— И заключая новые договоры от имени него же, — продолжила я, а Денис кивнул, подтверждая мои слова.

— А потом, в нужный момент я и перевел ту сумму, которая причиталась отцу, со счета S на заранее подготовленный иной зарубежный счет, зарегистрированный на имя его вдовы.

— И, что этот перевод не отследить? — в моем представлении все банковские переводы, в том числе за рубеж, были прозрачными, как вода и отражались в банковских выписках. — И тогда я не понимаю, почему следователи не сумели связать эту транзакцию именно с тобой? Понятно же, что никто иной, кроме тебя и Сушкова, заявившего о пропаже, доступа к счету не имел?

— Я сделал так, чтобы отследить было проблематично. Как и связать со мной. Для того, чтобы понять эту схему, нужны определенные познания в программировании, хочешь, объясню?

— Наверное, нет, — честно отказалась я, поскольку программирование было для меня чересчур непонятной отраслью, чтобы в нее углубляться. — Скажи лучше, почему Прокопьев интересовался твоим отсутствием во время похорон?

— Потому, что считает, что деньги ушли со счета именно в это время, хотя это и не совсем так.

Пицца к этому времени была съедена, а чай выпит. Я хотела опустить голову на диван, но Денис переложил ее к себе на колени и во время рассказа задумчиво перебирал пальцами мои волосы. И каждое его движение вызывало приятное покалывание на коже. Словно под ней вспыхивали и гасли маленькие яркие искорки.

— Ты заранее знал, что они придут с обыском и решат тебя задержать? — пробормотала я расслабленно, с трудом продолжая концентрировать внимание на его рассказе.

— Догадывался. Алгоритм работы по таким делам всегда примерно одинаков. Возбуждение дела, чтобы проще было санкционировать обыск, задержание подозреваемого, как демо-версия лишения свободы, чтобы проще было его разговорить, обыск, чтобы деморализовать его еще больше и найти доказательства к причастности к совершению преступления.

— Да уж, в этом случае с тобой они просчитались. Неужели Прокопьев не мог догадаться о том, что ты предусмотришь такое развитие событий?

Денис хмыкнул, а его пальцы, запутавшиеся в моих волосах, на мгновение остановились.

— Мог, и обязательно догадался бы, не будь он ослеплен возможностью поквитаться со мной за наше прежнее соперничество. К тому же Серегин вовремя слил мне информацию о том, что он выехал ко мне на обыск. Видела бы ты, как он злился, когда я не выказал ни грамма удивления от его прихода, — рассмеялся он.

— И что теперь будет? — спросила я, решительно поднимая голову с его коленей, потому что этот вопрос волновал меня больше всего и в момент озвучивания ответа хотелось мыслить как можно более здраво. — Они прекратят уголовное дело?

— Дело останется, но уголовное преследование в отношении меня по нему уже прекращено. Бюро будет ликвидировано, или станет коллегией, хотя его дальнейшая судьба меня мало заботит. Гораздо важнее наша.

И это прозвучало так, что заставило меня насторожиться.

— Наша?

— Наша. Ты ведь теперь понимаешь причины моей предвзятости, знаешь, что я думал о тебе плохо еще до нашего знакомства и втянул тебя в то, во что не должен был. Ты этого не заслуживала. И я пойму, если ты обижаешься или злишься?

Ёшкин кодекс! Лазарев, когда не надо — умнее некуда, десятки чужих поступков и слов наперед просчитывает, а тут хуже слепого котенка. Я усмехнулась. Склонила к нему голову так, что наши лбы соприкоснулись и смешалось дыхание.

— Если тебе так будет легче, то когда ты пришел в бюро я вместе с остальными за глаза называла тебя Деспотом и считала снобом и пафосным идиотом и бабником в придачу. И постоянно подозревала в том, что ты манипулировал мной и использовал в своих целях.

— А что, было похоже на то, что это так? — притворно ужаснулся он.

— Не знаю. Ты не доверял мне, а я не доверяла тебе, стараясь быть взаимной.

Наши взгляды встретились. Закатное солнце из высоких окон бросало на предметы интерьера красивые золотистые тени, играло бликами на коже Дениса.

