Лазарев нахмурился, в уголках его глаз образовались мелкие усталые морщинки.

— Кажется, я снова оставлю тебя без объяснений, — поморщился он и провел рукой по лицу. Коротко выдохнул.

Я глянула на Дениса с ожидаемым непониманием. Его слова совершенно не прояснили ситуацию между нами.

Взгляд Лазарева стал вдруг тяжелым и мучительно нерешительным и этим взглядом он скользнул по мне так, что я почти почувствовала его физически, как вполне осязаемое прикосновение.

На мгновение забыла о том, что нужно дышать. Между нами оставался всего шаг, и я удержала себя от того, чтобы сделать его, коснувшись стоящего напротив мужчины по-настоящему. И этот шаг Денис сделал сам.

Выражение решимости на его лице сменилось щемящей нежностью. Я знала, что сейчас произойдет и от одного только предвкушения поцелуя, кожа на шее и руках покрылась мурашками.

Ласковым, почти неуловимым движением руки, Лазарев коснулся моего подбородка, приподнимая мое лицо к своему и позволяя нашему порывистому дыханию смешаться в одно.

И через мгновение, когда его губы смяли мои, я откинула голову, наслаждаясь этим моментом. Мои веки мгновенно закрылись, делая ощущения ярче и контрастнее, концентрируя все внимание только на его трепетных прикосновениях.

По телу мгновенно прошла жаркая волна, выжегшая из моей головы все тяжелые мысли, отчего она вдруг показалась пустой и легкой. Я больше не могла и не хотела ни о чем думать, только вдыхать его запах, сводящий с ума, отвечать на поцелуй, зарываясь пальцами в его гладкие волосы, дрожать от каждого прикосновения и новых томительно-сладких ощущений, в которых я терялась, словно во сне.

Поцелуй стал настойчивее, а мышцы ног показались вдруг слабыми и я чувствовала, что лишь его сильные руки, скользящие по шелковой ткани моей блузки, помогают мне сохранять вертикальное положение. Каждое прикосновение обжигало, заставляло тяжело дышать, льнуть к нему всем телом, плавиться изнутри и желать большего, делая это желание до боли мучительной потребностью, стирая все внутренние запреты.

Я с наслаждением касалась мышц на его груди и спине, бугрящихся под прохладной тканью джемпера, понимая, как сильно мы оба захвачены этой долгожданной близостью друг с другом. Хотелось, чтобы эти мгновения никогда не заканчивались, но поцелуй оборвался так же внезапно, как и начался.

Губы Дениса оторвались от моих, отчего с них сорвался тихий, немного рваный стон. Спустя мгновение, Лазарев крепко прижал меня к груди, опаляя дыханием кожу на виске.

— Тшшш, — его рука успокаивающе погладила мою спину, пока я пыталась выровнять дыхание и угомонить неистово колотящееся сердце, а будучи прижатой к его груди, чувствовала, что сердце Дениса бьется еще чаще моего.

Когда он отстранился, я покачнулась, поскольку ноги совершенно отказывались держать. Посмотрела на него с недоумением, а он шепнул:

— Обещаю, мы обязательно продолжим, но сейчас время работает против нас. Я все тебе расскажу, как только смогу. Все будет хорошо, просто верь мне, ладно? — он внимательно вгляделся в мои глаза, словно пытаясь прочитать мысли. — И сохрани это, пожалуйста.

Он сунул в мою ладонь непонятно откуда взявшуюся у него черную микро флеш карту, подмигнул и улыбнулся тепло и ласково, а его пальцы скользнули по ключицам, выступающим из выреза блузки и напоследок несильно сжали мое плечо, словно чтобы удостовериться в том, что я уже могу стоять на ногах без его опоры.

— Иди, Ева, — проговорил он и, не прощаясь, невежливо выставил меня за дверь.

А оказавшись в подъезде, пытаясь успокоить собственное сердце, подскочившие к горлу, я непонимающе обернулась. Внутри царило смятение, не дающее собраться с мыслями и все же, я стала послушно спускаться по ступенькам, почему-то не посмев спорить и возражать.

