Златославы уехал в последний раз, все вверх дном перевернулось, — она громко хлюпнула чаем и поставила чашку на стол. — Гильдейские с тех пор лютуют. Задавили со всех сторон — не продохнуть!

— Вот как? — склонил голову Йозэль. — Мне казалось, они должны были быть счастливы моему отъезду, коли я им так мешал.

Парень старался осторожно подбирать слова, еще не совсем уверенный в своей собеседнице.

— Как бы не так! — усмехнулась она. — Твой успех… сильно подорвал саму концепцию гильдии. Многие решили, что им не нужна группа за их спиной, с которой нужно еще и добычей делиться, и стали расходиться на вольные хлеба. Гильдмастер из-за этого до сих пор на тебя зуб точит! Честно говоря, я удивлена, что ты вообще решил вернуться в столицу. Я-то думала, ты из-за гильдейских облав и уехал.

Йозэль удивленно вскинул брови, отчего лента на глазах также дернулась, напоминая о себе. Женщина хихикнула.

— Боги! Да сними ты эту тряпку, кого ты здесь хочешь дурить?

— Не стоит, — покачал головой Йозэль. — Я с ней порядком свыкся. Так что там с гильдией?

Йозэль продолжал мысленно перебирать имена, накладывая их остаточный образ на голос, который слышал сейчас, но ничего не сходилось. Стало совершенно ясно, что это не какая-то горожанка, на которую он мог случайно произвести хорошее впечатление. О нет! Это совершенно точно была такая же «вольная воровка», как и он сам. По всей видимости, им довелось вместе работать. Однако кто именно сидела пред ним сейчас, понять он не мог. Впрочем, это не мешало ему строить из себя само дружелюбие, а заинтересованность даже не пришлось изображать. Если эта женщина считает его, как минимум, добрым знакомым, почему бы не воспользоваться этим?

— Что с гильдией? Стали закручивать гайки, да потуже. К ним же почему вообще шли? — она выдержала небольшую паузу, в которую Сун умудрился вставить свое тихое «почему». — Да потому что у них были связи со стражей, свои люди на постах, которые могли на что-то закрыть глаза или выпустить из тюрьмы кого нужно, или, наоборот, прищучить неугодного. Но народ решил, что раз у тебя получилось эту систему обойти, то и у них получится. Только вот не получилось нихрена! — чуть не сплюнула она. — Если раньше «вольных» в столице было немного и на нас не обращали особого внимания, то после такого оттока из гильдии их верхушка взбеленилась и начала всех давить. Сдавали страже точки сходок и места передачи заказов, все наводки, по которым мы могли действовать. Они сдавали все и всех до тех пор, пока каждый «вольник» или не вернулся в гильдию пополнять их казну, или не залез под камень сидеть тише воды ниже травы! Поговаривают, они и наместника умудрились подкупить, но это только слухи, — почти прошептала она, будто их могли подслушивать. — В общем, не знаю, что ты хочешь провернуть здесь, но помни, что «вольных» здесь теперь давят, как жуков, а ты в глазах Гильдмастера — самый мерзкий жук и корень всех бед. Даже не представляю, сколько золота должно быть на кону при таких рисках!

— Печальный опыт? — криво намекнул Йозэль.

Парень примерно догадывался, что могло произойти, и, по правде говоря, его это не слишком интересовало. Он никогда не имел дел с гильдией воров, лишь краем глаза наблюдая за ней, а сейчас все это и вовсе его не касалось. Но разговор требовал продолжения. Эдакая милая беседа двух коллег. Это было любопытно, но что важнее, это расслабляло и настраивало собеседницу на нужный лад. К тому же, Йозэль потихоньку начинал припоминать эту женщину, что все же добавляло красок ее повествованию.

Только прибыв в столицу Йозэль несколько раз сталкивался с ней, принимая заказы от патронов. Именно она в свое время показала ему тайные тропки города. Кажется, ее имя Айла. На памяти Йозэля она была ненамного старше его самого, года на три-четыре, а потому ее нынешний голос изрядно сбивал столку. Этот голос принадлежал скорее женщине лет сорока или старше, он уже был не так высок, и в нем проскальзывала хрипотца. Совсем не вязался с образом бойкой девушки, оставшимся в его голове.

Айла промолчала в ответ на его замечание. Возможно, сочла его не слишком уместным. Спустя пару мгновений она поднялась из-за стола и, что-то пробормотав про чай, ушла на кухню. Сун тихонько укорил Йозэля за бестактность, но он уже не слушал, все глубже погружаясь в воспоминания.

Айла. Йозэль знал о ней лишь то, что проскальзывало в пространных разговорах, болтовне между делом. Он помнил, как удивился, что кто-то вроде этой девушки вообще оказался втянут в криминал, но на деле история была до смешного проста: приличная девочка, связавшаяся с дурной компанией. Сама она была родом с севера и в столицу приехала ради образования, надеясь однажды проскочить в чиновничьи ряды. Все шло гладко, пока заигравшиеся друзья не подговорили девчонку на мелкую кражу, ставшую лишь первой в череде последующих преступлений. Та «проказа» прошла без последствий, и в приличной девочке что-то перемкнуло, и Йозэль прекрасно знал, что. Легкие деньги и безнаказанность — едва ли он мог придумать нечто, опьянявшее сильнее, чем они!

Из училища Айла вылетела, что иронично, не за кражи, а за какую-то ерунду. Домой возвращаться побоялась и в итоге влилась в среду вольных воров.

Йозэлю нечасто доводилось работать с кем-либо в паре, но Айла умудрилась засветиться с ним в дуэте несколько раз к ряду. В памяти отпечаталась яркая внешность миниатюрной бледной брюнетки, но не красота делала ее хорошей напарницей. Девушка была не особо ловка, но отличалась поистине феноменальной памятью и незаурядным умом. Именно она в их паре добывала информацию и координировала все действия. Осознавать ее нынешнее положение было действительно печально, но неудивительно. Ступая на скользкую дорожку, только дурак не понимал, что рано или поздно он с нее сорвется. Самые просчитанные планы проваливаются, самые ловкие и красноречивые попадаются. Немногим удается вовремя остановиться, и Йозэль прочувствовал это на собственной шкуре.