— Я не хотел рассказывать тебе всего, чтобы лишний раз не подставлять под удар. Бывает информация, которую лучше не знать, Ева. Хотя, сидя в изоляторе, от нечего делать, постоянно анализировал произошедшее и думал, что мог бы сделать по-другому.

— Не грузи себя этим, ты все сделал правильно. И изменить всё равно ничего не получится.

Вспомнила о рассказанных им самим Яне «алгоритмах» и поняла, что он тоже не умеет применять их к самому себе, как и я.

— А почему бабником-то считала? — улыбнулся вдруг он, переводя тему.

— Зеленая рассказывала о том, что ты чуть не женился на какой-то девушке в прошлом, и что предыдущая помощница от тебя забеременела…

«И ты переписываешься с Яной на Мамбе» — чуть было не добавила я, но вовремя прикусила язык.

— Та девушка действительно давно в прошлом, — произнес он, видимо недоумевая по поводу моей осведомленности о его личной жизни. — А предыдущая помощница давно и счастливо замужем, и родила само-собой от мужа. С некоторых пор меня стала интересовать только ты.

«А Яна?» — снова чуть было снова не спросила я, а вслух пробормотала.

— Ты тоже меня интересуешь.

Наше дыхание смешалось и губы соприкоснулись. Поцелуй был мягким и ласковым, в нем таяли его извинения и мои сомнения, несказанные слова и незаданные вопросы. Я сама не заметила, как оказалась на коленях Дениса, зарываясь пальцами в его мягкие волосы, позволяя его рукам скользить по моей спине и бедрам, а собственному сердцу бить в грудной клетке глухим и гулким набатом.

И всё же, чувствуя, как жар пламенем опаляет лицо, сжигает всё внутри, стекая вниз густой и горячей лавой, я отстранилась. Произнесла тяжело дыша, прекрасно понимая, как глупо это звучит:

— Уже поздно и мне пора домой.

Руки на моих бедрах сжали крепче, а затуманенный страстью взгляд темно-серых глаз скользнул по мне с недоумением.

— Думаешь, тебе удастся так просто избавиться от моего гостеприимства? — лукаво улыбнулся Лазарев.

Его грудь, в которую я уперла свои ладони, поднималась в такт тяжелому рваному дыханию.

— У меня кошка не кормлена, — выдала я первый, пришедший в голову аргумент.

— Пусть твоя странноватая соседка, привыкшая врываться к тебе домой как к себе, ее покормит, — предложил он. — А ты оставайся со мной.

Интересно он Аллочку охарактеризовал. Так, словно её неожиданное появление на пороге моей квартиры в тот вечер что-то изменило. Хотя, не появись она тогда, у Дениса, пожалуй, не было бы повода уезжать так быстро.

Не собираясь спускаться с его коленей, я набрала номер Аллочки. Пока в трубке раздавались длинные гудки, Лазарев, видимо, чтобы я не передумала, покрывал поцелуями мою шею, щекоча горячим дыханием и заставляя кожу покрываться мурашками.

— Ясенева! — затараторила она, едва подняла трубку. — Я тебя обыскалась, ты же должна была уволиться и вернуться, разве нет? Видела, там твоего Лазарева по всем каналам показывают?

Денис, который тоже успел это услышать, отвлекся от поцелуев и беззвучно рассмеялся.

— Видела, — пробормотала я, почему-то смутившись. — Ты сможешь покормить Контру вечером?

— Ааааа… ты с ним да? — без труда догадалась Аллочка. — И надолго?

Почему-то этот вопрос заставил меня задуматься. Зная Лазарева, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенной, и я встретилась с ним вопросительным взглядом.

— Навсегда, — с улыбкой подсказал он шепотом.

И я повторила этот ответ опешившей Аллочке в телефонную трубку.

Три месяца спустя

Не открывая глаз, сонно потянулась рукой, щупая вторую половину двуспальной кровати рядом с собой, намереваясь привычно прижаться к горячей спине Дэна и продолжить спать дальше, но он отсутствовал, а примятая простынь на его стороне успела остыть.

Недовольно открыла, щурящиеся от утреннего света глаза и перевела взгляд на будильник.

Ёшкин кодекс! Ну я была бы не я, если бы в такой важный день умудрилась не проспать! Подскочила с постели как ужаленная в одно небезызвестное место и чуть не упала, запутавшись в пододеяльнике.