Да, объяснений его странному поведению не прибавилось, но этот поцелуй без слов сказал о том, что мои чувства взаимны. И, хотя я до сих пор понятия не имела, что между нами, насколько Лазарев серьезен и искренен, я просто верила ему. Потому что он просто попросил ему верить.

Навстречу мне поднимался высокий темноволосый мужчина с короткой стрижкой, с залысинами, который не привлек бы моего внимания, если бы только сам не остановил меня вопросом:

— Прошу прощения, девушка, вы здесь живете? Вы не могли бы побыть понятой? (прим. люди, присутствие которых необходимо при оформлении некоторых процессуальных действий)

Будучи увлеченной мыслями о неожиданно оборвавшемся поцелуе и тысячей вопросов, возникших у меня по этому поводу, смерив мужчину в темном плаще удивленным взглядом, я лишь рассеянно отозвалась:

— Извините, не смогу, я очень спешу.

Он понимающе кивнул и отступил, позволяя мне продолжить путь вниз по ступенькам. И тогда я увидела, что вслед за ним по лестнице поднимаются восемь человек в знакомой черной униформе, балаклавах и с пистолетами на веревочках, которые когда-то напомнили мне резинки для детских варежек.

Только на этот раз сей факт не вызвал во мне улыбки. Вместо этого в грудной клетке будто что-то сжалось до боли.

Я получила ответ на вопросы о том, почему Лазарев не успел мне ничего рассказать, и почему прервал наш такой долгожданный и сладкий поцелуй, от которого до сих пор покалывало распухшие губы.

Потому, что кажется сегодняшнее «бралово» намечалось по его душу. И Денис знал, что из категории «третьих» переместится в категорию «вторых».

«Верь мне» снова четко прозвучали в сознании его слова.

А разве у меня был выбор?

Теперь машин у подъезда стояло немерено, среди них действительно было несколько полицейских, одна из которых не так давно случайно выдала себя некстати попытавшейся взвыть сиреной. Нарастающая паника сковала льдом внутренности и мышцы.

Но я лишь сильнее сжала в кулаке переданную Денисом микро флеш карту, на ходу вызывая такси и прошла мимо суетящихся сотрудников спецслужб, изобразив на лице безразличие, будто происходящее совершенно меня не касалось.

Лишь сев в машину такси я позволила себе расслабиться и выдать нарастающий с каждой минутой страх тяжелым прерывающимся дыханием.

Прислонилась пышущим жаром виском к холодному стеклу пассажирской дверцы. Хотелось расплакаться от непонимания происходящего и бессилия. К такому жизнь меня не готовила.

Что вообще происходит? Почему к Лазареву пришли с обыском?

Он же адвокат. А даже моих теоретических знаний об уголовном процессе хватало на то, чтобы понять, что он, так называемый «спецсубъект» (прим. лицо, пользующееся определенной степенью неприкосновенности), и ради производства такого обыска сотрудникам следственного комитета нужно было как минимум возбудить в отношении Лазарева уголовное дело, вызвать представителя краевой Адвокатской палаты, и получить необходимое постановление суда с точным указанием того, что и почему они собрались у него изымать.

«Адвокат всегда ходит по краю между «законно» и «не законно» — его слова. Так неужели он перешел эту грань? Воображение нарисовало в голове страшные картинки жестоких убийств и непонятных финансовых махинаций, от которых я отмахнулась. Скорее просто перешел кому-то дорогу, подтверждая другие свои слова о толпах недовольных.

И все же внутри все трепетало от беспокойства и собственной беспомощности. Приехав домой, я не отрываясь листала в смартфоне новостные каналы, понимая, что информация о Денисе просто обязана была туда рано или поздно просочиться, и не ошиблась.

Слитые, скорее всего, кем-то из сотрудников полиции, кадры, запечатлели, как Лазарева, с заведенными за спину руками, выводят из подъезда его дома и увозят, догадываюсь куда, в одной из полицейских машин.

«Задержан известный адвокат» — гласила подпись под фото, а из следующего ниже комментария можно было узнать, что подозревают Лазарева в хищении денежных средств в особо крупном размере… со счета бюро «S».

И вот эта приписка заставила меня напряженно сглотнуть образовавшийся в горле ком.